Via Buoncompagni-Ludovisi, гдѣ я прожилъ весь сезонъ, сначала въ Hôtel Eden, а потомъ въ Hôtel Beau-Site.
Источникъ тѣлесной, а стало и душевной, бодрости — климатъ, въ Римѣ, мягкій, менѣе теплый, чѣмъ на Ривьерѣ; зато лишенный тѣхъ вѣтровъ, которые васъ донимаютъ въ Ниццѣ.
Мнѣ привелось, — за всѣ мои пребыванія въ Римѣ,—жить во всѣ четыре времени года. Главный сезонъ для пріѣзжихъ — зима, здѣсь не такая благодатная, какъ въ Сициліи или на самыхъ защищенныхъ пунктахъ Ривьеры; но, въ общемъ, равняется нашей хорошей ранней осени, съ рѣдкими и слабыми морозами. При мнѣ, въ зиму 1897—98 г., не выпало ни одной порошинки снѣгу. Въ бассейнахъ Виллы Боргезе раза два утромъ я видѣлъ замерзшую воду. Но не слѣдуетъ думать, что римская зима безусловно пріятна. Перемѣны температуры быстры; въ сумерки дѣлается сыровато; мостовая часто влажная. Южный вѣтеръ, — широкко, — иногда чуть замѣтенъ; но на нервныхъ людей дѣйствуетъ подавляюще. Сѣверный и сѣверо-восточный безпокоятъ немного; но послѣ Петербурга покажутся зефиромъ. До второй половины ноября стоитъ прекрасная погода; потомъ перепадаютъ дожди; декабрь и январь довольно ясные, февраль уже похожъ часто на нашъ апрѣль; въ началѣ марта можетъ опять дождить. Весна считается лучшимъ сезономъ Рима. Въ прежнія времена богатые Римляне оставались въ городѣ до конца іюля и только на нестерпимыя жары, — августъ и сентябрь, — переѣзжали на свои виллы.
Всю зиму вы видите въ паркахъ и скверахъ зелень деревьевъ: пиній, перцоваго дерева, кипарисовъ оливъ, дубовъ (Querens ilex) эвкалиптусовъ, апельсинныхъ и лимонныхъ деревьевъ, кактусы всѣхъ тѣхъ породъ, какія разводятъ на Ривьерѣ. Пальмъ въ Римѣ мало; но онѣ сохраняются очень хорошо и ихъ вѣтви зеленѣе, чѣмъ въ Пиццѣ, гдѣ ихъ сушитъ и желтитъ вѣтеръ. Съ января уже зацвѣтаютъ миндальныя деревья, и эти фіолетовые цвѣты радостно тѣшатъ взглядъ на всѣхъ склонахъ, гдѣ пріютились сады и огороды.
По климатъ Рима для нетуземцевъ можетъ оказаться и «предательскимъ», если не быть на сторожѣ. Сумерки — вездѣ на югѣ опасное времй. И нѣтъ ничего легче какъ схватить простуду только отъ того, что вы, послѣ ходьбы по музею, взяли извозчика и проѣхались въ легкомъ пальто. Вопросъ верхняго платья для насъ, русскихъ, цѣлая наука въ Римѣ. До послѣдняго житья, я еще не попадалъ въ Римъ ранней осенью. Пріѣхалъ я 1-го нашего октября и весь октябрь, до пяти часовъ, стояли яркіе, теплые, иногда даже жаркіе дни, но съ быстрымъ охлажденіемъ., Вы — въ постоянной транспираціи и заходите домой, съ 9-ти часовъ утра до 5-ти пополудни, раза два перемѣнить бѣлье. И въ первыя недѣли вамъ будетъ трудно примѣниться къ тому, — въ чемъ выйти изъ дому, — въ одномъ ли пиджакѣ, или въ пальто, и какое пальто надѣть послѣ обѣда — легкое или толстое драповое.
Римляне, и вообще всѣ итальянцы (особенно пьемонтцы) поражаютъ насъ своей выносливостью: и въ дождь, и въ сырость, и въ морозъ они ходятъ и даже ѣздятъ налегкѣ. Зимой не только днемъ, а и ночью мнѣ сотни разъ случалось видѣть на улицахъ не простолюдиновъ, а изящно одѣтыхъ молодыхъ и пожилыхъ господь въ одномъ пиджакѣ или сюртукѣ. А вы ѣдете въ каретѣ, на васъ мѣховое пальто — и вамъ, какъ у насъ говорится: «только что такъ». Но и туземцы ловятся. Зима 1897—98 г. выдалась обильная болѣзнями. Инфлюэнцей переболѣло полгорода, и во всѣхъ слояхъ общества; иностранцы въ отеляхъ заболѣвали цѣлыми серіями. Это можетъ всегда случиться, даже и на благословенной Ривьерѣ. Поводовъ къ простудѣ особенно много въ Римѣ — для туриста, отъ рысканья по городу въ экипажѣ, усиленной ходьбы, испарины, холодныхъ залъ въ галлереяхъ, отъ катакомбъ и развалинъ, отъ всего обихода каждаго любознательнаго иностранца.
