га дает картину родовой культуры, которая в наш промышленный век давно стала архаичностью. В ней говорится лишь о различиях, а не об общей основе человеческого рода, описываются примитивные люди, чтобы аргументировать расовую дискриминацию. Африканец «ленив, как правило, скудоумен и относится с подозрением к планам улучшения жизни, которые намерены провести европейцы». «Необходимо всегда бдительно следить за тем, чтобы не распространялась иностранная идеология, о которой они (банту) не имеют ясного представления».
Националисты — сторонники идеи об избранных гражданах. Права же «избранных» принадлежат тем, кто проводит «национальную и конструктивную» политику (Профессор Л. й. дю Плесси. «Современное государство» — «Die Moderne staat»). Эта точка зрения уходит своими корнями в кальвинизм. Кальвин считал «народом» не массы, а лишь «избранных». В Женеве власть принадлежала Совету двадцати пяти, руководящую роль в котором играл Кальвин.
Бурское правительство в своей ненависти к парламентской системе правления ссылается на этот Совет. Уже там можно встретить пример кастовой философии апартеида.
Бог Кальвина желает, чтобы его не любили, а боялись. Стефан Цвейг описал Женеву времен Кальвина, где простейшие человеческие радости отвергались. Эхо запрета висело в воздухе: запрещается, запрещается, запрещается! Там господствовала цензура. А в парламенте Южной Африки министр почты Герцог жалуется, что свобода печати «поработила душу нашего народа». Ибо дух может быть свободен, лишь изнывая под запретом.
Доктрина Кальвина об «избранных» является идеальной религией в Южной Африке. Мы избраны для того, чтобы выступить из английского Египта и покорить язычников в Ханаане, отнять у них копья и превратить их в носильщиков воды и работников, собирающих урожай во имя господа бога.
Буры преднамеренно отводят себе роль народа, который отвергнут всеми, кроме бога. «Если бог с нами, то кто может быть против нас?» — спрашивает директор южноафриканского радио П. й. Мейер в своей книге «Trek Verder», вышедшей в 1960 году. Силы, противостоящие буру в его стремлении распространить свой язык и свое мировоззрение на всю Африку, согласно этой книге, — русский и китайский коммунизм, индийский империализм, восточное и североафриканское магометанство, западноевропейский либерализм, католицизм и атеизм, американский капитализм и сентиментализм, а также национализм банту.
— Единственное спасение от либерализма и интернационализма в настоящем изучении нашей национальной истории. Детей следует воспитывать на рассказах о наших национальных героях, а не на сказках, — заявил торжественно министр труда Ян де Клерк, закрывая африканцам доступ к большинству профессий в строительной и электромонтажной промышленности.
Только предки и Библия вправе указывать путь. Прошлое— союзник буров, будущее — союзник африканцев. В 1652 году слуга господень Ян ван Риббек вместе со своими праведниками, какие еще до сих пор встречаются в Европе, прибыл под парусами в Африку для спасения европейской цивилизации, которая в последующие поколения должна была погибнуть от плутократии и большевизма.
Но дьявол не дремлет. Он шлет своих ландскнехтов в Страну больших надежд. Он шлет католических миссионеров, капиталистов, которые слепы к цвету кожи, русских шпионов, комиссии ООН… Однако глухие к лживым сказкам окружающего мира буры будут до конца бороться за свое национальное государство, а здесь (согласно П. Й. Мейеру) единственным советчиком будет воля господа, а не мимолетные пожелания большинства народа.
Вплоть до дня, когда такое государство станет действительностью на земле, как существует оно уже на небе, буры будут упорно отстаивать свои взгляды и откармливать золотом дракона войны для решающей битвы против всего мира, не отмеченного печатью избранных.
УРОКИ ДЛЯ ЧЕРНЫХ ДЕТЕЙ
Элиас Монаре — один из организаторов бойкота школ для банту, предпринятого Африканским национальным конгрессом. В мае 1955 года его выслали в пустынные районы северо-запада Капской провинции и поселили на ферме Глен Ред близ Врибурга. Конгресс только что перед этим сделал заявление: «Образование для банту — это образование для рабов. Его цель— создать дешевую и послушную рабочую силу для рудников и ферм».
Поскольку Монаре не совершил никакого преступления, его не могли привлечь к суду. Ему предоставили лишь одни сутки, чтобы привести в порядок дела, навсегда распрощаться с родным домом в Бенони близ Иоганнесбурга, проститься с женой, отцом и пятью малолетними детьми. Полиция вручила ему билет третьего класса до Врибурга и два фунта стерлингов, которые он тут же швырнул на землю.
С фермы Глен Ред, одного из многочисленных южноафриканских концлагерей для политических заключенных, Монаре прислал письмо, которое опубликовал Рональд Сегал.
«Я живу в хижине из листового железа без единого окна, с одной огромной дверью. Зимой очень холодно, а летом невыносимо жарко. Никакой помощи от государства я не получаю, вот так и живу. Нахожусь в краю терновника и песков». В начале 1959 года было объявлено, что Монаре бежал, после этого о нем ничего уже не было слышно.
