Парижская журналистика кричала, что Италія (какъ и воѣ другіе враги Франціи) обрадовались процессу Золя, чтобы дать ходъ своей ненависти къ той странѣ, которая ее облагодѣтельствовала.
Между двумя латинскими расами-сестрами долго еще будетъ, во нашему простонародному выраженію, «драная грамота». Но кто кого больше ненавидитъ? Итальянцы, увлекшись «маніей величія», завязали себя въ тройственный союзъ. Этого французы никогда имъ не простятъ. И они систематически мстятъ итальянцамъ, держатъ ихъ въ черномъ тѣлѣ, не даютъ ходу ихъ отпускной торговлѣ. Италія кряхтитъ и не можетъ помочь дѣлу, не отказываясь отъ своей внѣшней политики.
Но есть ли между двумя расами такое ненавистное чувство? Врядъ ли оно сильнѣе у итальянцевъ, чѣмъ у французовъ. Не мало итальянцевъ — патріотовъ, стоящихъ за добрыя отношенія съ Франціей. Такимъ сталъ и Кавалотти и, къ чести французовъ, его смерть вызвала въ парижской прессѣ сочувственныя заявленія. Сколько я могъ присмотрѣться къ этому и прежде, въ мои поѣздки по Италіи, и теперь, во время житья въ Римѣ, итальянцы ладили бы съ французами гораздо больше, если бы не видѣли въ нихъ постоянной претензіи на роль ихъ благодѣтелей и высокомѣрнаго сознанія своего превосходства.
Въ Римѣ почти всѣ безъ исключенія французы, съ какими я былъ знакомъ, бранили итальянцевъ или не иначе говорили о нихъ, какъ съ брезгливымъ чувствомъ. Въ палатѣ, въ трибунѣ прессы, гдѣ бываютъ корреспонденты всякихъ иностранныхъ газетъ, никогда ни одинъ англичанинъ, американецъ, нѣмецъ или испанецъ пе будетъ сразу отзываться такъ объ Италіи и итальянцахъ, какъ любой французскій репортерикъ.
Увлеченіе Пруссіей и нѣмцами, въ которое итальянцы ударились послѣ войны 1870—71 гг., покончило съ своимъ острымъ періодомъ. Нѣмецкій наплывъ чувствуется одпако вездѣ сильнѣе, чѣмъ это было двадцать и больше лѣтъ назадъ. Французы дразнятъ Италію тѣмъ, что союзъ съ нѣмцами не придалъ ихъ дѣламъ лучшаго оборота, что нѣмцы норовятъ запруднть итальянскій рынокъ своими товарами; а сами, какъ нація бѣдная, покупаютъ у ней мало. Вина и масла, главныхъ продуктовъ вывоза, некуда дѣвать.
Намъ русскимъ довольно-таки странно видѣть дружбу итальянцевъ, какъ націи, съ австрійскими нѣмцами, которые были вѣковыми тираннами и утѣснителями ихъ національной независимости. Слишкомъ скоро забылось прошлое. Крикъ «Morte ai Tedeschi!» [66] — теперь архаическое общее мѣсто. Правда, итальянцы стали во всемъ подражать не австрійцамъ, а германскимъ нѣмцамъ или, лучше сказать, Пруссіи и пруссакамъ, признавая ихъ культурное превосходство. До сихъ поръ вы безпрестанно находите въ печати, въ статьяхъ и цѣлыхъ книгахъ молодыхъ итальянцевъ обличеніе своей родины за ея вялость, равнодушіе, лѣнь, отсталость во всемъ.
Его полюбонытствуетъ. заглянуть въ такія книги, какъ, напримѣръ, «Europa giovane», тотъ увидитъ какъ мыслящая молодежь, требующая радикальныхъ перемѣнъ въ теперешнемъ statu quo, трезво и даже сурово относится къ своей родинѣ и какъ смѣло и искренно признаетъ превосходство германско-саксонской расы, нѣмцевъ, англичанъ, американцевъ.
