— Куда теперь? — спросил он.
— Вниз по Подкаменной.
— Рискованно. А не боитесь порогов?
— Нет.
— Завидное путешествие!
— Не составите ли мне компанию? — предложил я.
— К сожалению, не могу. На Камчатке меня ждет другая экспедиция.
Через день, закончив все формальности, связанные с арендой оленей в колхозе, Флоренский улетел из Ванавары.
Андрея Дженкоуля я не увидел: он снова ушел в тайгу.
Июль был на исходе. Стояли теплые солнечные дни. В тайге наступила пора ягод. Жители Ванавары с ведрами уходили в лес за голубикой, брусникой и красной смородиной, по-здешнему кислицей. Косили сено, готовились к охотничьему сезону, собирали грибы. Чувствовалось приближение осени.
Я торопился: впереди меня ждал путь более чем в тысячу километров по незнакомой опасной реке. До наступления зимы нужно было проплыть знаменитые пороги, причудливые береговые скалы, посетить населенные пункты и заснять все интересное и неведомое, что встретится в пути.
Вечерами я сидел над картой, днем расспрашивал бывалых людей, советовался. Все, кто хоть раз в жизни проплывали Подкаменную Тунгуску, восторгались ее красотой.
Хотелось, правда, несколько сократить путь и перелететь из Ванавары в Байкит самолетом, а уже оттуда начать лодочное путешествие. Но ванаварские старожилы отсоветовали мне делать это.
— Что ты, родимый! — сказал мне один из стариков. — Ты ее, Подкаменную-то, проплыви всю от Ванавары до Енисея. Тогда и узнаешь нашу реку по-настоящему.
Старый человек был прав. Разве можно сравнить кратковременный перелет на самолете с увлекательным путешествием на лодке!
Нужно было нанять проводника и арендовать небольшую лодку с мотором. Но сделать это оказалось непросто. Желающих плыть по всей Подкаменной Тунгуске найти было трудно. Все, кому я предлагал, отказывались:
— До Байкита плыть еще можно, а дальше страшновато.
Один из ванаварцев сказал мне:
— Вы немного опоздали! Была здесь московская зоологическая экспедиция. Начальник ее — Сыроечковский, у них несколько лодок. Они только недавно отправились вниз по реке.
Было очень жалко, что я раньше не встретился с экспедицией Сыроечковского, тем более что я никак не мог найти себе проводника. Это обстоятельство задержало меня в Ванаваре больше чем на неделю. Наконец я обратился в райсовет; там мне порекомендовали нескольких владельцев лодок, хорошо знающих реку.
Один из рекомендованных был Анатолий Савватеев, молодой парень, страстный охотник и рыболов. С ним я познакомился на почте, где он работал связистом. Вниз по Подкаменной он плавал только до Байкита. На мое предложение Анатолий не согласился, сказав, что свой очередной отпуск хочет посвятить рыбалке и охоте в верховьях реки, которые хорошо знал.
Я загрустил не на шутку. Однако судьба все-таки вскоре мне улыбнулась.
Не знаю, что заставило Анатолия Савватеева неожиданно переменить свое решение, — то ли моя съемка понравилась ему (я совершил с ним две поездки на лодке вверх по реке), то ли он заинтересовался поездкой вниз по Подкаменной Тунгуске, — но однажды он сказал мне:
— На днях ухожу в отпуск. Пожалуй, поплыву с вами. Но только до Байкита.
Лучшего попутчика я не желал. У Анатолия была своя лодка. Мне оставалось только обеспечить его бензином. Я думал так: доберусь с ним до Байкита, а там будет видно, что делать дальше. Меня беспокоило одно — как бы Савватеев не переменил своего решения!
Мои опасения окончательно отпали только в тот день начала августа, когда мы с Анатолием стащили на берег свое снаряжение. Наш груз состоял из палатки, двух спальных мешков, запаса продовольствия, ружей, спиннингов, киносъемочной аппаратуры, бочки с бензином, длинной веревки и нескольких шестов.
Никто нас не провожал, как будто мы с Анатолием просто отправлялись на рыбалку.
Стоял самый благоприятный для путешествия день. Небо было покрыто мелкими кучевыми облаками. Воздух казался удивительно прозрачным.
Я оттолкнул лодку, Анатолий завел мотор, и мы быстро помчались от высокого ванаварского берега.
Сколько дней я ждал этой минуты! Наконец-то мое путешествие началось!
Спокойно катит свои воды Подкаменная Тунгуска ниже села Ванавары. Широкая и полноводная, она течет среди лесистых и луговых берегов. Лишь изредка на крутых поворотах реки виднеются невысокие скальные обнажения.
На правом берегу показались две избы. Это заимка Чамба. Здесь никто не живет. Только иногда в избах ночуют рыбаки и охотники да косцы во время сенокоса. Путешественники здесь всегда могут найти приют.
Но вот и первая знакомая преграда — Чамбинский порог. Мы причаливаем к правому берегу: зачем напрасно рисковать драгоценным грузом и губить кинопленку!
Мы идем по берегу к порогу и выбираем наиболее безопасное место.
— Вот смотрите, — говорит Толя, — здесь сильный слив, но нет опасных камней в воде, а у левого берега буруны кипят, там можно удариться о камень.
