Таким образом, старания полковника Дурново произвести в моей армии переворот с непременной ориентацией на «союзников» потерпели полную неудачу.
Всякое распространение слухов бароном Николаем Корфом (представителем осведомительного бюро Верховного правителя России), который по прибытии в Тильзит распространял слухи, что я во время отступления армии бросил ее и бежал в Германию, а также и ему подобных, есть наглая ложь.
Дабы пресечь все подобные слухи, я отправил своему представителю в Берлине подполковнику Непорожному следующую телеграмму:
«Западная армия, отойдя в район Муравьево и очистившись от панического и нестойкого элемента, убежавшего из армии, окрепла сплотившимися вокруг меня храбрецами. Уверен, что находящиеся в армии офицеры и солдаты, как честные борцы за право существования своей Родины дадут мне возможность выполнить и далее начатое мною дело спасения дорогого отечества».
Глава XIV. БалтийскиЙ ландесвер
При защите Прибалтийского края от большевиков очень красивую и весьма значительную роль сыграл Балтийский ландесвер (земская национальная оборона), а потому я считаю своим долгом вкратце коснуться истории его создания, а также и его участия во всех событиях, уже вышеизложенных мной.
Мысль о создании такой национальной обороны зародилась у балтийцев еще в июле 1918 г., но встретила противодействие германского военного командования в Риге (А.О.К. 8), которое по соображениям политического характера ответило отказом. Начальник штаба 8-й германской армии Генерального штаба подполковник Франтц на все подобные просьбы неизменно отвечал: «Ведь мы же здесь». Другими словами, он подчеркивал, что балтийцам беспокоиться нечего – охрана их имущества и их личная безопасность гарантирован присутствием германских войск. В то время еще нельзя было предвидеть надвигавшихся событий, и во всяком случае германцы не думали покидать Прибалтийского края.
Однако неудачи на Западном фронте и, как следствие, упадок духа в германской армии не раз заставляли балтийцев задуматься о своем будущем, и они возобновляли просьбы.
В октябре 1918 г., когда за это дело энергично взялся капитан 1-го ранга барон Георгий Николаевич Таубе, мечты превратились в действительность – германцы согласились на формирование. Но согласившись, они поставили тяжелое условие – войска национальной обороны должны формироваться из всех местных народностей, т. е. из немцев, русских, латышей, литовцев и даже евреев. Пожелать было много легче, чем исполнить это желание на деле. Особенно трудно в этом отношении было с латышами, которые неизвестно почему считали себя хозяевами положения, требовали руководящей роли и ненавидели немцев. A вместе с тем все они имели врожденное тяготение к большевизму и потому не только их главенство, но даже простое участие в формировании было нежелательным. Во избежание обострения отношений между латышами и балтийцами капитан фон Таубе предложил передать командование ландесвером, нейтральному в данном случае русскому генералу. Выбор пал на генерал-майора Юновича, не имевшего, правда, боевого стажа, но зато уважаемого и любимого всеми, что в целях объединения имело большое значение.
Во время переговоров и приготовлений к формированию в Германии разразилась революция и, конечно, сейчас же оказала влияние и на положение в Прибалтийском крае. С одной стороны, боязнь перед большевиками внесла некоторое объединение в местные народности, с другой стороны, неожиданное объявление самостоятельной Латвии германским комиссаром Винингом снова осложнило работу, так как латыши восстали против формирования балтийских и русских частей.
Однако надвигавшаяся опасность красного нашествия помогла преодолеть и это последнее препятствие и в середине ноября были сформированы следующие четыре отряда.
Первый ударный отряд, германского образца, из балтийцев, служивших в германской армии и теперь вернувшихся защищать свое отечество, а также и из тех, кто наиболее отвечал требованиям военной службы. Командиром ударного отряда был германский ротмистр В. Боом. Второй отряд, русского образца, из балтийцев, служивших в русской армии. Командиром отряда был русский полковник Барнгаупт. Третий отряд, такой же по составу, как и второй, был под командой русского полковника барона Делингсгаузена. Четвертый отряд был смешанный и состоял из молодежи, еще нигде не служившей, под командой русского полковника Раара.
Всего в ландесвере было около 1000 человек.
Кроме того, по личной инициативе были созданы еще следующие самостоятельные части: чисто русский отряд в 150 человек под командой капитана Дыдорова и 3 латышских роты по 200 человек в каждой, из которых надежной, однако, была лишь одна, ибо в другие две попали люди без всякого разбора и поведение их солдат внушало подозрение. Во всех вновь сформированных частях офицерами под общим руководством русского полковника фон Струве велось спешное обучение военному делу.