Въ Римѣ, столицѣ Италіи (возвращаясь къ нашей темѣ), германское вліяніе поддерживаетъ все, что дорого тѣмъ, кто стоитъ за свободу мысли, слова и совѣсти. Прежде, при папскомъ правительствѣ, ни одно христіанское исповѣданіе не могло имѣть публичнаго богослуженія. Терпѣлась только одна староитальянская секта вальдейцевъ (Chiesa Valdese), да и то безъ всякаго внѣшняго «обязательства». А теперь вездѣ кирки и молельни всякихъ протестантскихъ толковъ. Ѣдете вы къ Ватикану или возвращаетесь оттуда и на набережной вы читаете на дверяхъ дона скромнаго вида: «Chiesa Christiana libera». Это евангелисты, не признающіе никакой обрядности. И такихъ молеленъ уже нѣсколько, съ нрихо-анами итальянцами и даже коренными римлянами.
И католическая Франція пустила, не меньше протестантскихъ странъ, духъ массонства, который нашелъ въ Римѣ очень благодарную почву. Не удивительно, что іезуиты, какъ самые ревностные слуга Ватикана, своимъ главнымъ объектомъ избрали массоновъ, какъ единственную сплоченную ассоціацію, принципіально враждебную клерикализму.
Они врядъ ли ошибаются. Массонство — безсильное прежде, при папахъ, теперь сила, съ которой Ватикану надо, въ первую голову, считаться.
Съ его главой, синьоромъ Н., я имѣлъ случай бесѣдовать. И онъ, я самые вліятельные его коллеги считаются послѣдователями Маццини. Они республиканцы, съ нѣкоторымъ мистическимъ оттѣнкомъ, но на совершенно другой, не католической, основѣ. Самъ Н. еврейскаго происхожденія, свободный мыслитель. Римское массонство, какъ и парижское, проникло въ администрацію, представительство, армію, дѣлечесвій міръ, школу, по свидѣтельству и не однихъ его враговъ. Самая значительная ложа помѣщалась въ Palazzo Borghese, нанимала цѣлый этажъ въ палатахъ одной изъ тѣхъ княжескихъ фамилій, которыя увлеклись спекуляціями и обѣднѣли.
Клерикальная партія готова все сваливать на массонство, но и внѣ его духъ времени дѣлаетъ свое дѣло, в Римъ уже полонъ противниковъ папскаго режима. Ихъ будетъ все больше, хотя бы въ остальныхъ крупныхъ городахъ Италіи католическая партія и усиливала свою пропаганду. Правительство слишкомъ боязливо, но стоило бы допустить хорошенькій реакціонный бунтъ, а еще лучше вооруженную попытку возвратить папѣ свѣтскую власть, чтобы произвести патріотическій отпоръ отъ всей націи.
Иные скептики толкуютъ:
— Папъ нѣсколько разъ прогоняли изъ Рима. Первая французская республика правила имъ, потомъ Наполеонъ I, Пій VII былъ и плѣнникомъ, и бѣглецомъ, а также и Пій IX. А потомъ опять курія возстановляла свои вѣковыя права.
На это люди, вѣрующіе въ духъ времени и въ патріотизмъ своихъ соотчичей, возражаютъ:
— То, что было возможно въ началѣ XIX вѣка, немыслимо теверь. Папы Пій VII и Пій IX возвращались на царство, но какъ? Съ поддержкой австрійцевъ и французовъ. Въ Реставрацію вся остальная Италія была въ рукахъ бурбоновъ и австрійцевъ. Теперь ничего подобнаго уже не вернется!
Поживемъ — увидимъ. Намъ русскимъ можно быть безпристрастными въ этой распрѣ. Мы находимъ, что папская духовная власть выиграла съ тѣхъ поръ, какъ Римъ — столица объединенной Италіи.
По моимъ личнымъ наблюденіямъ, за цѣлыя 28 лѣтъ, я позволю себѣ не соглашаться съ тѣмъ доводомъ сторонниковъ свѣтской власти папы, что, видите-ли, ему нельзя показаться на улицахъ Рима, что онъ рискуетъ не найти должнаго почета. И почетъ, и преклоненіе, какъ передъ «непогрѣшимымъ» главой церкви, будутъ точно такіе же, какъ и теперь, въ Петрѣ, когда тамъ бываютъ торжества или въ Ватиканѣ. Вселенская сила останется та же, если папа рѣшился бы даже бросить Римъ и переселиться… ну хоть въ Америку.
