становления заводской деятельности и сокращения числа безработных.
Сообразно с изложенными выше задачами при корпусе образован торгово-промышленный отдел.
При установлении на местах административного управления, последнему будет придаваться известная гибкость, сообразно с местными условиями.
Выше изложены те основные задачи, которые берет на себя корпус. В сознании тяжелых обязанностей, принятых на себя чинами корпуса, последние напрягают все усилия для скорейшего доведения до конца формирования, дабы оказать скорее мощное содействие всем русским добровольческим армиям, борющимся против общего врага».
Доклад был отправлен мной через поручика Лейкарта. С огромными трудностями и усилиями добрался он в черту расположения войск генерала Деникина. Последним он был задержан на неопределенное время, а затем был вынужден возвратиться обратно и таким образом не смог исполнить это важное поручение.
Отношение, проявленное на юге к поручику Лейкарту, было недружелюбным – там не одобряли сотрудничества с немцами, у которых в свое время брали все, от оружия до продовольствия включительно. Контрольные глаза «союзников» следили за каждым словом и каждым шагом генерала Деникина.
Глава VI. Внешние отношения в августе 1919 года
Представители Антанты весьма внимательно следили за всем происходящим в Латвии и Литве, и их очень интересовали мои планы и намерения.
По-видимому, с целью выведать от меня что-либо важное для себя военный представитель держав согласия в Балтийских государствах английский генерал Берт отправил мне 21 августа письмо через бывшего русского штабс-ротмистра Брейта (состоявшего на службе в английской армии), в котором он приглашал меня прибыть 22 августа в Ригу для беседы с генералом Гофом[34]. Имея основания предполагать, что в Риге меня могут постигнуть всевозможные случайности – до ареста включительно, и несмотря на весьма подозрительный конец письма, где генерал заверял меня, что я под охраной буду доставлен к своим войскам (приходилось проезжать через укрепленную латышскую позицию), я все-таки решил принять приглашение и немедленно на автомобиле выехал в Ригу. Перед своим отъездом я передал командование войсками старшему генералу Бенуа с приказанием, что если я не вернусь к 9 часам вечера в Митаву, то армия в 5 часов утра следующего дня должна уже занять Ригу и, арестовав всю английскую миссию, поступить с ней так же, как это было бы поступлено со мной. Такого рода приказание мной было отдано потому, что мне незадолго до этого приглашения стало известно, что начальник штаба генерала Гофа сказал следующее: «Если полковник князь Авалов попадет в мои руки, я немедленно повешу его».
Задержанный в пути поломкой автомобиля, я приехал с опозданием и лишь в 2 часа дня был в английской миссии в Риге. Меня встретил генерал Берт и сообщил, что генерал Гоф, не дождавшись меня, отбыл на крейсере в Лондон, торопясь засветло пройти район минных заграждений, но сам генерал Берт остался его заместителем.
Мне был оказан весьма любезный прием. За завтраком генерал Берт сказал мне, что он вообще не был уверeн в моем приезде; я ответил генералу, что его неуверенность и даже опасения мне понятны, но что это все-таки не помешало мне приехать, приняв, однако, некоторые предосторожности, которые меня могли бы гарантировать от каких-либо случайностей, и рассказал о своем приказании войскам в случае если бы я не вернулся к 9 часам вечера сегодня обратно в Митаву. После этого моего заявления генерал Берт очень следил за временем и, опасаясь, чтобы я не опоздал, отправил меня на своем автомобиле и в сопровождении своего заместителя.
Касаясь наших отношений с германцами, генерал Берт констатировал, что латышское общественное мнение очень враждебно к русским, братающимся с германцами и тем самым проводящим германофильскую политику.
Я ответил на это генералу Берту, что мы не делаем из наших отношений к германцами тайны и что эти отношения вполне объясняются дружеской нам помощью. Россия погибает под игом большевиков, и мы должны принимать все меры для ее спасения; всякий, кто помогает нам в этом морально или материально, тот наш друг; если это сделают латыши, мы примем их помощь, как и помощь германцев, мы этого желаем, этого ищем. У нас, русских, есть только одно большое желание – спасение Родины во что бы то ни стало.
Генерал Берт много говорил об общности интересов России и Англии, которая неизменно остается союзницей России и оказывает всем добровольческим армиям самую широкую помощь. Беседа закончилась пожеланием со стороны генерала Берта скорейшего окончания наших формирований и отбытия на фронт для борьбы с врагами России и всей человеческой культуры.
Я вынес впечатление, что «союзники» еще не теряли надежды разрешить назревавшие в Прибалтике события мирными путем, и отношение их к нам официально, по крайней мере, было благожелательно. В действительности, однако, словам не приходилось верить и придавать значения, а считаться лишь с фактами.
