И самая эта исторія превращенія разбойниковъ, а потомъ солдатъ, дѣльцовъ, юристовъ и чиновниковъ, въ болѣе утонченныхъ арійцевъ, которыхъ начала обрабатывать высшая культура элливовъ, развѣ она не въ высшей степени интересна? Римляне сохраняли свои коренныя свойства, создавая изъ себя повелителей всего міра; но они волей-неволей сдѣлались преемниками грековъ въ томъ, въ чемъ сами не могли съ ними соперничать. Изъ подражателей и они превратились въ преемниковъ творческаго духа Эллады. И эта эволюція произошла здѣсь, на семи холмахъ города, засиженныхъ атаманами разбойничьихъ шаекъ — въ грандіозныхъ размѣрахъ.
А вѣдь только эволюціонная точка зрѣнія и есть настоящая и плодотворная въ дѣлѣ пониманія и оцѣнки искусства. Римъ не Эллада; Форумъ и Палатинъ не Акрополь и не Парфенонъ; но и они даютъ вамъ то, чего вы нигдѣ не найдете въ остальной, хотя бы и очень старой, Европѣ. А то, что создала Греція — произведенія античной скульптуры — опять-таки нигдѣ не найдутся въ такомъ количествѣ, какъ въ Римѣ, если цѣнить только то, что захвачено было римлянами по городамъ и храмамъ Греціи и привезено въ столпцу всесвѣтнаго государства.
И тутъ являются ученые археологи и оцѣнщики антиковъ и говорятъ вамъ:
— Смотрите! Не будьте наивны! Не поддавайтесь обману. Вѣдь всѣ эти антики, и даже самые подлинные и высоко-художественные — испорчены реставраціей. Ихъ скоблили, чистили, подклеивали, наводили на нихъ глянцъ, переиначивали на свой ладъ, придѣлывали имъ головы, носы, руки, ноги, прилаживали имъ аттрибуты совсѣмъ другихъ мифологическихъ фигуръ.
Какъ тутъ быть?! И то же, въ разной степени, происходило и съ памятниками зодчества, съ тѣми произведеніями, которыя стоятъ тутъ съ поконъ вѣка и не были цѣликомъ, какъ статуи, привозимы изъ Сиракузъ, Афинъ, Коринфа, Дельфъ, Олимпіи, острововъ Архипелага. Много ли сохранилось зданій въ неискаженномъ видѣ? Два, три, много пять — да и обчелся. И сколько вѣковъ протекло, когда всѣ эти памятники зодчества временъ республики и имперіи шли на добываніе строительнаго матеріала или просто разносились варварами по всему свѣту.
Та же археологическая мудрость въ лицѣ своихъ корифеевъ и тутъ будетъ предостерегать васъ:
— Берегитесь! Не предавайтесь восторгамъ! Вѣдь то, что было самаго цѣннаго въ самобытномъ творчествѣ римлянъ — въ области архитектуры — большею частью погибло безвозвратно. Сохранились, да и то въ обрывкахъ и обломкахъ, памятники изъ позднѣйшихъ эпохъ, худшаго стиля, упадочнаго времени.
Каждому хочется заручиться какимъ-нибудь прочнымъ, безусловнымъ мѣриломъ совершенства, особенно въ дѣлѣ ваянія. Самый терминъ «антикъ» или «классическій стиль» предполагаетъ уже что-то абсолютно-прекрасное. Нѣмцы съ конца прошлаго вѣка философски установляютъ ати эстетическіе абсолюты. Они пользовались трудами Винкельмана, его сверстниковъ и послѣдователей. И дѣйствительно нѣмецкимъ поклонникамъ античнаго творчества исторія искусства премного обязана. Но вѣдь мѣрило совершенства Винкельмана и Гёте, да и всѣхъ эстетиковъ конца XVIII и начала вашего вѣка, было основано на тогда извѣстныхъ антикахъ высшаго достоинства. Съ тѣхъ поръ не мало воды утекло. Археологія пошла впередъ, раскопки доставили памятники еще болѣе совершеннаго стиля изъ эпохи высшаго творческаго наитія эллинскаго духа.
