Московскій университетскій музей будетъ имѣть богатѣйшую и художественно выполненную коллекцію, гдѣ ходъ, развитія стѣнной живописи христіанскихъ подземелій предстанетъ во всей своей полнотѣ. И надо знать, какого напряженія требуетъ такая работа въ сырыхъ подвалахъ, при искусственномъ освѣщеніи, часто лежа на спинѣ или приспособляясь въ невозможныхъ позахъ. Надо при атомъ сохранять пошибъ изображенія, его колоритъ, всѣ оттѣнки порчи отъ плѣсени, отъ отвалившейся штукатурки. Тѣ снимки, какіе мнѣ удалось видѣть въ мастерской художника, даютъ понятіе о выполненіи всего остального. Трудъ, повторяю, огромный и тѣмъ болѣе цѣнный, что до сихъ поръ ни одинъ изъ иностранныхъ или итальянскихъ живописцевъ не предпринималъ его въ такихъ размѣрахъ.
Эти первые шаги христіанскаго искусства занимаютъ собою триста слишкомъ лѣтъ. И тотъ, кто способенъ отрѣшиться отъ предвзятыхъ пристрастій и всякаго рода напускного или болѣе искренняго мистицизма, не будетъ считать катакомбы цѣликомъ, безъ разбора, нагляднымъ доказательствомъ того, что христіане римскихъ общинъ сразу стали скрываться въ нѣдрахъ земли, вырывая подъ языческимъ городомъ другой — подземельный. Преслѣдованія были сильны въ III вѣкѣ, и тогда сектанты должны были хорониться въ нѣдрахъ земли. Но въ первые два вѣка катакомбы были кладбища и мѣста религіозныхъ сходокъ, оффиціозно признанныя правительствомъ. Свѣдущіе люди указываютъ въ особенности на нѣкоторыя катакомбы, какъ на такія дозволенныя усыпальницы. Но не это важно для всякаго, интересующагося исторіей искусства, а то, что новая вѣра долго пользовалась старою классическою традиціей. Языческое искусство накопило образы, формы, пріемы, которыми христіане, украшавшіе свои подземелья, и пользовались. Дознано, что чѣмъ древнѣе живопись въ катакомбахъ, тѣмъ она художественнѣе, тѣмъ больше въ ней заимствованныхъ изъ античнаго искусства мотивовъ и орнаментовъ. Христосъ является еще какъ «добрый пастырь» в для его изображенія берется готовый образъ мифологическаго Орфея. Въ первомъ вѣкѣ всѣ эти благочестивые сектанты, вѣрные болѣе свѣтлому настроенію, брезгливо избѣгали воспроизведенія страстей Господнихъ. Въ нихъ арійскій духъ побѣдоносно боролся съ семитическимъ, съ жизнебоязненностью, съ изувѣрствомъ, со всѣмъ, что некрасиво, отзывается страданіемъ и умерщвленіемъ плоти.
А потомъ пошло все подъ гору. Художественныя преданія уступили мѣсто дѣтскому, грубоватому письму, рисунки становятся наивно-неумѣлыми, символы пріобрѣтаютъ сектантское значеніе: агнецъ, рыба, другія аллегоріи и эмблемы — вмѣстѣ съ мотивами украшеній.
Въ русской литературѣ, бѣдной самостоятельными трудами по исторіи искусства, давно уже есть почтенный трудъ Фриккева о римскихъ катакомбахъ. Этотъ скромный труженикъ, живущій теперь во Флоренціи, въ 60-хъ годахъ, по совѣту В. Боткина, занялся христіанскими подземельями Рима. Но его сочиненіе, изданное въ Москвѣ Солдатенковымъ, не пошло въ большую публику.
До сихъ поръ у насъ, съ легкой руки романистовъ и драматурговъ, на катакомбы смотрятъ сквозь романтическую дымку. Всего менѣе занимаетъ и туристовъ самое цѣнное въ этихъ памятникахъ: то, какъ творческая потребность въ нѣдрахъ христіанской общины, несмотря на иконоборный духъ ученія, пришедшаго отъ іудеевъ, все-таки сказывалась сначала во фрескахъ и рельефахъ на могильныхъ саркофагахъ и плитахъ, беря готовые формы и пріемы античнаго мастерства, а потомъ стала строже подчиняться духу новой религіи и искать своихъ путей.