— Не зачерпнем водички?
— Думаю, что нет. Еще раз внимательно посмотрю дорожку, и поплывем.
Чамбинский порог расположен на повороте Подкаменной Тунгуски. Русло здесь разделено скоплениями камней посредине. При малой воде там появляется даже каменный островок. У левого берега русло мелкое и загромождено многочисленными подводными камнями. У правого берега русло глубокое и менее опасное для прохождения лодок. Все рыбачьи лодки, а весной и баржи-самоходки из Красноярска стараются проходить именно по сливу у правого берега.
Осмотрев порог, мы вернулись к лодке и поплыли. Быстрое течение подхватило лодку и, как щепку, в один миг пронесло по сливу. Лодка несколько раз подпрыгнула на волнах, громко хлопая по ним днищем, потом спокойно заскользила по реке.
Под Чамбинским порогом Подкаменная Тунгуска снова стала широкой и полноводной.
Анатолий показывает мне первую достопримечательность — высокий обрыв на левом берегу:
— Гора Карандашная.
— Странное название!
— Здесь каменный уголь выходит наружу. Некоторые камешки пачкают руки, видимо графит. Поэтому и называют Карандашная.
Я внимательно смотрю на берег. В отвесном обрыве видна толстая темная полоса, тянущаяся на несколько сотен метров вдоль берега. Это только маленький предвестник несметных богатств, которые хранит в своих недрах Тунгусский каменноугольный бассейн.
Вот и устье Чамбы. Еще недавно плыл я по ней с друзьями-геологами.
Эта часть Подкаменной Тунгуски мне уже знакома.
Вскоре я узнал устье Верхней Лакуры со следами лагеря метеоритной экспедиции.
Дальше потянулись лесистые берега, глухие, безжизненные. Шум лодочного мотора оглашал реку. Только через пятнадцать километров после Лакуры на правом берегу в лесу показалась ветхая охотничья избушка. Возле нее дымил костер. Рядом сидели два человека.
— Наши, ванаварские, — сказал Анатолий.
Мы обменялись приветствиями, и скоро избушка скрылась за деревьями.
Таежная глухомань снова обступила Подкаменную Тунгуску. Среди берегового леса виднелись рощи гигантских лиственниц в три обхвата. Местами русло реки неожиданно суживалось. Течение здесь было быстрое. На Подкаменной Тунгуске такие узкие места называют горлышками.
На правом берегу показалась небольшая скала со странным названием Хорек. Справа в Подкаменную здесь впадает речка Нижняя Лакура. Когда мы подплывали к устью, перед нами с шумом взлетела стая уток.
— Пора и охотой заняться, — сказал Толя.
Мы приготовили ружья, я поудобнее устроился на носу с двустволкой. Так мы проплыли еще несколько километров, но утки больше не встречались.
— Скоро будет Панолик! — крикнул Анатолий.
В Ванаваре я слышал об этом коварном пороге, о его крупных бурунах, которые будто бы разом захлестывают лодку. Панолик находится двумя километрами ниже речки Нижней Лакуры.
— Это самый грозный порог в верховьях Подкаменной, — добавил Толя. — Чамбинский порог по сравнению с Паноликом — фитюлька!
— Что будем делать? Поплывем через него?
Хотелось, конечно, рискнуть, испытать острое ощущение, и в то же время я очень дорожил кинопленкой и съемочной аппаратурой.
Лесистые невысокие холмы приблизились к реке; она заметно сузилась. Вскоре Подкаменная повернула вправо; послышался шум порога.
— Вот он, сердешный! — улыбнулся Савватеев.
Наша лодка на большой скорости приближалась к месту, где белели крупные барашки. Это бурлила вода над подводными каменными глыбами. Всю реку от одного берега до другого словно перегородили камнями. Да, это более серьезное препятствие, чем порог близ устья Чамбы!
Перед порогами у берегов обычно образуются маленькие заводи — улова. Вода в таких местах, прежде чем низвергнуться в пучину, затихает и течет в обратную сторону. Здесь удобно причалить лодку.
Слово улово происходит от улавливать: здесь всегда скапливается, улавливается многое, что плывет по реке, — мусор, пена, смытые с берегов деревья.
Анатолий увидел такое место у правого берега и направил туда лодку. Мы вылезли из лодки и пошли осматривать Панолик.
В шуме порога слышались звуки, напоминающие звериное рычание. Вода кипела над огромными подводными камнями. В местах бешеных сливов катились цепочки гигантских валов. Каждый постепенно нарастающий вал всей своей громадой обрушивался против течения. При этом раздавался глухой удар, как будто с отвесной скалы в воду падал большой камень.
Было удивительно, как могут большие, тяжело груженные самоходки преодолевать это, казалось бы, совершенно непроходимое препятствие.
Порог Панолик — самый коварный на участке Ванавара — Байкит. О нем с почтением говорят все сплавщики на Подкаменной Тунгуске. В малую воду он непроходим и для илимок. Поэтому караваны с грузами, ежегодно идущие в Ванавару весной, стараются пройти через него до первых чисел июня, когда река наполняется водой из своих многочисленных притоков.
Упустит время караван — и сидеть ему в Ванаваре до следующей весны!