Я возьму средняго европейскаго «интеллигента», какой бы онъ ни былъ націи, включая сюда и русскихъ.
Свое утро такой любознательный пріѣзжій наполнитъ до краевъ прогулками по городу, посѣщеніемъ музеевъ и развалинъ или поѣздками въ окрестности. Позавтракаетъ онъ у себя въ отелѣ, а если живетъ на квартирѣ — въ ресторанѣ, смотря по средствамъ: въ Café di Roma или гораздо проще у «Фазана», или въ ресторанѣ «Венето» или «Умберто», или въ трактирчикѣ съ тосканской кухней, противъ колонны Марка Аврелія, гдѣ можно очень недурно поѣсть по картѣ и выпить Кіанти за 10 су полъ-литра. Потомъ онъ идетъ пить кофе въ «Aragno», какъ сокращенно зовутъ римляне Café Nazionale. Зимой до сумерекъ останется немного времени. Онъ сходитъ еще на что-нибудь посмотрѣть, а въ четвертомъ часу поднимется на Monte Ріnсіо или пойдетъ пѣшкомъ въ виллу Боргезе, оттуда на Корсо поглядѣть на катанье.
Куда дѣваться отъ пяти до семи, если у него нѣтъ знакомыхъ? Это — часы визитовъ, и раньше пяти въ Римѣ заставать кого-нибудь трудно. Всѣ свѣтскія гостиныя, гдѣ принимаютъ, открываются къ пяти часамъ. Пріѣзжій безъ знакомствъ въ городѣ, опять зайдетъ въ кафе или отправится къ себѣ въ номеръ гостиницы. Такъ и дѣлаетъ масса иностранцевъ; особенно цѣлыя толпы англичанокъ, живущихъ по отелямъ и пансіонамъ. Онѣ напьются чаю въ кафе или въ модномъ «Tea-Room» на Piazza de Spagna — и домой, почитаютъ, непремѣнно переодѣнутся къ обѣду и спускаются въ гостиную, гдѣ будутъ писать письма до звонка къ обѣду.
Чѣмъ же питается въ Римѣ духовная потребность?
Вопросъ звучитъ странно, не правда ли? Стоитъ вамъ сказать любому нѣмцу, что вы собираетесь ѣхать въ Римъ, онъ сейчасъ же воскликнетъ съ пафосомъ:
— Was für ein geistliches Leben! [71]
И это — не фраза. «Духовныя» наслажденія Рима, какъ огромнаго хранилища человѣческой культуры и изящнаго творчества, ни съ чѣмъ не сравнимы. Но вѣдь не всякій пріѣзжій — археологъ или художникъ, или спеціальный знатокъ искусства. Мы беремъ средняго европейскаго заѣзжаго туриста или человѣка, пріѣхавшаго пріятно и занимательно прожить въ Римѣ зиму. Тутъ у всякаго француза, нѣмца, англичанина, русскаго является сейчасъ же свой критерій. Они непремѣнно сравниваютъ столицу итальянскаго государства съ своими столицами и, конечно, не находятъ здѣсь и одной десятой того, что имъ даютъ Парижъ, Лондонъ, Берлинъ, Вѣна, Петербургъ.
Русскіе всего чаще недовольны бѣдностью Рима по части умственныхъ и художественныхъ впечатлѣній внѣ памятниковъ и хранилищъ. Но и менѣе требовательные иностранцы находятъ, что въ Римѣ трудновато хорошо наполнить вечеръ.
Въ разгаръ сезона, до обѣда, отъ четырехъ до шести, бываютъ концерты, и то не особенно часто, да разъ въ недѣлю публичныя чтенія въ Collegio Romano для свѣтскаго общества. На тѣхъ и другихъ иногда присутствовала королева. Но этимъ, кажется, и ограничивается программа интеллигентныхъ «удовольствій» для тѣхъ, кто не бываетъ въ обществѣ.
Идете вы но Корсо и на заборѣ, вдоль большой витрины, около Palazzo Sciarra, видите цѣлое море яркихъ огромныхъ афишъ, въ крикливыхъ краскахъ, съ портретами артистовъ и даже сценами изъ пьесъ. Глаза разбѣгутся. Но это болѣе обманъ зрѣнія, чѣмъ что-либо дѣйствительно стоющее.