Но и болѣть въ Римѣ стало менѣе опасно, чѣмъ прежде. Я помню, какъ мнѣ приходилось, когда я схватилъ малярію. Къ итальянскимъ врачамъ обращались поневолѣ, а иностранныхъ было еще мало. Теперь все это гораздо болѣе на европейскій ладъ. Нѣмцы, овладѣвающіе Италіей, наслали своихъ докторовъ и аптекарей. Нѣтъ уже той первобытности и небрежности, отъ которыхъ мы всѣ когда-то терпѣли. Кто, бывало, искалъ тепла въ комнатахъ, долженъ былъ, скрѣпя сердце, мириться съ плохими каминишками и съ холодными корридорами и сѣнями не однихъ квартиръ и меблировокъ, а и самыхъ лучшихъ отелей. Теперь во многихъ и недорогихъ гостиницахъ отопляютъ сѣни и корридоры и ставятъ въ номера печки, вродѣ нѣмецкихъ, или болѣе глубокіе камины, удерживающіе тепло.
Нѣсколько зимъ провелъ я въ Ниццѣ, и ни одна не сошла для меня такъ легко и пріятно, какъ въ Римѣ, по части комнатнаго тепла. Въ Ниццѣ приводилось цѣлыми днями растапливать каминъ, даже въ квартирахъ «en plein midi» [67]. А въ Римѣ, въ комнатахъ на юго-западъ мы топили такъ рѣдко, что во весь сезонъ врядъ ли потратили больше трехъ-четырехъ корзинъ дровъ.
И тридцать лѣтъ назадъ, и двадцать пять, кромѣ двухъ-трехъ отелей съ европейскимъ комфортомъ, вы должны были мириться съ итальянскимъ «albergo» [68], съ его грязцею и холодомъ, плохими постелями и ѣдой на постномъ маслѣ. Квартиры и меблированныя комнаты, кромѣ самыхъ дорогихъ, у иностранцевъ — только и брали, что дешевизной. Но устроиться можно было съ большими уступками мѣстной первобытности: темныя сѣни, крутыя, грязныя лѣстницы, спальни безъ каминовъ, отсутствіе ватерклозетовъ, безпорядочная прислуга, трудность найти сносную кухарку. Все это еще преобладало, ногда мы явили квартирой въ 1874 году.
Теперь вы можете поселиться въ любомъ отелѣ, изъ второстепенныхъ, въ новомъ кварталѣ, на высотахъ Пинчіо, и за 10 ф. въ день — жить гораздо лучше, чѣмъ въ Парижѣ и Петербургѣ. И квартирку или комнату вы найдете съ большими удобствами. Завтракать и обѣдать безъ претензій можно, до сихъ поръ, не дорого въ ресторанахъ средней руки. А тѣ, кто хочетъ тратить много — найдетъ въ нынѣшнемъ Римѣ роскошные отели, вродѣ Grand-Hôtel, Continental, Quirinale — гдѣ царствуетъ міръ титулованныхъ и финансовыхъ «растакуэровъ». Но по части кулинарнаго искусства Римъ все еще стоитъ ниже другихъ столицъ, въ томъ числѣ Берлина. Лучшая ѣда — въ дорогихъ отеляхъ. А ресторановъ, вродѣ парижскихъ и даже петербургскихъ — всего-то два-три, и ни одинъ изъ нихъ, даже и Café de Rome, считающійся лучшимъ, нельзя и сравнивать ни съ парижскими ресторанами, ни съ нашимъ Донономъ, ни съ московскимъ Эрмитажемъ или Тѣстовымъ.
