Так в ожидании и прошел час.
Майор Флетчер, возмущенный такой неаккуратностью и нелюбезностью, хотел уже вместе со своими спутниками вернуться в Ригу, но в этот момент ему было доложено, что прибыла эстонская депутация.
Эстонцы вошли с сияющими лицами. Их сопровождали английский полковник Таллантс и американский майор Давлей. На вопрос балтийцев, где другие «союзные» представители, полковник Таллантс ответил, что они не приедут. После этого он, стоя, вытащил из своего кармана бумагу и сказал: «Три дня тому назад, когда мы здесь вели переговоры и “союзная” миссия сделала Вам свое предложение, она не знала, что правительства союзных держав назначили английского генерала Гоффа главным комиссаром в Прибалтийские Штаты. Генерал Гоф прислал Вам следующий приказ». И он прочел бумагу, которая действительно была написана в тоне приказа. В ней от командира ландесвера требовалось: если он считает себя под командой генерала графа фон дер Гольца, то сейчас же вместе с другими германскими войсками очистит Лифляндию и Курляндию, если же ландесвер является самостоятельным войском, то он не должен чинить никакнх препятствий к возвращению правительства Ульманиса и немедленно впредь до дальнейших распоряжений отойти на линию позиций между Хинценбергом и Зегевольдом. Другими словами, Гоф «приказывал» («дуракам закон не писан») исполнить все то, на чем настаивали эстонцы.
Балтийцы были ошеломлены. Они допускали, что эстонцы в течение перерыва, возможно, выговорят для себя у «союзников» некоторый поправки в договоре, но они совершенно не предполагали, чтобы «союзные» представители отказались от своего постановления, и притом еще в такой хамской и глупой форме.
На это излияние разошедшегося английского полковника представитель балтийской мирной делегации капитан 1-го ранга барон Таубе ответил: «Разве Прибалтийский край аннексирован Англией и генерал Гоф назначен Вице-королем, что он позволяет себе отдавать нам приказания, да еще в такой непозволительной форме? Ведь англичане сто раз, по крайней мере, повторяли нам, что “союзники” не желают вмешиваться в наши внутренние дела и имеют лишь одну цель – поддержать нас в нашей борьбе против большевиков».
На этот вопрос барон Таубе получил стереотипный ответ Таллантса: «Я не уполномочен давать Вам по этому поводу пояснений».
После короткого совещания майор Флетчер потребовал три дня сроку на обсуждение этого неожиданного инцидента. Противная сторона согласилась, и балтийская депутация вернулась в Ригу.
Вечером на заседании майор Флетчер, коснувшись пережитых событий, заявил, что он сейчас же по приезде в Ригу послал генералу Гофу ответную радиотелеграмму. В ней он указал Гофу, что последний, нарушая постановление «союзных» представителей и становясь на сторону большевиствующих эстонцев и латышей Ульманиса, поддерживает таким образом и самих большевиков. Ответа на это радио он не получил.
Для балтийцев поставленные условия мира являлись совершенно неприемлемыми. С большим трудом после многих жертв они совместно с германцами наконец освободили гор. Ригу от большевистского ига. И теперь, когда перед ними развертывалась перспектива дальнейшей борьбы с большевиками за Pocсию, какой-то английский генерал одним размахом пера желает разрушить всю их работу и лишить их всякой надежды на будущее.
Балтийцы отлично знали, что такое Ульманис и его правительство и какие цели преследуют эти господа. Они верили правительству Недры, которое стояло на той же политической точке зрения, какой придерживались и они сами. Всем было ясно, что только с помощью германцев возможно восстановление великой России.
Принимая все это во внимание, на военном совещании было решено поддержать правительство Недры и отказаться от подписания мирного договора, который в повелительном тоне был продиктован зазнавшимся английским генералом. Балтийцы отправили эстонскому правительству радиотелеграмму, в которой заявили, что они согласны подписать мир только на условиях первого договора (от 10 июня). Для ответа эстонцам давалось 24 часа, после чего перемирие считалось прерванным и военные действия возобновлялись.
Эстонское правительство, как это выяснилось впоследствии, скрыло эту телеграмму от своих войск и от народа, которым было представлено открытие военных действий как результат вероломного нападения балтийцев. Этим обманом они возбудили общественное мнение Эстонии против ландесвера и, кроме того, снимали с себя ответственность за кровавые последствия, возникшие якобы не по их вине. Однако историческая правда уже обнаружена, и эстонцам, даже при помощи Гофа, не удастся ее изменить.
Не получивши никакого ответа, балтийцы начали готовиться к бою.
«Железная дивизия» снова пошла на фронт и заняла участок левого фланга от железнодорожной линии на Лемзаль до залива.
Для объединения обеих групп войск – ландесвера и «Железной дивизии» они юридически были подчинены военному министру Ванкину, которому был назначен начальником штаба генерал фон Тимрот. Фактически же в командование всеми войсками вступил генерал фон дер Гольц, прибывший в штатском несколько дней тому назад в Ригу.