Зрѣлищъ въ Римѣ не мало, но сорта они всѣ невысокаго. До «карнавала», т.-е. до января, главный оперный театръ Argentina— старый, еще папскихъ временъ, получающій субсидію — закрытъ. Прежній «Apollo», гдѣ я еще бывалъ въ 1870 году, давно срыть. До карнавала бываютъ оперные спектакли и балеты въ театрѣ Соstanzi, близъ вокзала, построенномъ уже при итальянцахъ. Театръ этотъ весьма большой и красивый, при немъ концертная зала. То, что тамъ даютъ, отъ балетовъ и оперетокъ до представленій мима Фреголи, прославившагося и у насъ, все это — посредственное. Зайдете разъ-другой за весь сезонъ, и больше васъ туда не потянетъ.
Видитъ иностранецъ, любящій театръ, на разноцвѣтныхъ афишахъ заглавія драмъ и комедій на нѣсколькихъ сценахъ. Постоянно дѣйствуютъ, по крайней мѣрѣ, четыре сцены: Valle, Nazionale (самый красивый фасадъ), Metastasio, Manzoni. Читаетъ онъ и вникаетъ во всѣ эти заглавія. Да все это знакомыя ему вещи, исключительно французскія? Тутъ идетъ пьеса Сарду, или Онё, тамъ фарсъ изъ Пале-Рояля, въ остальныхъ — бульварныя парижскія мелодрамы. И такъ можетъ тянуться недѣлями и мѣсяцами.
Въ театры я ходилъ много, и всегда съ надеждою что-нибудь найти стоющее, если не въ репертуарѣ, то хоть въ исполненіи. Репертуаръ приводитъ въ неизбѣжное недовольство, если не раздраженіе, оттого, что онъ вамъ вдоль и поперекъ извѣстенъ. За шесть почти мѣсяцевъ моего житья въ Римѣ я видѣлъ всего двѣ или три новыя итальянскія пьесы на двухъ порядочныхъ драматическихъ театрахъ, Valle и Nazionale. Остальное были или старыя, уже заигранныя вещи, или же переводы съ французскаго. А въ двухъ дешевыхъ театрахъ, Metastasio и Manzoni, гдѣ спектакли идутъ ежедневно, рядомъ съ избитыми парижскими драмами, вродѣ «Двухъ сиротокъ», или новинками для Рима вродѣ «Les deux gosses», ставятся драмы собственнаго производства изъ столичной жизни, иныя съ соціалистической подкладкой. Это были еще самые интересные спектакли. Остальное — того сорта, что зовется въ Римѣ самими итальянцами: «dramacci», т.-е. «драмищи», жестокія пьесы дешеваго издѣлія.
Иностранецъ можетъ просто придти въ ражъ, видя какъ рѣшительно на всѣхъ театрахъ, въ теченіе цѣлой недѣли, даютъ только обглодки парижской драматургіи. Онъ хочетъ знакомиться съ итальянской драматической литературой; онъ знаетъ, что у итальянцевъ есть же свой репертуаръ и послѣ Альфьери и Гольдони, есть пьесы Косты, Феррари, Кавалотти, новыхъ писателей, какъ Брага, Роветто и др. Онъ видѣлъ переводы нѣкоторыхъ въ Петербургѣ и Берлинѣ. Наконецъ, онъ жаждетъ знать игру такихъ артистовъ, какъ Дузе, Дзакони, Новелли, Густавъ Сальвини, Эмануэль, Лейгебъ, Тина ди Лоренцо, Виталіани.
И ничего-то или почти ничего не получаетъ за цѣлый сезонъ. Не лучше окажется и вокально-драматическая часть вечернихъ удовольствій. Ни одного изъ тѣхъ артистовъ, какихъ онъ слыхалъ въ Петербургѣ и Лондонѣ, онъ не услышитъ въ Римѣ. Они поютъ за границей. Въ Argentina вамъ поставятъ одну новинку (въ этотъ карнавалъ шла «La Bohême» моднаго композитора Пуччини); но персоналъ первыхъ силъ только что сносный; постановка средней руки. Точно то же и въ балетахъ. Одна балерина изъ второстепенныхъ, остальное все годно только для массовыхъ эффектовъ. Тутъ уже вы совсѣмъ не чувствуете, что это столица. Сравненіе не то, что съ Берлиномъ или Вѣной, а съ любой второстепенной резиденціей, подавляющее. Въ такой мелкой столицѣ, какъ Карлсруэ, оперный сезонъ, по репертуару, всегда богатѣйшій: идутъ до пятидесяти и больше оперъ, и въ томъ числѣ весь Вагнеръ, кромѣ «Пареиваля», потому что его даютъ только въ Байрейтѣ.
