Примечания
1
«Пушкинским домом» называлось Дворянское собрание в гор. Пскове.
2
В Киеве я стоял очень близко к генералу гр. Келлеру, но никогда не слышал от него об этом злополучном договоре, а потому предполагаю, что он является вымыслом.
3
Командование 8-й германской армии.
4
Впоследствии генерал граф фон дер Гольц, приняв командование этими войсками, реорганизовал их, уничтожил Советы и снова поднял их боевые качества на должную высоту.
5
Интересно отметить периодическое уменьшение суммы, выданной генералом графом Келлером сенатору Туган-Барановскому. Всего им было получено 1,2 миллиона рублей, но теперь он говорил только о 800 000 рублях. В дальнейшем им будет упоминаться еще меньшая сумма, и, наконец, сенатор совсем перестанет говорить о деньгах.
6
О целях и задачах этой организации меня подробно ознакомил германский обер-лейтенант Рау, который был в то время начальником разведывательного отделения при германском военном министерстве. Рау определенно заявил мне в присутствии многих моих офицеров, что эта «русская монархическая организация» не что иное, как информационное отделение германского Министерства иностранных дел.
7
Ротмистр Булак-Балахович был произведен командующим Северной армии в подполковники за отличные действия во время отступления армии из-под Пскова.
8
Сенатор Туган-Барановский посетил Северную армию как раз в тот период, когда там «для пользы дела» полковник Родзянко непременно хотел сделаться командующим aрмией. Эти домогания очень подробно описаны самим полковником в «Воспоминаниях о Северо-Западной армии», причем он очень наивно замечает, что интриговать и подкапываться под командующего тогда армией полковника Дзерожинского он не собирался, но только везде заявлял, что надо признать независимость Эстляндии и что он совершенно не понимает, почему полковник Дзерожинский этого не делает. Эта борьба за командование кончилась тем, что полковник Родзянко, несмотря на то, что было получено категорическое приказание от генерала Юденича никаких изменений в командном cоставе до его приезда не делать, все-таки в один прекрасный день самолично объявил себя в приказе командующим. Все это, однако, как и всегда, было сделано полковником только «для пользы дела».
9
Князь Кропоткин просил в русской миссии помочь ему навербовать в лагерях военнопленных 350 человек, которые должны были пойти на пополнение отряда ротмистра князя Ливена и на отправку которых у него были деньги. Ему не только отказали в этом, но еще затруднили все это дело, испортив своей нетактичностью отношения с Балтийским вербовочным бюро.
10
По сведениям, полученным ротмистром фон Розенбергом от его однополчанина ротмистра князя Урусова, приходившегося племянником сенатору Бельгарду, последний приехал в Берлин с намерением начать здесь работу, которая была весьма схожа с нашими планами.
Сенатор Бельгард был в свое время губернатором в Эстляндии и затем занимал пост главноуправляющего по делам печати.
11
Положение русских офицеров и солдат в Польше было действительно ужасное, и в этом я убедился сам, когда в мою армии прибыли оттуда первые добровольцы. Все они были обобраны поляками и приезжали в грязных лохмотьях. В данном случае поляки наглядно показали свою культурность и принадлежность к Европе.
12
Генерал Глобачев, как было указано выше, входил в состав комиссии военнопленных, командированной в Россию для установления связи с антибольшевистскими русскими кругами (проект подпоручика Клумова). Генерал Глобачев попал в германский плен при взятии крепости Ново-Георгиевск, где он занимал пост начальника штаба.
13
Полковник Вырголич был жандармским офицером и не имел никакого строевого стажа, а также боевого опыта минувшей кампании. Выбор его начальником отряда лежит всецело на ответственности сенатора Бельгарда, который, настаивая на этом назначении, имел свои личные соображения. Об этих соображениях сенатора я буду говорить ниже.
14
Вся эта организация в 2500 человек в Польше оказалась сплошным блефом и на самом деле состояла из самого сенатора Бельгарда, жандармского полковника Вырголича, некоего г. Радко-Дмитриева и 20-летнего сына Бельгарда в чине прапорщика артиллерии.
15
Генерал Гурко был сыном известного по Русско-турецкой войне 1877 года генерал-фельдмаршала Гурко. Сам генерал в минувшую Европейскую войну командовал Особой армией, в которую входили гвардейские части и затем временно заменял генерала Алексеева на посту начальника штаба Верховного Главнокомандующего государя императора. После революции генерал Гурко, резко выразив протест против губительных для армии действий Керенского, покинул свой пост командующего и выехал за границу. Таким образом, генерал Гурко как по своим личным качествам, так и по служебному стажу являлся единственным, который мог бы своим авторитетом объединить всех нас. Однако генерал, несмотря на неоднократные к нему обращения стать во главе добровольческого движения, неизменно отказывался, находя, что выступление преждевременно.
