Находясь в районе боевых действий, мы стали свидетелями интересного боевого эпизода. 152-й корпусной истребительный противотанковый полк Героя Советского Союза подполковника Е. А. Костылева, следуя по маршруту, перед рассветом выдвинулся тремя батареями за передний край конников, занял огневые позиции для стрельбы прямой наводкой в двух километрах севернее Малы-Гая и хорошо замаскировался. Противник, не видя в тумане цели, вел беспорядочный огонь, который не причинял нам существенного ущерба, несмотря на большое скопление обозов и техники в Малы-Гае.
Солнце уже взошло высоко, когда на шоссе Середь — Фаркашин появились темные силуэты немецких танков. Они шли, стреляя на ходу, все более приближаясь к нашим позициям. И вдруг словно молния блеснула. Передний танк от мощного удара накренился к обочине шоссе и густо зачадил. За ним вспыхнул, как спичечная коробка, другой. Следующий снаряд попал в машину с горючим. Яркое пламя охватило ее. Два танка успели все-таки прорваться вперед, но через несколько минут у одного из них, пораженного метким выстрелом, отлетела башня, у другого была перебита гусеница.
Я смотрел в бинокль, не отрываясь, громко восхищаясь блестящим искусством наших артиллеристов. И как бы приветствуя их, в воздух над позициями корпуса взлетели ракеты. После боя я поздравил артиллеристов 152-го противотанкового истребительного полка Героя Советского Союза подполковника Е. Костылева.
Узнал я и другие подробности боя. Первой открыла огонь 5-я батарея, за ней — другие. За панораму встал командир взвода гвардии лейтенант Ильгов и с первого же снаряда поджег танк противника. Он же подбил второй танк и машину. Еще два танка, которым удалось было прорваться, попали под огонь 3-й батареи. Оказалось, что экипажи других танков пытались бежать, бросив свои машины. Вдогонку за ними бросился взвод управления 5-й батареи под командой лейтенанта Петрова. Они захватили четыре исправных танка, четырех танкистов уничтожили, а трех взяли в плен.
Этот эпизод еще раз ярко показал, как высоки были выучка и мастерство наших воинов, приближавших день Великой Победы.
Побеседовав с артиллеристами, я направился на КП командира 4-го гвардейского кавкорпуса. Он сообщил, что решил захватить город Трнава ударом с юго-востока, то есть в лоб противнику, у которого здесь были наиболее сильная система огня и инженерные заграждения.
Такое решение могло привести к затяжному бою, к излишним потерям живой силы. Пришлось отменить его и приказать главный удар нанести с юга и юго-запада. Это требовало некоторой перегруппировки войск, но, как показали дальнейшие события, полностью оправдало себя. Кроме того, я приказал командиру 6-го гвардейского кавкорпуса держать одну дивизию в готовности для нанесения вспомогательного удара по западной окраине Трнавы. В 17 часов корпус завязал бой за Трнаву, а в 19 часов операция уже была успешно кончена и штаб корпуса перебрался в город. В этот день войска группы нанесли серьезный урон противнику, захватили 3837 пленных и большое количество военных трофеев.
После освобождения Трнавы 4-й гвардейский кавкорпус стремительно прорвался на северо-запад и вышел к восточным склонам Малых Карпат. Противник, используя выгодные командные высоты по рубежу Замок — Остри-Врх — Лошонец, силами 357-й, 211-й, 711-й пехотных дивизий и венгерских частей при поддержке танков, самоходок и тяжелых артиллерийских и минометных батарей, авиации оказывал упорное сопротивление. Особенно сильную оборону встретила конница в районе Надаш, прикрывавшем горный переход на Яблоницу. Здесь были две-три линии траншей с дзотами, противотанковыми рвами в несколько линий и проволочными заграждениями.
Вечером 2 апреля при прорыве обороны противника на рубеже Кльчовани — Горне-Орешани танки, поддерживающие 10-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию, вынуждены были остановиться перед противотанковым рвом, тянувшимся от Горне-Орешани на восток. Лишенные маневра и укрытий, танки подверглись артиллерийскому обстрелу противника. Неизбежны были серьезные потери. Жители Горне-Орешани, поняв наши затруднения, по собственной инициативе, несмотря на сильный артиллерийско-минометный огонь, вышли к противотанковому рву и быстро лопатами проделали проходы. Это позволило нашим танкам прорваться на передний край противника, подавить и расстроить его систему огня.
6-й гвардейский кавалерийский корпус 31 марта, перейдя к преследованию отходящего с боями врага, стремительно продвигался вперед и овладел рядом крупных населенных пунктов. Действия корпуса энергично поддерживала 264-я штурмовая авиационная дивизия, непрерывно наносившая бомбоштурмовые удары по отходящим гитлеровцам. За день боя штурмовики сделали сто с лишним боевых вылетов.
31 марта 6-й корпус захватил значительные трофеи, в том числе много боевой техники, вооружения, 208 вагонов с продфуражом и боеприпасами, элеваторы с зерном, которые фашисты не успели взорвать. В плен попало около трех тысяч гитлеровцев и штаб тыла дивизии во главе с полковником и двумя подполковниками.
