Василий ЧуйковВ боях за Украину(Гвардейцы Сталинграда в боях против фашистских захватчиков за освобождение Советской Украины)
От Волги до Берлина — такой героический путь прошла с боями 62-я (8-я гвардейская) армия, которой командовал В. И. Чуйков. Армия мужественно защищала от немецко-фашистских захватчиков Сталинград, ставший символом разгрома германской армии, участвовала в освобождении Донбасса, ликвидации Запорожского плацдарма гитлеровцев, разгроме фашистских войск под Никополем, Кривым Рогом, Одессой. О наступательных операциях по освобождению Советской Армией юга Украины во время Великой Отечественной войны и рассказывает эта книга воспоминаний Маршала Советского Союза В. И. Чуйкова.
Сражение века
Приступая к рассказу о боевом пути 62-й армии, которая после Сталинградской битвы была переименовала в 8-ю гвардейскую, я не могу не остановиться на некоторых итогах Сталинградского сражения, не могу не коснуться, хотя бы вкратце, того, что вынесла из Сталинградского сражения 62-я армия, как, из каких элементов создавался ее боевой опыт, чтобы было понятно, как этот опыт применялся уже не в оборонительных боях, а в широких наступательных операциях.
Обратимся прежде всего к некоторым документам.
«Правда» № 278 от 5 октября 1942 года писала: «С затаенным дыханием следит мир за гигантской битвой, развернувшейся на берегах Волги. Каждое сообщение мгновенно облетает весь свет. Газеты всех стран на первых страницах печатают телеграммы о положении в районе Сталинграда, о ходе небывалого в истории сражения. Мировая печать единодушно отмечает беспримерный героизм защитников города. Турецкая газета «Икдам», высмеивая вымыслы о непобедимости германской армии, подчеркивала: «Один только Севастополь боролся больше, чем французская армия, один только Сталинград оказывает более упорное и сильное сопротивление, чем вся Европа».
Фашистская газета «Берлинер берзенцейтунг» от 14 октября 1942 года так характеризовала бои в Сталинграде: «У тех, кто переживает сражение, перенапрягая все свои чувства, этот ад останется навсегда в памяти, как если бы он был выжжен каленым железом. Следы этой борьбы никогда не изгладятся… Наше наступление, несмотря на численное превосходство, не ведет к успеху».
В мае 1944 года президент США Рузвельт прислал грамоту Сталинграду, в которой писал: «От имени народа Соединенных Штатов Америки я вручаю эту грамоту городу Сталинграду, чтобы отметить наше восхищение его доблестными защитниками, храбрость, сила духа и самоотверженность которых во время осады с 13 сентября 1942 года по 31 января 1943 года будут вечно вдохновлять сердца всех свободных людей. Их славная победа остановила волну нашествия и стала поворотным пунктом войны Союзных Наций против сил агрессии».
Можно привести еще много документов, которые — иногда и вопреки желанию их авторов — давали и дают объективную оценку Сталинградской битвы. Все важнейшие документы сходятся на одном: Сталинградская битва была решающим сражением в ходе второй мировой войны, она положила начало коренному перелому в ходе войны. Некоторые зарубежные историки и журналисты и после войны, сохраняя объективность, признавали за Сталинградской битвой ее первостепенное значение для мировой истории двадцатого столетия.
Так Роберт Шервуд в своем двухтомном труде «Рузвельт и Гопкинс» писал: «Завершение грандиозной русской победы в Сталинграде изменило всю картину войны и перспективы ближайшего будущего. В результате одной битвы, которая по времени и невероятному количеству потерь была фактически равна отдельной крупной войне, Россия стала в ряды великих мировых держав, на что она давно имела право по характеру и численности своего населения».
Сегодняшние фальсификаторы истории, в надежде, что время размыло человеческую память, стараются изобразить дело так, что Сталинградская битва была чуть ли не рядовым событием второй мировой войны.
Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, бывший командующий группой армий «Дон» и затем «Юг», мемуарам которого на Западе придается особое значение в поисках «документальной основы» для фальсификации истории, пишет: «Несмотря на то, что немцы потеряли в общем пять армий, все же нельзя говорить, что эта утрата уже имела решающее значение для исхода всей войны».
В этой концепции нет ничего нового, она целиком повторяет установки гитлеровской пропаганды в дни разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом. Известен случай с военным инженером 6-й армии Зелле. Он в качестве курьера вылетел на самолете из Сталинградского котла. Вскоре же он был по личному распоряжению Гитлера заключен в концлагерь за «пропаганду, наносящую ущерб вермахту».
Не отстают от гитлеровских генералов в своих попытках принизить значение Сталинградской битвы и военное искусство, проявленное при этом советским командованием, и некоторые английские генералы, военные теоретики и историки.