16
За это время нами было получено сведение от начальника канцелярии русской миссии Генерального штаба подполковника Сияльского, что генерал Монкевиц послал пространный доклад генералу Щербачеву в Париж, в котором, между прочим, писал: «Здесь имеется группа офицеров определенной германской ориентации, которая работает отдельно и надеется получить согласие германского правительства на поддержку русских добровольческих отрядов. Эти отряды предполагается формировать из военнопленных и интернированных в Германии русских офицеров и солдат и затем переслать на Курляндский фронт». В связи с этим подполковник Сияльский высказал предположение, что поездка генерала также касается нашей работы.
17
Полковник Соболевский имел группу офицеров и солдат в 250 человек, с которой он хотел перебраться на Прибалтийский фронт. Он поддерживался «организацией» Дерюгина, но затем, разочаровавшись в ней, обратился непосредственно к князю Ливену.
18
Ротмистр фон Розенберг, как начальник военного отдела, непосредственно подчинялся командующему всеми русскими силами в Курляндии, то есть ротмистру князю Ливену. На это подчинение он согласился, так же как и я, в целях скорее достигнуть общего соглашения.
19
Полковник Вырголич не мог представить именного списка и потому ограничился заявлением, что его отряд будет формироваться из офицеров и солдат, в настоящий момент находящихся в Польше.
20
Ввиду продовольственного кризиса в Германии английская и американская военные миссии снабжали лагеря военнопленных продовольственными посылками, которые они направляли для распределения в русскую миссию Красного Креста в Берлине.
21
Генерал Квицинский один из первых приноровился к требованиям «завоеваний революции»: одел красный бант и, выполняя беспрекословно веления комиссаров, сильно способствовал разложению армии. Далее его имя было связано с историей пленения офицеров в «Музее», имевшего место во времена гетмана Скоропадского в Киеве. Насколько генерал Квицинский был виноват во всем этом, я не хочу касаться, но укажу только, что большинство офицеров не могли забыть этого инцидента и обвиняли генерала в предательстве. Генерал Квицинский из Германии выехал в Архангельск на Северный фронт, командующий которым генерал Миллер назначил его своим начальником штаба. Все офицеры фронта были против этого назначения и постоянно твердили: «Генерал Квицинский нас выдал в Киеве, выдаст и теперь». Слова эти оказались пророческими. Генерал Квицинский, будучи против заблаговременной эвакуации армии, в критический момент бросил ее и благополучно уехал со штабом из Архангельска на ледоколе «Минин». Его план отступления на Мурманск, составленный в кабинете, на практике оказался совершенно непригодным, и вся Добровольческая армия Северного фронта, отрезанная большевиками от Финляндской границы, была вынуждена сдаться на милость победителя. Какова была эта милость, я думаю, никто не сомневается. Генерал Квицинский, после этого, второго, позорного выступления, остался в Норвегии и занялся сапожным делом, но вскоре умер.
22
Ведение лагерями военнопленных было изъято из военного министерства и передано специально назначенному инспектору всех лагерей. Этим мероприятием министерство освобождалось от переписки с «союзными» военными миссиями по этому поводу и кроме того затрудняло им сношения, так как инспектор находился не в Берлине. Инспектору подчинялись все германские коменданты лагерей, которые способствовали нашей работе.
23
Даровые проездные билеты присылались начальнику военного отдела совершенно готовыми и ему оставалось вписать только фамилию отправляемого.
24
Начальник военного отдела сообщал через своего офицера для поручений число прибывающих добровольцев в Балтийское бюро.
25
Эшелоны отправлялись смешанные из русских добровольцев и германских. Последние вербовались Балтийским бюро для германских добровольческих частей в Курляндии. Эшелоны обыкновенно отправлялись с разных вокзалов и большей частью поздно вечером. Надо отдать справедливость: дело отправки эшелонов было поставлено блестяще и никаких затруднений не происходило. Много сложнее была переправка добровольцев из лагерей в Берлин.
26
В состав финансовой комиссии входили: председатель – сенатор Бельгард, члены – крупный помещик юга Эдуард Фальц-Фейн, биржевой делец Фридлиш (еврей), советчик сенатора – его знакомый и ротмистр фон Розенберг, как докладчик и специалист по военным делам.
27
На эти деньги полковник Вырголич, приехав в лагерь Зальцведель «вербовать» офицеров, устроил там в гостинице такую попойку, что его адъютант поручик Раппопорт умер.