А Римъ, тѣмъ временемъ, останется сердцемъ Италія, даже если рухнетъ теперешній строй и образуется республиканская федерація.
VIIКакъ живется въ Римѣ?
Римъ, какъ зимняя станція. — Климатъ» — Погода четырехъ временъ года. — Новые кварталы и ихъ отели. — Расходы иностранца. — Какъ проходитъ римскій день. — Міръ удовольствій. — Театръ. — Его недочеты. — Публика. — Бѣдность музыкальной жизни. — Итальянское искусство.—Живописцы Маккѣри и Микетти. — Скульпторъ Монтеверде. — Чисто-умственныя развлеченія. — Смерть карнавала. — Къ чему сводится карнавальная недѣля? — Общество туземцевъ. — Знакомства въ разныхъ слояхъ его. — Пріемы въ знатныхъ домахъ. — Литературный міръ. — Жалобы самихъ итальянцевъ. — Недовольство русскихъ.—Любятъ ли насъ въ Италіи? — Высшая интеллигенцій въ сенатѣ и университетѣ.—Старое и молодое поколѣніе въ беллетристикѣ.—Капуана и Габріеле д’Анунціо. — Литературные салоны въ свѣтѣ.—Обаяніе языка и общаго склада римской жизни.
Не берусь отвѣчать на вопросъ, поставленный въ заголовкѣ, за всѣхъ, еще менѣе за коренныхъ римлянъ или только проживающихъ въ немъ итальянцевъ.
Въ Римѣ,— какъ вы знаете, — я, что называется, «жилъ» два раза. Первая моя поѣздка въ 1870 г. — не въ счетъ. Вторая половина сезона 1874 г., проведенная мною въ Римѣ, была слишкомъ неудачна— я почти все время проболѣлъ. По всетаки я могу, прикидывая тогдашній Римъ къ теперешнему, къ Риму зимы 1897—98 гг. поставить вторичную, высшую отмѣтку.
Для житья въ смыслѣ удобствъ, какъ въ другихъ столицахъ и крупныхъ городахъ Европы, Римъ сталъ удобнѣе и пріятнѣе — во всемъ, что составляетъ привычки культурнаго европейца. Какъ къ нему ни придирайся за то, что онъ попалъ въ столицы Италіи, жить въ немъ положительно лучше, чѣмъ было еще двадцать пять лѣтъ назадъ. О жизни папскаго времени, пятидесятыхъ и тридцатыхъ годовъ — вздыхать нечего. Ея нигдѣ уже нѣтъ и въ остальной Италіи. Но въ этомъ отношеніи и теперешній Римъ, если только въ немъ устроиться, окажется дешевле Парижа, — и на много, — и Берлина, и Вѣны, и Петербурга съ Москвой.
Куда, въ какую столицу Европы, поѣдете вы проводить зиму съ достаточно мягкимъ климатомъ? Такой, какъ Римъ — поищете! Съ тѣхъ поръ, какъ онъ столица, маляріи — осенью, зимой и даже весной — нѣтъ, или, по крайней мѣрѣ, она не гнѣздится, какъ въ доброе старое время, когда нельзя было въ сумерки показать носу въ извѣстныхъ улицахъ, чтобы не схватить лихорадки.
Я ѣхалъ въ октябрѣ 1897 г. съ вопросомъ: не воскреснутъ ли микробы моей маляріи 1874 г. на римской почвѣ? Но ничего не случилось, если не считать за нѣкоторое предостереженіе испарину головы по ночамъ, которая прошла отъ нѣсколькихъ пріемовъ хины съ мышьякомъ. И потомъ — въ моихъ ежедневныхъ экскурсіяхъ по городу и за стѣнами его — я не схватывалъ никакихъ припадковъ. Иностранцы прежде фатально попадали въ тотъ кварталъ, гдѣ Piazza di Spagna. Его признавали еще болѣе здоровымъ; но его нельзя и сравнивать съ той высокой мѣстностью Рима, гдѣ теперь цѣлый новый городъ, въ окрестностяхъ центральнаго вокзала и по той артеріи, которая ведетъ сначала отъ Porta Ріа, мимо министерства финансовъ и, заворачивая вправо, ведетъ на прекрасную, широкую, залитую свѣтомъ