Между тем события быстро развивались, и наступление большевиков ожидалось со дня на день. Было ясно, что для успешной обороны было необходимо объединение всех антибольшевистских войск в Прибалтике и подчинение их одному общему командующему. Наиболее крупным в то время там формированием была Северная армия, которая, занимая своими частями Псковскую и Витебскую губернии, прикрывала, таким образом, вместе с германскими войсками весь Прибалтийский край. Весть о том, что генерал граф Келлер выразил согласие стать во главе Северной армии, разнеслась по всему краю и была принята с большой радостью. Имя боевого генерала было очень популярно в Прибалтике, и все, безусловно, подчинились бы ему, как своему командующему. Однако неожиданно обстановка сложилась иначе. Граф Келлер трагически погиб в Киеве. Попытки же установить связь с Северной армией, сделанные ландесвером через полковника Родзянко, успехом не увенчались: последний больше занимался вопросом своего производства в генералы, чем общим делом, в которое он ничего, кроме раздора и обострения отношений между русскими и германцами, не внес.
Несмотря на эту неудачу, объединение все-таки состоялось бы в силу создавшейся обстановки, если бы отступавшая под натиском большевиков Северная армия выбрала путем своего отхода направление на Ригу. Тогда перед лицом надвигавшейся опасности эти два формирования, родственные по духу и настроению, безусловно слились бы в одно могучее целое. И возможно, что колесо истории Прибалтийского края повернулось бы в другую и несомненно лучшую сторону. Но и этому не суждено было осуществиться.
Гауптман фон Петерсдорф, один из известнейших начальников добровольческих отрядов в Прибалтике. Его личная храбрость вошла в поговорку.
Северная армия, как мной уже было изложено раньше, подписала договор с Эстляндией и отдала все свои силы на защиту ее пределов и самостоятельности. Однородные по духу и целям войска остались изолированными друг от друга и окруженными врагами.
Положение ландесвера становилось критическим. Германские войска в громадном своем большинстве совершенно разложились и на них, как на боевую единицу, рассчитывать было нельзя. Прибывшая английская эскадра высказалась за поддержку латвийского правительства и отнеслась к ландесверу недоброжелательно, считая его германофильски настроенным. Большевики с каждым днем все более и более продвигались к Риге, и сведения с фронта приходили печальные. Так, на двинском направлении большевистская разведка доходила до Огера – в тридцати верстах от Риги; на псковском направлении большевиками был занят город Венден.
Ландесвер должен был готовиться к единоборству с большевиками, ибо надеяться на помощь разложившихся германцев, политиканствующих англичан и большевиствующих латышей было нельзя. В его командном составе произошли перемены: общее руководство было передано русскому генералу барону Фрейтаг-фон Лоринговену, начальником штаба к нему был назначен полковник русского Генерального штаба фон Рихтер; боевое командование было поручено германской службы майору Шейблеру, который пригласил начальником штаба к себе германского капитана Бэкмана.
На военном совещании было решено выслать в указанных выше двух направлениях бронированный поезд с 200 добровольцами ландесвера. Задачей этого отряда было установление истинного положения на фронте, а также, если это будет возможно, оттеснение противника от подступов к Риге.
21 декабря бронированный поезд вышел в направлении на Огер. Там были обнаружены небольшие разведывательные части большевиков, которые отступили, оставив в руках отряда некоторое количество пленных. При дальнейшем продвижении отряд ландесвера вошел в соприкосновение с бронированным поездом большевиков, который, однако, не вступая в бой, быстро отошел на ст. Штокмансгоф. 23 декабря оборону и наблюдение за этим участком фронта взяла на себя германская «Железная дивизия» и отряд ландесвера, воодушевленный первой удачей, вернулся в Ригу.
На другой день, 24 декабря, подобная же рекогносцировка была предпринята и в направлении на Венден. Уже в районе Зегевольда отряд наткнулся на авангард большевиков и, после короткого боя, заставив его отойти, двинулся дальше на ст. Рамоцкое. Обыскав местечко и не заметив ничего подозрительного, отряд выслал вперед на паровозе небольшую разведывательную партию. Пройдя несколько километров, паровоз неожиданно попал под сильный ружейный и пулеметный огонь большевиков, засевших в домах, сараях и за изгородями. Потеряв несколько человек убитыми и ранеными, разведывательный отряд, преследуемый противником, вернулся обратно, присоединился к ландесверу и вместе с ним отступил на Венден. Оказалось, что в этом направлении сосредоточены главные силы большевиков – около четырнадцати латышских и русских батальонов, подкрепленных еще добровольцами из числа большевистски настроенного местного населения.
Несмотря на тяжелые условия, Ригу решили все-таки защищать и для этого занять отрядами ландесвера старые германские позиции в районе Хинценберга. Поддержание внутреннего порядка в городе взяли на себя команды английских матросов. Однако, прежде чем этот план был приведен в исполнение, в Риге взбунтовались латышские отряды и тем самым еще более усложнили и без того тяжелую обстановку. Латышское правительство растерялось и в панике готовилось к бегству. В этот момент оно забыло свое высокомерие и готово было на всякие уступки. Оно беспрекословно выдало балтийцам полномочие на подавление восстания и последние при помощи английской артиллерии разоружили латышей.