Теперь самый заурядный туристъ-любитель предъявляетъ уже антикамъ другія, высшія требованія. Но если онъ всюду будетъ совать свой безусловный аршинъ, ему придется часто пренебрежительно гримасничать, ходя по музеямъ и собраніямъ Рима. Съ культомъ абсолютной красоты онъ лишитъ себя того духовнаго наслажденія, которое заключается въ зрѣлищѣ развитія, а иногда и паденія, извѣстныхъ пріемовъ мастерства, въ преобладаніи тѣхъ или иныхъ идей, въ направленіяхъ вкуса.
И на первыхъ порахъ, всего цѣннѣе и привлекательнѣе: не детально смаковать памятники скульптуры, фрески и мозаики, барельефы и орнаменты, а вбирать въ себя сначала то, что доставляютъ непредубѣжденному чувству памятники чисто-римскаго искусства — зодчества. Да и тутъ каждый истинный поклонникъ древняго искусства подастъ вамъ благой совѣтъ:
— Схватывайте общій обликъ, отдавайтесь своему настроенію, цѣните не въ деталяхъ, а въ совокупности.
Это самое лучшее средство; наслаждаться и создавать себѣ саюбытное художественное чутье.
И вотъ, въ первыя двѣ недѣли, когда я обходилъ и объѣзжалъ Римъ, въ третій мой пріѣздъ, я сначала смотрѣлъ только памятники архитектуры, освѣжая въ памяти прежде видѣнное, и почти все выступало въ другомъ свѣтѣ и будило настроенія, которыя испытываешь только въ Римѣ.
Да, здѣсь тотъ, кто видѣлъ Акрополь, не найдетъ эллинской чистоты стиля среди тамошняго пейзажа; но творческій духъ римлянъ воспитался на греческихъ же образцахъ и въ зодчествѣ проявилъ ширь замысловъ, силу и смѣлость выполненія колоссальныхъ зданій.
Это величіе строительнаго искусства туристы прежде всего ищутъ въ Форумѣ и — не находятъ его. Сколько разъ приходилось вамъ, навѣрно, слышать такія восклицанія, особенно отъ русскихъ:
— Это-то хваленый Форумъ? Да онъ съ подносъ величиной. Какъ могъ caput mundi, какимъ Римъ былъ въ древности, довольствоваться такою площадкой, гдѣ храмы и дворцы были напиханы безъ малѣйшаго простора и перспективы?
И теперь, когда Форумъ смотритъ скорѣе пустыремъ, особенно въ той его части, которая идетъ вверхъ, къ аркѣ Тита, въ нежь нѣтъ ничего истинно-грандіознаго, по размѣрамъ. Но представьте себѣ его въ самое цвѣтущее время, хотя по тѣмъ рисункамъ ученыхъ археологовъ, какіе — въ послѣдніе годы — появились въ эстампныхъ магазинахъ, и васъ охватитъ чувство созидательной мощи римлянъ. Это было нагроможденіе храмовъ, базиликъ, портиковъ, арокъ — для насъ непонятное, почти нелѣпое, но легко объяснимое тѣмъ культомъ, какой воздавался центральному пункту города, полному исторіи и святыни, куда каждый «квиритъ» шелъ съ утра, гдѣ онъ жилъ цѣлыми днями, на открытомъ воздухѣ, приносилъ жертвы, засѣдалъ, судилъ, торговалъ, гдѣ бился пульсъ всего «urbis», т.-е. всего тогдашняго міра.
Не снизу, а сверху, съ площадки Капитолія или съ террасы виллы Фарнезе на Палатинѣ, надо глядѣть на Форумъ — вдаль, туда, откуда откроется Колизей и за аркой Тита — арка Константина. А сзади васъ будутъ развалины палатинскихъ дворцовъ. И куда вы ни взглянете, передъ вами — подлинные образцы того зодчества, которое римляне завѣщали всему культурному свѣту. Греческій стиль, въ его чистотѣ, остался идеальнымъ завѣтомъ искусства; но римляне наложили свою печать на все, что и съ христіанской эры облекалось въ камень, кирпичъ и мраморъ. Вонъ своды базилики Константина и тріумфальныя ворота, и амфитеатръ Флавія. Изъ нихъ не только брали строительные матеріалы въ теченіе нѣсколькихъ вѣковъ, но и подражали ихъ складу. Если не базилика, то римскій древній домъ служилъ образцомъ первыхъ христіанскихъ церквей. Колоссальные своды римскихъ бань оставались прототипомъ внутренняго расположенія и духовныхъ, и свѣтскихъ строеній Ренессанса.