20 августа истек срок ультиматума; германские войска не исполнили приказа своего правительства и продолжали оставаться в Прибалтике. В силу этого отношение латышей к германцам, а вместе с тем и к русским обострялось с каждыми днем. С их стороны шла усиленная подготовка к вооруженному выступлению против германцев и нас, и эта работа бросалась в глаза даже в Митаве. Сюда из Риги прибывали солдаты и офицеры, тайно скупалось оружие и огнестрельные припасы у германских солдат, уезжавших на родину, проводилась тайная мобилизация, велось обучение солдат в закрытых помещениях и т. д. Приготовления латышей вызывали возмущение у германских солдат. Латышское правительство не только не собиралось выполнить свои обещания о наделе их землей, но готовилось к нападению.
В ночь с 24 на 25 августа германские солдаты устраивают демонстративный «факелцуг», направленный против правительства Латвии. Демонстрация протекала в полном порядке. Солдаты и офицеры «Железной дивизии» стройными рядами с зеленым флагом впереди, на котором было написано: «Лучше смерть, чем рабство», с зажженными факелами проходили по улицам Митавы. Впечатление от шествия было внушительное; жители массами высыпали на улицу.
Гром оркестра, стройность движения «факелцуга» и глухая напряженность процессии среди темной ночи достаточно ярко выявили настроение германских солдат и офицеров перед латышами. Последние отнеслись к этому как к готовящемуся нападению и кое-где приняли боевую готовность.
Проходя мимо моей квартиры, демонстранты остановились. Ко мне прибыла депутация и просила выйти к солдатам. При моем выхода наступила тишина, флаг был опущен – демонстранты отдали мне честь. Я сказал короткую приветственную речь, после чего шествие направилось дальше. По пути солдаты произвели обыск в латышской комендатуре, латышском офицерском собрании и казарме. Было взято оружие, но никто не пострадал; после этого германцы разошлись по своим казармам.
Латышское правительство забило тревогу. Газета «Народ» под заголовком «Происшествие в Митаве» поместило следующее сообщение:
«В ночь с воскресения на понедельник германские солдаты с солдатами отряда Келлера разоружили всех латышей, отбирая от них деньги, бумаги и одежду. Латышская комендатура разгромлена; денежный шкаф взорван, пострадавших нет. О случившемся сообщено английской миссии. В понедельник в Митаве было спокойно. Гольц и Бишоф приехали в Митаву. В понедельник областной начальник, совместно с английским и германским представителями осматривали содеянное германскими вооруженными солдатами. Все разгромлено ручными гранатами, унесено около 60 000 латв. руб. (часть денег уничтожена при взрыве), все винтовки, одежда, сапоги, которые стягивались даже с ног. Германцы хотели разгромить также местный банк, но не могли сломать железных дверей. Один латышский солдат пропал без вести.
О происшествии сообщено министру иностранных дел, который примет меры к тому, чтобы выяснить намерения германских солдат».
Сообщение было очень далеко от истины. Прежде всего, в демонстрации pycские солдаты не принимали никакого участия, и газета в данном случае руководилась не столько желанием сообщить истину, сколько «делать политику».
Тот же «Народ» через два дня сообщал:
«У генерала Десино (представитель генерала Юденича в Риге)».
«Генерал Десино возвратился вчера из Митавы и в беседе с нашим сотрудником сообщил свои впечатления о корпусе князя Авалова.
Полковник князь Авалов, заявил генерал, назначен генералом Юденичем командующим русскими отрядами, сформированными в Курляндии и Литве; ему же подчинен и отряд полковника Вырголича, расположенный в Шавлях и окрестностях. Те части, которые я видел, производят очень хорошее впечатление, они прекрасно дисциплинированы и одеты. Жалоб на поведение воинских чинов ко мне не поступало.
В Митавских событиях русские части никакого участия не принимали за исключением четырех-пяти лиц. Фамилии этих чинов установлены и они подвергнутся строгому наказанию.
Для характеристики дисциплины, которая царит в отрядах, могу привести пример, свидетелем которого я был сам: денщик одного из офицеров что-то стащил из хозяйских вещей. Офицер был наказан за то, что не энергично реагировал на поступок денщика. А. Г.».
Шумиха, поднятая латышской печатью, имела целью возбуждение общественного мнения против германских и русских войск. Не только Латвия, но и Эстляндия, Литва и даже Польша с большим волнением следили за развитием событий. Предоставленная «союзниками» отсрочка эвакуации Прибалтики до 31 августа вызывала очередное беспокойство. Заверения германских и русских представителей, что их войска не посягают на установившийся на окраинах порядок вещей, не успокаивали.
По поводу опасений польской печати – начальника военной миссии в Польше от Северо-Западной армии ротмистр Гоштовт вынужден был поместить в «Варшавской Речи» заявление, где говорил, что данные, которыми он располагал о моих военных предположениях, дают ему возможность утверждать, что ни о какой борьбе с Польшей я не помышляю.