На другой день были получены две телеграммы от генерала Гофа. В одной из них он повторял свое приказание командующему генералу отойти с германскими войсками в Митаву, а в другой он приглашал майора Флетчера для переговоров на борт прибывающего в Усть-Двинск английского корабля.
На первую телеграмму граф фон дер Гольц ответил, что он, как германский генерал, может получать приказание только от своих начальников, а потому категорически воспрещает г-ну Гофу обращаться к нему с подобными телеграммами. Вторая же была рассмотрена, как провокация, при помощи которой англичане хотели заманить на борт корабля майорa Флетчера и там арестовать его, а потому она была оставлена без ответа.
Это упоминание об английских кораблях и их возможном появлении в Рижском заливе навело на мысль, что англичане могут предпринять морскую операцию и с моря обстрелять тыл балтийских войск. Вот почему капитан 1-го ранга барон Таубе поспешил отправить радиотелеграмму всем кораблям, что фарватер залива снова заминирован.
Это, очевидно, подействовало, и английские военные суда на горизонте не появлялись.
Прежде чем перейти к описанию военных действий, я считаю необходимым вернуться к первым мирным переговорам, бывшим 10 июня в гор. Венден. Тогда на заседании мирной конференции председательствовал всеми уважаемый американский полковник Грин. Он, соглашаясь на просимую эстонцами отсрочку, был вполне уверен, что сделанное постановление «союзными» представителями будет действительно подписано через три дня обеими сторонами. Когда же он узнал о действиях Гофа, то он, возмущенный, уехал через Либаву в Париж для доклада обо всем происшедшем союзному Верховному Военному совету. Старый солдат не мог примириться с той мыслью, что балтийцы могли, собственно, и его подозревать в этой интриге. Этот благородный поступок полковника Грина еще раз подтвердил безупречное отношение американцев к нам, русским. Они действительно стояли на должной высоте, и всегда их помощь была существенной, прямой и своевременной. К интригам и политиканствам «союзников» они относились отрицательно, очень мало обещали, но много делали.
В ночь на 19 июня было назначено наступление. Оно должно было начаться на левом фланге, где «Железная дивизия», прикрываясь боковым отрядом в сторону Лемзаль, главными своими силами под командой майора фон Клейста должна была продвинуться в направлении на Гросс-Рооп. В то же время ландесвер, направленный тремя колоннами южнее Вендена, имел своей задачей прорвать фронт и, перейдя железнодорожную линию у гор. Валка, окружить эстонцев с севера.
Боевые действия развивались для балтийцев весьма благоприятно, и особенно большой успех был на правом фланге, где войсками ландесвера непосредственно руководил майор Флетчер.
Эстонцы сражались с ожесточением и были очень хорошо вооружены и снаряжены англичанами. В их распоряжении оказалась даже тяжелая артиллерия. Однако они не смогли противостоять стремительному натиску ландесвера, который безостановочно продвигался вперед и был уже в нескольких километрах от Валка, когда неожиданно было получено известие из Главного штаба о неудаче на левом фланге.
Действовавшая там «Железная дивизия» вначале тоже имела успех и планомерно выполняла свою задачу, как вдруг совершенно неожиданно один из ее отрядов, обеспечивавший ее крайний левый фланг, был окружен ночью значительно превосходившим его противником и после жестокого боя, во время которого погиб его славный командир гауптман Бланкенбург, был вынужден отступить. Эта неудача оказала влияние на весь фронт левого фланга, и «Железная дивизия» отошла на линию реки Аа (Лифляндской). Вслед за ней, боясь быть отрезанными от своего тыла, отошли и войска ландесвера.
Военное командование вначале предполагало, выровнив этим маневром общий фронт своих войск на линии гор. Вендена, снова перейти в наступление, но значительные потери заставили отказаться от этого решения.
Только на старых германских позициях у Роденпойса, защищенных естественными преградами (реками Аа Лифляндской и Иегелем), балтийские войска остановились и приготовились к встрече противника. Попытки эстонцев прорвать линию занятых позиций, успеха не имели, и они, понеся большие потери, также остановились.
В этот момент для балтийцев еще не все было потеряно, и при наличии обеспеченного тыла они, безусловно, приведя себя в порядок и пополнившись подкреплениями, могли бы снова перейти в наступление. Ведь и эстонцы были также истощены непрерывными боями и крупными потерями. Однако тыл оказался не на высоте. Среди большинства населения началось недовольство создавшимся положением, и многие склонялись к решению прекратить дальнейшую борьбу.
Весьма пагубное влияние на общее настроение оказали также войска русского отряда князя Ливена, которые, как мной было упомянуто выше, взяли на себя обязанность поддержать порядок в Либаве. Посланный туда капитан 2-го ранга Кавелин, вместо того чтобы явиться к местному губернатору г. Сескову и предоставить свои войска в его распоряжение, отправился непосредственно к представителям «союзных» держав. Последние, будучи на стороне правительства Ульманиса, очень обрадовались такому обороту дела и приказали Кавелину встать на сторону прибывающего Ульманиса. Русский отряд исполнил это приказание и тем самым предал своих боевых товарищей – балтийцев и германцев.