28
Однажды я, подходя к гостинице «Магдебург», увидел следующую сцену: у входа стояло несколько офицеров и среди них жена сенатора, которая, будучи глухой, кричала на всю улицу: «Вы к кому идете записываться?» и, узнав, что они уже числятся в моем отряде, с возмущением продолжала кричать: «Что Вы, бросьте, переходите к полковнику Вырголичу».
29
Полковник Вырголич, по-видимому, по указанию сенатора еще раньше предлагал ротмистру фон Розенбергу должность начальника штаба в его отряде, но ротмистр также отказался.
30
Генерал Потоцкий предложил мне место начальника распределительного пункта офицеров в Копенгагене, а генерал Монкевиц – комендантом лагеря Зальцведеля.
31
Генерал Монкевиц, по-видимому, понял мое заявление, так как он был одним из главных распространителей ложных слухов про меня.
32
При моем возвращении в Германию после вынужденного отхода Западной армии из Курляндии в декабре 1919 года генерал Монкевиц был сменен на своем посту полковником Брантом.
Причиной такой смены было неумение генерала точно разбираться в своих и казенных деньгах. После этого он служил во французской разведке, донося на своих соотечественников. В настоящий момент генерал Монкевиц находится в распоряжении генерала Кутепова, являющегося начальником военного отдела при великом князе Николае Николаевиче.
33
Этот план подтверждается и последующими действиями сенатора Бельгарда как в Берлине после моего отъезда, так и во время его приездов в Митаву. Об этом мной будет изложено ниже.
34
Я приглашался к завтраку на крейсер в 1 час дня, а в 2 часа, когда я подъехал к месту стоянки крейсера, его уже не было видно даже на горизонте. Предвидя насильственный увоз меня от войск, я взял с собой револьвер на всякий случай.
35
Полковник Беньяниевич на вид не старше 25 лет, с офицерским Георгиевским крестом, утверждал, что во время войны командовал полком. Карьера, во всяком случае, перешедшая всякие границы.
36
Я сказал: «Прошу передать генералу Марчу, что я, как русский военный начальник, находящийся на русской территории, жду его у себя». Мое заявление вызвало среди присутствующих антантофилов большое смущение.
37
Я спрашивал и спрашиваю еще и теперь, какая же была причина, было ли это провокацией или издевательством над Россией? Почему «невозможно» и что это за «теперешние» условия?
38
Это я считал безусловно необходимым, потому что видел, какое удручающее впечатление на германцев произвела эвакуация англичанами отряда ротмистра кн. Ливена, уехавшего работать с их злейшими врагами и увезшего с собой все то военное имущество, которое безвозмездно и с полной готовностью, в надежде на совместную боевую деятельность, было выдано ему германцами.
39
Согласно условию с полковником Прюсингом, бывшим у меня накануне и сказавшим мне, что завтра в Митаву прибудет генерал Юденич, я приказал построить около штаба часть войск моей армии (были построены части, расквартированные в Митаве) с почетным караулом на правом фланге. Вместо главнокомандующего прибыл снова полковник Прюсинг и, прибегнув к способу действий Керенского, прочитал перед фронтом помещенный ниже приказ.
40
Мое предсказание исполнилось с беспощадной точностью: ротмистр кн. Ливен уехал лечиться в Париж, сдав свои части капитану Дыдорову. После жестоких боев отступившая с большими потерями дивизия ливенцев (из частей ротмистра кн. Ливена на Северо-Западном фронте была сформирована дивизия) погибла в лесах Эстонии от голода, холода и сыпного тифа. Исполняя слепо приказ англичан, кн. Ливен погубил также и весьма доблестную Тульскую дивизию. Эта дивизия, будучи на службе у большевиков, пepeрезала своих комиссаров и перешла на польскую территорию, откуда, согласно выраженному желанию, была переброшена в Курляндию. Все чины этой дивизии хотели остаться в моей армии, но кн. Ливен, следуя указаниям англичан, отправил их также на Нарвский фронт. Там они бесславно и бесцельно погибли при oбoроне гор. Ямбурга.
41
В газете «Тильзитер Цейтунг» была помещена следующая телеграмма: «Либава, 6 ноября. Согласно Либавским газетам, представитель французской военной миссии, майор Зиберар послал Ульманису письмо следующего содержания: “Считаю себя счастливым, Вам сообщить, что наш флот получил приказ вместе с английским активно – принять участие в боях против Армии Бермонда”».