Мнѣ вспомнилось, когда я съ палатинской вышки глядѣлъ на Колизей — восклицаніе одного петербуржца, впервые попавшаго въ амфитеатръ Флавія:
— Вотъ откуда все пошло!
Здѣсь только, обходя и объѣзжая памятники римскаго зодчества, чувствуешь: въ какой степени наша культура во всемъ, что строительство, идетъ отъ этихъ даровитыхъ и смѣлыхъ предпринимателей, проникнутыхъ духомъ благоустройства, порядка, гигіены, комфорта, вмѣстѣ съ высокимъ сознаніемъ своей исторической миссіи, съ проникающимъ ихъ вождей и повелителей стремленіемъ: увѣковѣчивать свое имя въ памяти потомства — на что такъ талантливо указываетъ и Золя въ своемъ романѣ.
Трудно въ походахъ по Риму строго держаться сначала однихъ античныхъ памятниковъ; но это необходимо для цѣльности впечатлѣнія. Иначе вы непремѣнно нарушите строй своего знакомства съ тѣмъ, что Римъ сохранилъ самаго коренного въ своемъ творчествѣ все то, что попадется.
Отправляйтесь прямо къ Пантеону. Вотъ самый цѣльный и характерный образецъ римскаго творчества. Онъ не такъ поражаетъ, какъ Колизей; но Колизей все-таки же руины, да еще попорченныя разными подпорками; а Пантеонъ, съ тѣхъ поръ, какъ съ угловъ его крыши сняли безобразныя католическія колокольни («ослиныя уши», какъ ихъ прозвали римляне) и снаружи и въ особенности внутри, дастъ вамъ живое пониманіе того, какъ римскій строитель достигалъ высокаго художественнаго настроенія въ каждомъ, входившемъ подъ этотъ куполъ, съ отверстіемъ вверху, не прибѣгая ни къ какой сложной орнаментаціи. Сверху — кусокъ голубого неба, сводъ и стѣны, образующія гармоническій кругъ — и только!
Кто бы ни ходилъ по древнимъ архитектурнымъ памятникамъ Рима — археологъ, историкъ культуры, теоретическій эстетикъ, мыслитель — соціологъ, профессіональный художникъ — его голова будетъ работать въ разныхъ смыслахъ; но непремѣнно въ томъ приподнятомъ настроеніи, какое доставляетъ только эта обще-европейская колыбель зодчества. Эллада покорила красотой хищное могущество Рима, она передала свои завѣты этимъ грандіознымъ строителямъ, у которыхъ пошелъ въ ходъ больше кирпичъ и туфъ, чѣмъ мраморъ, но позволила имъ создавать и свое, менѣе изящное и прозрачно — чистое въ линіяхъ и общемъ тонѣ, зато такое, что отвѣчало разросшимся до громадности государственно-народнымъ запросамъ и аппетитамъ. И дѣло ихъ рукъ до сихъ поръ, до послѣднихъ годовъ XIX столѣтія христіанской эры, сказывается во всемъ, что остальная Европа строила и строитъ въ какомъ бы то ни было направленіи. Эта вѣчная дань Риму можетъ возмущать тѣхъ, кто оплакиваетъ скудость своеобразнаго пошиба въ зодчествѣ различныхъ странъ Европы. Готика, такъ пышно развившаяся было на почвѣ сѣвернаго религіознаго чувства, не пошла дальше извѣстнаго рубежа. И что бы ни возводилось въ настоящую минуту, крупныхъ размѣровъ: театръ или парламентъ, желѣзнодорожный вокзалъ или биржа, образцовая водолѣчебница или тюрьма, — во всемъ зодчество Рима даетъ себя знать.
Станьте на площадкѣ Палатинскаго холма, откуда вы можете охватывать взглядомъ и руины цезарскихъ чертоговъ, вмѣстѣ съ болѣе скромнымъ староримскимъ домомъ Ливіи, и весь Форумъ, и Колизей, съ его проходами и арками, и передъ вами весь строительный складъ того, что Европа повторяетъ до послѣднихъ дней.