Вместе с тем фальсификаторы истории всячески преувеличивают роль вооруженных сил союзников на других театрах военных действий. Так, генерал-лейтенант З. Вестфаль, упоминая о высадке 8 ноября 1942 года союзных войск под командованием генерала Эйзенхауэра в Марокко и Алжире, говорит, что «именно теперь и началась борьба не на жизнь, а на смерть», что «вооруженные силы именно этим начали теперь активные, прямые военные действия против Германии».
Тем, у кого так коротка память, я считаю необходимым напомнить, что наступление врага в Северной Африке началось 21 января 1942 года. Итало-немецкие войска под командованием Роммеля вытеснили англичан из Киренаики и достигли Эль-Аламейна, в ста километрах от Александрии. Наступление велось без привлечения сколько-нибудь значительных резервов. Вся техника, все резервы были сосредоточены Гитлером на Восточном фронте, в России. Наступление Роммеля затормозилось. Он неоднократно просил у Гитлера резервов. Гитлер уже ничем не мог помочь Роммелю. Не в пустынях Северной Африки, не на Среднем и Ближнем Востоке искал Гитлер победы — важнее театра военных действий, чем в России, для него не было во всю вторую мировую войну; важнее участка, чем под Сталинградом, в 1942 году для него не было на всем Восточном фронте.
Если бы мы не выиграли в Сталинградской битве, то это могло бы иметь тяжкие последствия и для нас, и для всей антигитлеровской коалиции. Это объясняется тем, что Гитлер связывал с победой на Волге далеко идущие цели. Потерпев поражение под Москвой, нацистские правители все еще рассчитывали на победоносное завершение развязанной ими войны против СССР. И потому, планируя летнюю кампанию 1942 года, они ставили перед своими войсками задачи вновь перехватить стратегическую инициативу, уничтожить основные силы Красной Армии, захватить важнейшие политические и экономические центры нашей страны.
Отсюда их стремление захватить Сталинград, перерезать важнейшую для нас в те годы транспортную артерию, связывающую центр страны с югом, Москву и фронт с бакинской нефтью, с хлебными районами. Захват Сталинграда означал бы также угрозу охвата Москвы немецко-фашистскими войсками с юга, отсечения центра России от Урала и Сибири. А ударом на Кавказ гитлеровское командование предполагало овладеть бакинской нефтью и открыть ворота для военного вторжения на Ближний и Средний Восток. Кроме того, не следует упускать из виду расчет Гитлера на то, что после захвата Сталинграда ему удастся втянуть Турцию и Японию в войну против Советского Союза. Это могло дать возможность гитлеровскому командованию снять часть дивизий с Восточного фронта и, перебросив их в Северную Африку, развернуть и там широкие наступательные операции. И вместе с тем, несмотря на столь ответственный момент для хода всей второй мировой войны, Сталинградская битва носила характер поединка Советских Вооруженных Сил с гитлеровской военной машиной, в состав которой входили и войска ее сателлитов.
Наши союзники не торопились выполнить свое слово о создании второго фронта в Европе в 1942 году.
Английская разведка информировала свое правительство: «Положение на Восточном фронте таково, что можно ожидать любого исхода, и поэтому трудно сказать, какой из противников потерпит поражение».
На совместном заседании штабов в Вашингтоне английские генералы заявили: «Сумеют ли русские удержать фронт — в этом главное. От решения этого вопроса зависят наши планы на остающийся период 1942 года».
Выжидательная, если не сказать резче, позиция наших союзников в годы второй мировой войны, позволила гитлеровскому командованию без особого труда создать на юге нашей страны значительное превосходство в людской силе и технике.
К стенам Сталинграда подходил сильный враг, владевший военным искусством, оснащенный превосходной военной техникой, накопивший опыт в проведении сложнейших военных операций. На узком участке фронта были сосредоточены превосходящие силы для удара на Сталинград. Операция под Харьковом проведена была в обычном для гитлеровской армии стиле — с охватом клещами наших войск. Как и в сорок первом году, погода была благоприятной для маневра танковых и моторизованных частей. Стояло сухое, ясное лето — степь лежала укатанной дорогой.
В гитлеровском генеральном штабе начертили на карте красивые разноцветные стрелы с направлениями ударов на рассечение советских армий; удары нацеливались, как обычно, на стыки войсковых соединений как на самые уязвимые в оперативном отношении места; в прорывы намечались переброски крупных танковых соединений, воздушные армады обеспечивали действия наземных войск, полевые штабы уточнили в деталях выполнение стратегических расчетов.
Но! Эти планы были построены на песке.
Советское Верховное Главнокомандование прежде всего правильно и точно раскрыло после харьковских событий 1942 года направление главного удара противника и своевременно сделало из этого выводы.