Элиас Монаре вел борьбу против концентрационных лагерей духа и в наказание был вынужден испытать обычный концлагерь. Один из многих. Заявление Конгресса иронически подтвердил в южноафриканском сенате сам доктор Фервурд:
— В европейском обществе кроме определенных форм физического труда для туземца нет применения… Если нынешнему южноафриканскому туземцу вдолбят в какой-нибудь школе, что он в свои зрелые годы будет жить в стране равноправия, то это большая ошибка.
Для белых нет ничего более важного, как не допустить возможных послаблений в будущем. Поэтому любое выступление против существующего образования для банту жестоко подавляется.
Никогда пропаганда не выступает столь явно лживо, как по вопросу о новых школах. Обратимся к заявлениям премьер-министров.
Премьер-министр Стрейдом. Из выступления в парламенте (газета «Стар». 20.V.1955 год): «Удержать руководство можно лишь одним путем — путем своего превосходства».
Доктор Фервурд: «Между расами не может существовать хороших отношений, если за образованием будут следить люди, верящие в равенство… Поэтому необходимо, чтобы туземное образование находилось под контролем, действующим в согласии с Политикой государственной власти».
Закон об образовании для банту (Bantu Education) — самый коварный из всех жестоких законов последних лет. Этим законом существующее правительство пытается увековечить миф о превосходстве белых. Он распространяется на будущие поколения: своего рода духовная радиация. Африканские школьники готовятся для жизни в обществе, существующем лишь в мечтах, в мифическом Бантустане. В современной Южной Африке школьник не чувствует себя дома. Как подчеркивает премьер-министр, его не следует соблазнять прогулками по «зеленым лугам белого общества, пастись на которых ему не разрешат».
В середине 50-х годов руководство школами было передано политическому департаменту в Претории.
Местное школьное управление находится обычно в руках безграмотных вождей племен, состоящих на службе у департамента по делам туземцев. Государство утверждает, что здесь действует принцип: банту сами должны управлять своими делами в своих районах. Когда доктор Фервурд говорит, что за его политикой стоят ответственные туземные вожди, он имеет в виду именно этих необразованных, проживающих в резервациях африканцев, которые находятся на содержании государства. Образованных африканцев он передал в руки наиболее отсталой части населения.
Оппозиционно настроенные преподаватели увольнялись сотнями, старые учебники изымались из пользования. Дома ведущих африканских преподавателей в Капской провинции подвергались обыскам, письма цензуре, а их самих обыскивали на глазах учеников. Если преподаватель достиг пенсионного возраста, его лишали пенсии. Большинству учителей запретили занимать должности в городах и промышленных районах.
В 1946 году из 4567 школ для банту 4335 принадлежали миссиям. В середине 50-х годов школам было отказано в государственных субсидиях. В ходе решения проблемы — школа для банту или вообще никакой школы — большинство миссий, в том числе шведская, оказались под контролем государства и надеялись лишь избежать слишком дотошного контроля. Англиканский епископ Иоганнесбурга Амброз Ривз закрыл все подчинявшиеся ему учебные заведения и народные школы и отказался подчиняться «новому Виши». Католические школы некоторое время продолжали занятия, часто под открытым небом. Тогда правительство заявило, что при поступлении на работу будет признаваться лишь свидетельство об окончании школы для банту и что любая миссия, открывшая школу без разрешения и инспекции, будет привлекаться к судебной ответственности.
Пастор Тревор Хаддлстон говорил: «Система образования для банту и ее проведение в жизнь вызовет сопротивление африканцев. Она слишком запоздала. Ведь больше века существует христианское образование. Уже открыты двери в мир более свободных и широких взглядов. Чтобы закрыть их, необходима сила покрепче, чем доктор Фервурд».
По закону об образовании для банту учитель не имеет права принадлежать к какой-либо политической группе и официально критиковать чиновников департамента по управлению делами банту. Он подчинен всем служащим департамента, будь то инспектор по сельскому хозяйству, дорожный мастер или чиновник по проверке мостов. Если поступок учителя, «по мнению секретаря, унижает его положение преподавателя, то, независимо от того, предусмотрено или нет в правилах наказание за такой поступок или небрежность», считается, что учитель совершил дисциплинарный проступок, и он лишается права на юридическую защиту или совет (параграф 19).
Естественно, что официальная критика властей — преступление, и учитель может быть уволен под любым предлогом без возможности обжаловать дело в суде.
Учитель в африканском обществе — высоко уважаемая личность, часто политический лидер и общественный деятель. Поэтому, согласно Фервурду, зарплату учителя следует приравнивать к средней зарплате того общества, которому он служит. Если она будет больше, учитель будет стоять как бы выше своих учеников. Таким образом исключается соблазн стремиться к большому образованию: оплата не будет пропорциональна труду. Помимо этого, доктор Фервурд считает «ошибкой использовать дорогостоящий корпус учителей для того, чтобы следить за огромными классами недовольн