42
Должен отметить, что в деле ухудшения отношений между Западной армией и Литвой сыграл роковую роль отряд полковника Вырголича. Об этом я коснусь более подробно в главе XIII, когда перейду к оценке деятельности в этот период сенатора Бельгарда.
43
Генерал Ниссель помимо меня прислал телеграмму на имя старших начальников Западной армии, в которой просил их приехать в Тильзит. Получив сведения, что «союзническая» комиссия имеет намерение прибыть в Митаву, но не решается этого сделать, я, запретив старшим начальникам принять предложение Нисселя, пригласил в свою очередь телеграммой комиссию в Митаву, гарантировав ей полную безопасность. Однако храбрые «союзники» предпочли все-таки не поехать.
44
Закрытие границы французами и арест по их распоряжению литовцами вагонов с боевыми припасами и теплой одеждой явилось главной причиной того, что заставило меня согласиться на отход в Германию. При аресте вагонов был ранен штыком в грудь штабс-ротмистр Теерман, который был послан мной на границу для приемки всего военного имущества. У меня оставалось к этому моменту около 5 миллионов патронов, то есть не более 100 патронов на человека. Ясно, что с таким запасом мне ничего нельзя было предпринять, а тем более прорываться на большевистский фронт.
45
Во французских газетах писалось, что «Авалов с крашеной бородой, красными ногтями, как у перса, вооруженный кривым ятаганом, в сопровождении конвоя из диких горцев носится карьером по улицам, звероподобно всем и вся угрожая». До чего доходит трусливое воображение!
46
Впоследствии г. Носке в своей книге «от Киля до Каппа» заявляет, что он ничего общего с работой в Прибалтике не имел. Насколько это заявление верно, читатель может убедиться, просмотрев главу моей книги, где изложена его беседа с ротмистром фон Розенбергом.
Между прочим, г. Носке пишет, что я прибыл к нему на свидание в какой-то фантастической форме. Почему национальная форма кавказских войск, известная всему миру, показалась германскому военному министру фантастической – для меня не понятно, так как я всегда думал, что даже ефрейторы германской армии были хорошо знакомы со всеми русскими формами. К сожалению, я ошибся.
47
На мой запрос в штабе генерала графа фон дер Гольца я получил ответ, что подобных приказаний оттуда полковнику Вырголичу не давалось, а потому вся вина в этом деле лежит на Вырголиче.
48
Генерала Бискупского в то время еще не было в Германии, а если он был бы, то я уверен, что он не сидел бы спокойно в лагере, а принял бы самое деятельное и энергичное участие в нашей общей работе.
49
Это замечание Совета объясняется тем, что среди финансовой группы в Берлине находились и мои враги, которые, конечно, восстанавливали бы генерала Бискупского против меня, и таким образом армия хотела себя обеспечить, чтобы не быть брошенной на произвол судьбы.
50
Русский отряд капитана Дыдорова слился с отрядом князя Ливена под общей командой последнего.
51
Полковник Колпак погиб во время боев с большевиками на Либавском фронте, и в командование латышским отрядом вступил полковник Баллод.
52
Одновременно с майором Бишофом и бароном Мантейфелем вступил в Ригу и гауптман фон Петерсдорф со своим храбрым добровольческим отрядом и, сейчас же начав преследование большевиков, прорвался в их тыл и тем самым принудил их к паническому бегству.
53
Перед началом мирных переговоров председателем были проверены полномочия, и они оказались налицо у обеих сторон, так что это заявление эстонцев явно было вымышленным.
54
Французский полковник Хюрстель во время перерыва заседания облюбовал английские гравюры, висевшие на стене в соседней комнате, и выразил желание приобрести их за 10 рублей. Возражения барон Таубе и фон Иены, что хозяев нет и потому их некому продавать, на него не подействовали, и он очень многозначительно сказал: «А я все-таки хочу их иметь». Тогда барон Таубе и фон Иена решили ему отдать эти гравюры, вознаградив за них хозяев из своего кармана.
55
К моменту заключения мира наша армия численно превосходила японскую и занимала более выгодное положение. Военные круги были против мира.
56
К такому же роду борьбы, недопустимому для культурного государства, я отношу и блокаду всей страны, как это было сделано союзниками в отношении Германии, которая в свою очередь вынуждена была ответить «подводной войной».