Помимо наступательных операций крупными силами, мы тревожили противника дерзкими, неожиданными рейдами небольших групп, сея в стане врага панику, дезорганизуя его тыл.
Так, в ночь на 1 апреля на северо-западной окраине Вел-Диосек скрытно встали на огневую позицию 4-я и 5-я батареи 142-го корпусного истребительного и противотанкового артиллерийского полка подполковника И. Т. Климанова. В ста пятидесяти метрах от них находилась 75-миллиметровая противотанковая батарея противника, готовившаяся к смене позиции. Командир 4-й батареи капитан Турдаков с группой автоматчиков из орудийного расчета подкрался к вражеской батарее и внезапно атаковал ее. В результате налета восемнадцать гитлеровцев были убиты, девять попали в плен, остальные разбежались, оставив отважным артиллеристам три пушки и пять тягачей.
Подобными действиями мелких подразделений могли похвалиться многие полки и дивизии.
6-й гвардейский кавалерийский корпус, преодолевая упорное сопротивление врага, продвигался вперед. К середине дня 1 апреля корпус захватил ряд крупных населенных пунктов и вышел на рубеж Модра, Цайла, Пезинок (15 км северо-восточнее Братиславы), расположенных на восточном склоне Малых Карпат. В район Модры вышла 8-я Дальневосточная, а в район Пезинока — 8-я гвардейская дивизия.
Группы вражеских бомбардировщиков «ФВ-190» наносили частые удары по боевым порядкам корпуса, трижды бомбили Вел-Диосек, в котором располагался штаб нашей конно-механизированной группы. Враг, очевидно, был информирован о перемещении нашего штаба.
К 22 часам штаб группы переместился в Цифер. Но авиация противника не оставляла нас в покое и на новом месте.
По первым боям на склонах Малых Карпат было ясно, что враг легко не расстанется с горными перевалами и проходами. Следовательно, нам предстояли упорные бои. Действия 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, которому за день боя удалось вклиниться в район Пезинока всего на четыре километра, подтвердили мое предположение.
2 апреля вместе с оперативной группой штаба я выехал в Пезинок. Мы облюбовали уютный чистенький домик с садом, в котором жила хорошая словацкая семья. Из окна открывался чудесный вид на зеленые горы. Хозяин и его супруга были музыкантами. В семье было трое детей и бабушка… Хорошо и по-домашнему уютно почувствовали мы себя в этой милой семье. Казалось, ничто не напоминает о войне. Но вот в воздухе появились немецкие самолеты. Они кружили над селом, что-то высматривали, проявляя подозрительное любопытство к той части населенного пункта, в которой расположились мы. Создавалось неприятное ощущение, будто противник брал нас на прицел.
Я попросил хозяев, чтобы они увели из дома детей и ушли сами, так как здесь было небезопасно. Они ушли, а ночью незаметно вернулись. На следующий день около 5 часов вечера мой адъютант капитан Леонид Емельянович Семенидо ушел из дома, и тут в воздухе послышался гул вражеских самолетов. Раздался леденящий душу свист. Страшный удар обрушился на меня, швырнул во мрак.
— Товарищ командующий, — услышал я, как сквозь сон, чей-то голос. Я очнулся, открыл глаза. Надо мной склонилось знакомое лицо адъютанта.
Врачи поставили диагноз: тяжелая контузия с кровоизлиянием в мозг.
Погибла вся гостеприимная семья, несколько офицеров и солдат, были тяжело ранены помощник начальника оперативного отдела штаба группы майор Абрамов, лейтенант медицинской службы Архипов, легко ранен офицер связи 6-го корпуса младший лейтенант Жуков, без вести пропал офицер связи лейтенант Джанкотов. Невредим остался один адъютант, которого, как я уже говорил, не оказалось в тот момент в доме.
От госпитализации я отказался: надо было оставаться в строю. Правда, контузия давала знать о себе сильной головной болью, головокружением, общим серьезным недомоганием. Однако лечиться было некогда, да и не время. Война подходила к концу, и у меня не было никакого желания встречать нашу славную Победу на больничной койке. Надо было кончать с противником в Малых Карпатах и развивать наступление на города Брно и Прагу.
3 апреля я отдал приказ решительно форсировать наступление, но избегать лобовых атак крупных населенных пунктов. 4-й гвардейский кавалерийский корпус получил задачу с овладением Яблоницей развивать наступление в направлении городов Сеница, Годонин, Чейч. 6-й гвардейский кавалерийский корпус с овладением населенным пунктом Малацки должен был наступать в направлении на Ланжгот, Вельки-Павловице. В ходе наступления предстояло опять форсировать несколько рек, из них наиболее крупной была Морава.
Уступом вправо сзади нас в том же направлении действовала 53-я армия, а слева наступала 7-я гвардейская армия на Братиславу.
Наступая в горно-лесистой местности, сбивая и уничтожая гарнизоны противника, 4-й гвардейский кавалерийский корпус к исходу дня 4 апреля успешно преодолел Малые Карпаты и занял Плавецки-Микулаш, 6-й гвардейский кавалерийский корпус также успешно преодолел горный хребет и продолжал вести бой в лесном массиве юго-восточнее Малацки. В 20 часов части корпуса ворвались в Малацки и завязали жаркие уличные бои.