И оперетка такого же сорта. Собственнаго творчества въ области легкой музыки въ Италіи что-то не является, кромѣ тѣхъ представленій съ пѣніемъ, которыя ставятся на увеселительныхъ театрикахъ, вродѣ римскаго Teatro Nuwo. Это полуфееріи, полуоперетки, съ грубымъ обнаженіемъ женскаго тѣла, съ такой же грубой погоней за дешевыми эффектами. Въ такихъ самодѣльныхъ вокальныхъ представленіяхъ участвуетъ и традиціонное лицо старой итальянской комедіи Пульчинелло. Онъ выходитъ въ маскѣ, съ горбатымъ носомъ, въ бѣломъ балахонѣ Пьеро, и безъ всякой связи съ ходомъ дѣйствія, смѣшитъ публику болтовней, съ разными прибаутками и остротами на текущую «злобу дня».
Иностранцу было бы интересно попадать въ такіе спектакли, гдѣ дѣйствовали бы еще мискеры (какъ произносятъ итальянцы), давались бы веселыя комедіи Гольдони или импровизаціи, такъ называемыя commedie dell’arte, или пантомимы безъ рѣчей, или же хорошій театръ маріонетокъ.
Ничего этого онъ не нашелъ бы во весь сезонъ, проведенный мною въ Римѣ. Тѣхъ милыхъ маріонетокъ, которыя такъ подробно описываетъ Стендаль изъ эпохи Реставраціи, съ изображеніемъ похожденій молодящагося старика и съ остротами и обличеніями сильныхъ міра, давнымъ давно нѣть въ Римѣ. Сохранилась только память о томъ, что самый лучшій театръ тогдашнихъ маріонетокъ помѣщался на Еорсо, въ Palazzo Piano, гдѣ когда-то жила madame Récamier.
Мнѣ еще случалось видать прежде, во Флоренціи, въ Миланѣ, въ Неаполѣ цѣлыя пьесы съ куклами въ полроста человѣческаго и съ голосами изъ-за кулисъ искусниковъ, ведущихъ діалогъ. Давались и цѣлые балеты маленькихъ куколъ, красиво одѣтыхъ и чрезвычайно ловко выдѣлывающихъ всякія па.
Такихъ традиціонныхъ итальянскихъ зрѣлищъ не бываетъ уже въ Римѣ но цѣлымъ сезонамъ. Обще-европейскіе вкусы захватили театральную толпу, и вездѣ сталъ господствовать парижско-вѣнскій увеселительный жанръ. Я еще не былъ ни въ одномъ опереточномъ спектаклѣ, который бы по исполненію былъ выше того, что самыя ординарныя труппы даютъ у насъ, въ столицахъ и въ провинціи. У первыхъ сюжетовъ голоса обыкновенно больше, чѣмъ во французскихъ труппахъ; но поютъ они «въ серьезъ», рѣзко, крикливо; примадонны толстыя, безъ граціи, съ плохой игрой, въ безвкусныхъ костюмахъ. Хоры, оркестръ, постановка вродѣ тѣхъ, какіе вы можете найти у насъ на ярмаркахъ, да и то не «у Макарія». И каково бѣдному иностранцу питаться всѣми этими «Боккачіо», «Цыганскими баронами» и «Дочерьми тамбуръ-мажоровъ», которыя онъ на своемъ вѣку слышалъ десятки разъ и въ хорошемъ исполненіи?…
Лучше зайти лишній разъ въ дешевый театръ Meiastasio или Manzoni, посмотрѣть на dramaccio мѣстнаго производства, иногда на какую-нибудь болѣе литературную пьесу, оригинальную или переводную. Тамъ даютъ иногда и Зудермана, и Ибсена. Если выбирать изъ двухъ сортовъ вечернихъ зрѣлищъ, то ужъ, конечно, надо ходить въ такіе драматическіе театры. Тамъ вы видите, по крайней, мѣрѣ, образчики своей дешевой драматургіи. Есть поставщики и у этихъ театровъ, гдѣ вы за кресло платите съ ingresso (право входа) какую-нибудь лиру, много полторы. Въ труппѣ случаются два-три человѣка съ талантомъ. Суфлера, правда, адски слышно, при постоянной перемѣнѣ афишъ; но темпераментъ дѣлаетъ игру менѣе скучной и банальной, чѣмъ это было бы, наприм., у насъ. Въ такихъ театрахъ верхи и задніе ряды партера самые демократическіе. Сверху внизъ публика переговаривается, смѣется, кричитъ, остритъ или ругаетъ злодѣя драмы. Курятъ во всѣхъ ярусахъ, и внизу также. Зимой тамъ сидятъ въ шляпахъ и въ теплыхъ пальто; и когда занавѣсъ поднимается, со сцены на васъ пахнетъ холодомъ и сыростью, источникъ простуды въ Римѣ. И то же самое, въ холодныя ночи, вы испытываете и въ болѣе благоустроенныхъ театрахъ.