57
Король Английский принимает представителей преступного большевистского правительства у себя во дворце и жмет руку убийцам своих ближайших родственников (король Георг V приходится двоюродным братом зверски убитому большевиками Русскому императору Николаю Александровичу). Король Итальянский, будучи также в свойстве с вел. князем Николаем Николаевичем и вел. князем Петром Николаевичем (королева Итальянская Елена Николаевна приходится родной сестрой великой княгине Анастасии Николаевне, супруге Великого Князя Николая Николаевича, и Милице Николаевне, супруге великого князя Петра Николаевича), принимает Чичерина и первый из королей пожимает его кровавую руку. Король Норвежский проводит интимные вечера с любовницей матроса Дыбенко, г-жой Коллонтай, «послицей» Советской Республики при Королевстве Hoрвегия. Коллонтай известна своей развратностью и извращенностью. Она до своего высокого назначения на пост послицы развращала в России девочек, учениц гимназий и институтов, читая им лекции о «свободной любви». Эти лекции пестрели колоритными примерами, взятыми, по-видимому, лекторшей из обширного архива ее личных переживаний на поприще свободной любви или, вернее, проституции. Теперь она, с благословения «короля», просвещает и норвежских девушек.
58
Книга генерала Гофмана, выдержками из которой я все время пользовался, справедливо названа им «Война упущенных возможностей».
59
Генерал Вертело был главнокомандующим армиями союзников в Румынии, Трансильвании и на юге России.
60
Генерал Щербачев был военным представителем генерала Деникина сначала в Румынии, а затем адмирала Колчака и генерала Деникина в Париже.
61
Вирт, будучи министром-президентом, передал советским властям посольство и русскую церковь в Берлине (собственность русского императора), где pycские беженцы находили единственное отдохновение в горячей молитве о своем угнетаемом отечестве.
62
Мы, pycские, работавшие с германцами раньше, подготовили ему вполне благоприятную почву в Германии, и нами были намечены некоторые планы, которые оказались бы, наверное, более выгодными для России, чем выступление в союзе с Польшей. Однако после приезда уполномоченного Комиссарова и ареста Врангелем высланных к нему в Крым германских представителей о совместной работе говорить было нельзя.
63
Мой доклад генералу Деникину, на котором он написал: «к черту Авалова с его немцами», был передан тогда же генералу Врангелю, и последний нашел все изложенное в нем правильным, то есть он соглашался и с необходимостью работать вместе с Германией.
64
«Настоящее удостоверение выдано Его Сиятельству князю Авалову, по личной его просьбе в том, что он с 15 января 1920 г. по сегодняшнее число безотлучно находился в г. Ширке.
Ширке, 6 апреля 1920 года.
Волостной старшина
Печать волостного управления».
65
Имя автора мне известно, я глубоко уважаю его, но раскрыть его псевдоним не считаю себя вправе.
66
В своих воспоминаниях, помещенных в Архиве русской революции под заглавием «На внутреннем фронте», генерал Краснов называет точную нумерацию этих полков и дивизий, но придает фактам выгодную для себя окраску.
67
Это назначение было сделано генералом Корниловым. Впоследствии, когда борьба генерала Корнилова, после предательства его Керенским, оборвалась, он был арестован. Генерал Краснов, шедший с ним заодно, был обласкан Керенским и утвержден им в должности командира того же 3-го конного корпуса. Для честных людей это загадка.
68
Объясняю себе поведение князя тем, что, будучи храбрым и честным офицером, притом убежденным монархистом, он, к сожалению, не разобрался в той сложной обстановке, которая создалась в Прибалтике. Отсюда противоречия в его деятельности. Слепо подчинившись генералу Юденичу, он принял и все его лозунги, как и требования Антанты.
69
Капитан 2-го ранга Г.К. Граф был старшим офицером на эскадренном миноносце «Новик», входившем в состав Минного дивизиона Балтийского флота. Командиром Минной дивизии был адмирал Колчак. В настоящее время Г.К. Граф является начальником канцелярии государя императора Кирилла Владимировича.
70
Генерал Юденич подчинился приказанию английского генерала Гофа и занял пост военного министра в составе социалистического северо-западного правительства, сформированного англичанами в 45 минут. После этого сей военный министр начал копировать пресловутого Керенского (тоже «военного министра») и свои телеграммы адресовал: всем, всем, всем… Однако, впоследствии, при общем бегстве северо-западных генералов, очутившись у денежного ящика в Стокгольме, предпочел забыть этот демократический лозунг и деньги роздал не всем, всем, всем, а лишь генералам и, главным образом, себе.
71
Такая же телеграмма о верности была послана государю императору командиром Гвардейского кавалерийского корпуса генерал-адъютантом Ханом Нахичеванским.
72
Этот поступок германцев, наших в то время вчерашних врагов, я предлагаю сравнить с действиями наших «союзников» французов, когда их военный представитель генерал Жанен предал в Сибири благородного адмирала Колчака (см. ст. Биография адмирала Колчака).