Но Римъ, наслѣдникъ эллинской красоты, не переставалъ жить во всей исторіи развитія христіанскаго искусства. Куда вы ни пойдете, во что ни всмотритесь, вездѣ вы его находите, вплоть до той эпохи, когда папская столица перестала уже созидать что-нибудь свое и въ церковной архитектурѣ.
Да иначе и не могло быть. Развѣ ученіе, пришедшее готовымъ изъ Палестины, въ состояніи было сразу уничтожить все то, что античное творчество накопляло вѣками? И никогда, даже въ расцвѣтъ готики, на сѣверѣ Европы, христіанское искусство не могло, отрѣшиться отъ эллино-римскихъ преданій и пріемовъ мастерства.
Но изъ этого еще не слѣдуетъ, чтобы первыя церкви, открыто возводимыя въ Римѣ, съ тѣхъ поръ, какъ Константинъ Миланскимъ эдиктомъ 313 года призналъ за христіанскою религіей право гражданства, строились по образцу базиликъ. Я уже говорилъ объ этомъ выше. Нельзя увлекаться и тѣмъ, что языческіе храмы будто бы только переиначивали въ христіанскіе. Не нужно быть ученымъ археологомъ, чтобы находить преувеличеніе въ томъ, какъ Золя изображаетъ это въ своемъ романѣ. Изъ сохранившихся превращеній языческаго храма въ христіанскую церковь, самое извѣстное туристамъ и характерное, — церковь Св. Восьми и Даміана, на Форумѣ, передѣланная изъ храма Sacrae Urbis. Но церковь эта не самая древняя. Она VI вѣка. Гораздо характернѣе считается S. Clemente, съ подобіемъ катакомбъ, на которую ученые смотрятъ какъ на типъ древне — римскихъ церковныхъ построекъ, причемъ они указываютъ на то, что образцомъ служила для христіанъ не базилика, т.-е. публичное зданіе — биржа, трибуналъ, а простой, такъ сказать, обывательскій домъ.
Въ приходскій праздникъ, когда церковь Св. Климента освѣщаетъ свои крипты и темные проходы, мнѣ случилось посѣтить ее. И дѣйствительно, вы находите въ ней части античнаго domus: портикъ, служащій входомъ на площадку, соотвѣтствующую древ нему atrium, окруженный колоннами, съ водоемомъ посрединѣ (cantharus), а потомъ, къ востоку, ходъ внутрь церкви, изъ трехъ кораблей, съ рядомъ колоннъ; средній проходъ выше крайнихъ, а въ концѣ полукруглое углубленіе (absis) для алтаря и мѣсто для хора, сь двумя амвонами для чтенія Евангелія и апостольскихъ посланій.
Не мало походилъ я по самымъ старымъ церквамъ Рима. Но ни въ одной изъ нихъ нельзя найти цѣликомъ чистоту первоначальнаго стиля. Слишкомъ много произошло наслоеній и передѣлокъ, черезчуръ много частей доставлялъ древній Римъ. Храмы боговъ и чертоги цезарей, термы, арки, портики — все это вѣками грабили, брали цѣликомъ колонны, доски, мозаику, бронзу. Но мнѣ бросалось въ глаза въ церквахъ, несомнѣнно, строенныхъ въ XI вѣкѣ и раньше, — въ ихъ внутреннемъ расположеніи, — что въ нихъ сохранились слѣды греческаго алтаря, т.-е. съ перегородкой и двумя дверками, стало быть, въ нихъ былъ иконостасъ. Но среднихъ (царскихъ) дверей уже нигдѣ въ такихъ церквахъ нѣтъ, и алтарь стоитъ свободно, какъ вездѣ у католиковъ.
Трудненько и для ученыхъ археологовъ опредѣлить, въ чемъ заключалось несомнѣнно своеобразное христіанское искусство и въ украшеніяхъ, начиная съ мозаикъ. Римъ далъ и въ атомъ образцы, также какъ и въ бронзовыхъ, серебряныхъ и золотыхъ сосудахъ, подсвѣчникахъ, люстрахъ, фонаряхъ. Но мозаика приняла въ христіанскихъ церквахъ другой пошибъ, съ тѣхъ поръ, какъ античныя преданія стали уступать мѣсто болѣе суровому восточному стилю, который правильно или нѣтъ — зовется «византійскимъ». И матеріалъ измѣнился — изъ стеклянныхъ кусочковъ въ IV вѣкѣ появились изображенія вродѣ тѣхъ, какія находятся и теперь въ церкви S. Pudentiana, а позднѣе изъ V вѣка сохранились въ церквахъ S. Maria Maggiore и Sabina.