Для человѣка скромнаго, который цѣнитъ въ Римѣ то, что не даетъ никакой другой городъ, можно всетаки устроиться положительно дешевле, чѣмъ въ любой большой столицѣ. Я бывалъ у художниковъ и молодыхъ ученыхъ, живущихъ не въ гостиницахъ и не въ пансіонахъ по нѣскольку лѣтъ. У нихъ обыкновенно одна просторная комната, — она же служитъ и мастерской, — порядочно меблированная, цѣной отъ 40 до 50 франковъ въ мѣсяцъ; часто съ чудеснымъ видомъ, гдѣ-нибудь на высотахъ Капитолія, или Квиринала, или другихъ холмовъ. Цѣны въ кафе и простенькихъ ресторанахъ до сихъ поръ такія, какихъ уже давно нѣтъ въ Парижѣ. Есть не мало такъ называемыхъ «pasticerie»[69] и bottiglierie [70], гдѣ все, что вы спрашиваете, въ томъ числѣ стаканчики разнаго вина, — марсалы, вермута, — стоитъ два су. Для отдѣльныхъ порцій въ тратторіяхъ, гдѣ недурно кормятъ, 60–70 сантимовъ — хорошая цѣна. Когда-то въ Римѣ у иностранцевъ славились два кабачка — Lepre и Falcone. Ни того, ни другого уже нѣтъ. Лепре помѣщался въ Via Condotti, близъ Cafe Greco, гдѣ цѣлыми десятками собирались художники; а теперь это кафе мало посѣщается; русскіе совсѣмъ не ходятъ туда; а бываютъ поляки, и даже устроили тамъ родъ читальни съ польскими газетами. Falcone былъ на площади S.Eustachio и имя «Сокола» дали ему изъ-за одного bottegh’и, т.-е. гарсона, съ глазами на выкатъ, какъ у хищной птицы.
Съ бумажкой въ пять франковъ, въ Римѣ и теперь можно очень пріятно провести вечеръ: пообѣдать, выпить поллитра вина, сходить въ кафе, купить мѣсто въ креслахъ какого-нибудь театра (даже не изъ самыхъ дешевыхъ), съѣздить туда и назадъ въ омнибусѣ или электрическомъ трамѣ.
По части передвиженія Римъ (гдѣ какъ разъ надо такъ много двигаться и дѣлать большіе концы), съ тѣхъ поръ какъ онъ метрополія, можетъ соперничать съ любой столицей, исключая развѣ Лондонъ. Въ немъ гораздо привольнѣе для людей съ небольшими средствами, чѣмъ въ Парижѣ, гдѣ омнибусы всегда биткомъ набиты и ходятъ въ нѣкоторыхъ направленіяхъ недостаточно часто. Электрическій трамъ, существующій уже нѣсколько лѣтъ, положительное благодѣяніе для всѣхъ жителей, въ томъ числѣ и для туристовъ. За два, три, пять су вы дѣлаете такіе концы, какъ отъ почты до вокзала и внизъ до Piazza di Venezia или отъ этой площади до S. Paulo fuori le mura и S. Giovanni. Бромѣ трама болѣе десятка конокъ и простыхъ омнибусовъ бороздятъ Римъ во всѣ концы. Съѣздить за рѣку къ Петру стоитъ всего два су. Прежде извозчики, — въ папское время, — находились еще въ примитивномъ видѣ; были только коляски, а одноконныхъ купе — почти не водилось. Теперь, — открытыхъ фіакровъ, — сколько хотите, конецъ стоитъ всего 80 сантимовъ; въ закрытой каретѣ — одинъ франкъ, за часъ — два. А захотите поторговаться, на нѣсколько часовъ по городу или за городъ, римскій cocchiere — человѣкъ покладливый, и много нѣмцевъ умудряются дѣлать порядочные концы ниже таксы, за пятьдесятъ сантимовъ. Извозчики гораздо лучше нашихъ, особенно московскихъ, экипажи довольно просторные, на хорошихъ рессорахъ, лошади часто съ побѣжкой.
Прибавьте къ этому, что всякій, туристъ ли, туземецъ ли, любящій подкрѣпить свои силы или просто настроить себя стаканомъ вина, вездѣ, въ каждой изъ безчисленныхъ остерій, найдетъ его за пять, много за семь или восемь су полъ-литра, а такое вино у насъ, даже свое, кахетинское или бессарабское — въ трактирѣ въ четыре раза дороже.
Всего блаженнѣе состояніе пріѣзжаго, котораго Римъ охватитъ сразу своимъ обаяніемъ, первыя четыре-шесть недѣль, когда онъ съ утра до вечера ходитъ и ѣздитъ, смотритъ и восхищается. Но настанетъ такой моментъ, когда чувствуется потребность передышки, и вы оглядываетесь кругомъ на то, какъ идетъ жизнь этого «столичнаго» города, съ чѣмъ его сравнивать, какую дать ему аттестацію к помимо того, что онъ вмѣщаетъ въ себѣ драгоцѣннаго, въ своихъ памятникахъ старины и художественныхъ хранилищахъ.