Но какое бы mixtum compositum не представляло изъ себя зодчество и на рубежѣ двухъ эпохъ, и позднѣе — опять-таки въ Римѣ — для всей Западной Европы, оно — закваска христіанскаго искусства. Папы, вплоть до XIX вѣка, не переставали возводить новые храмы. Но сказывался ли новый духъ въ этомъ зодчествѣ со всѣми дополнительными видами церковнаго искусства, это — вопросъ? И тутъ наука отвѣчаетъ скорѣе отрицательно.
Если тѣ, кто меня читаетъ, въ эту минуту, сохранили свѣжую память о своихъ экскурсіяхъ по римскимъ церквамъ, они помо гутъ мнѣ подтвердить то, что ни въ одной изъ нихъ — изъ самыхъ древнихъ — они не находили той цѣльности пошиба, о какой меч таютъ любители зодчества.
Даже такія церкви, какъ S. Clemente, S. Pudentiana, S. Maria in Trastevere или S. Cecilia, S. Prassede или S. Maria in Cosmedin — только намекаютъ на стиль тѣхъ эпохъ, когда ихъ возводили. Мнѣ лично едва ли не церковь S. Agnese fuori le mura кажется, по внутреннему расположенію, одной изъ самыхъ цѣльныхъ, но и она полна новѣйшихъ реставрацій, надстроекъ, украшеній позднѣйшаго фасона. Ту же участь раздѣляютъ и церкви, считающіяся патріаршими, т.-е. кромѣ Петра и Латерана: S. Paolo, S. Lorenzo, S. Maria Maggiore, къ которымъ позднѣе присоединены были еще двѣ: S. Croce in Jerusalemme и S. Sebastiano.
И самая коренная патріаршая церковь въ Римѣ — Латеранскій соборъ — не сохранила въ чистотѣ своего древняго пошиба — ни снаружи, ни внутри. Тоже и сосѣдняя, такая же древле-чтимая церковь Св. Креста Іерусалимскаго. Нѣтъ въ нихъ и средневѣкового стиля, въ его характерныхъ особенностяхъ. А роскошный въ своемъ родѣ и такой же древній храмъ S. Maria Maggiore — какая-то архитектурная хрестоматія изъ тесоваго камня и мрамора. Чего-чего только нѣтъ въ ней, особенно въ ея обоихъ фасадахъ, да и внутри? Она, на первый взглядъ, обдаетъ васъ Ренессансомъ — съ главнаго ли фасада, похожаго на чисто-свѣтское зданіе, сзади ли съ другого фаса, противъ площади Эсквилина, гдѣ выступаютъ двѣ округлости низкихъ куполовъ. Но сбоку высится колокольня уже прямо средневѣкового пошиба, какія стали возводить въ XI и ХII вѣкахъ, въ нѣсколько этажей, съ пролетными окнами и колонками, напоминающія бащни городскихъ палаццо Флоренціи, Болоньи и Сьены. Такихъ средневѣковыхъ кампанеллъ въ Римѣ — нѣсколько, въ томъ числѣ и при церкви S. Giovanni е Paolo, но тамъ колокольня не современна самой церкви, а позднѣйшей постройки, такъ какъ, по преданію, церковь была заложена въ 400 г. по Р. Хр.
И то-же смѣшеніе стилей и эпохъ находите вы во всѣхъ извѣстныхъ церквахъ Рима. Но врядъ ли хоть одна знаменитая римская «базилика» (беря это слово въ христіанскомъ смыслѣ) перешла черезъ столько пороговъ строительства, какъ S. Paolo faori le mura.
Въ первый мой пріѣздъ, въ 1870 г., она и снаружи и внутри отдѣлывалась; но уже и тогда пускали внутрь. Судя по наружному виду, вы никакъ не представите себѣ, что попадете въ такую роскошнѣйшую залу, въ пять проходовъ, съ колоннами изъ разноцвѣтнаго камня. Эта зала будетъ когда-нибудь служить музыкальнымъ и всякимъ другимъ торжествамъ свѣтскаго характера. Ничего въ ней нѣтъ духовнаго, настраивающаго васъ на благочестивый ладъ. И все въ ней лоснится въ своей новизнѣ: стѣны, полъ, колонны, мозаика, скульптурныя украшенія, разноцвѣтная обшив и, вплоть до малахитовыхъ алтарей изъ камня, подареннаго русски