Хорошаго театра на діалектѣ Римъ еще не выработалъ, и въ этомъ «столица» Италіи врядъ ли виновата. Папское правительство только терпѣло зрѣлища. Народу оно давало развлеченія въ видѣ церковныхъ церемоній и карнавала. Трастеверинскій народъ, коренные жители вѣчнаго города, считающіе себя потомками «квиритовъ», наравнѣ съ такими фамиліями, какъ Массими, Орсини или Колонна, съ незапамятныхъ временъ говорятъ своимъ, если не діалектомъ, то жаргономъ, «il romanesco», какъ они сами называютъ его. Чего же бы естественнѣе ожидать, что на этомъ истинно-римскомъ нарѣчіи создастся и цѣлый театръ; но онъ не создался, и когда «итальянцы» взяли Римъ, не было сцены, гдѣ бы давались настоящія пьесы на «romanesco». Вѣдь существуетъ же въ Вѣнѣ театръ на вѣнскомъ діалектѣ, съ своимъ мѣстнымъ репертуаромъ. Въ каждомъ большомъ областномъ городѣ Италіи — Миланѣ, Венеціи, Туринѣ, Неаполѣ — есть театры на мѣстномъ нарѣчіи, и они вездѣ держатся. Въ Неаполѣ есть даже импрессаріо, главный актеръ и поставщикъ всего репертуара, какъ Мольеръ и Шекспиръ. Онъ пріѣзжалъ въ Римъ на конецъ сезона и его пьесы изъ бытовой неаполитанской жизни буржуазіи и чернаго народа, довольно наивныя, но реальныя по замыслу, лицамъ, а главное по игрѣ, находили и въ Римѣ зрителей. Пьесы эти шли въ театрѣ Valle и публика собиралась та же, что ходитъ смотрѣть и общій репертуаръ, и платила цѣны болѣе дорогихъ театровъ.
Тому, кто любитъ Италію, цѣнитъ литературу, искусство, даровитость итальянцевъ, въ особенности ихъ способность къ сценической игрѣ, балету, оперному пѣнію, музыкѣ, обидно бываетъ, живя въ Римѣ, находить въ сферѣ театра такое отсутствіе иниціативы, такой посредственный уровень исполненія и репертуаръ, почти совсѣмъ лишенный оригинальнаго творчества.
На это есть два ряда причинъ: общія и мѣстно-историческія.
Заставьте разговориться съ вами итальянца, знающаго дѣло драматурга, журналиста, образованнаго свѣтскаго человѣка, онъ вамъ приблизительно скажетъ слѣдующее:
— Мы въ Италіи, до сихъ поръ, не можемъ поднять нашего сценическаго дѣла. Національной поддержки у насъ нѣтъ, потому что государство бѣдно и мы подавлены тяжестью налоговъ. Для того, чтобы привлечь литературныя силы къ театру, надо, чтобы авторы могли житъ сценой; а для этого нужна большая публика столицы, какъ въ остальной Европѣ. У насъ этого нѣтъ и долго не будетъ. Необходима хоть одна образцовая сцена съ государственной или подворной субсидіей. Ея также нѣтъ. Была попытка создать такую сцепу въ Римѣ — Teatro Nationale. И она не удалась, потому что не было средствъ ее поддерживать. Надъ всѣмъ театральнымъ дѣломъ тяготѣетъ, до сихъ поръ, рутина нашей системы антрепренерства. У насъ каждый актеръ, какъ только онъ немного выдвинулся впередъ, сейчасъ становится «cаро-соmісо», набираетъ труппу и начинаетъ кочевать изъ города въ городъ. И ставятъ пьесы или такія, гдѣ они на первомъ планѣ, или же такія, на которыя ловится толпа. Вотъ почему ваши сцены запружены французскими пьесами. Конкурировать съ огромной производительностью Парижа намъ нельзя. Французы мастера писать эффектно, заставлять плакать въ мелодрамахъ и хохотать въ фарсахъ. Итальянская пьеса, если она талантлива, оцѣнится вездѣ; но она стоитъ дороже антрепренеру и онъ всегда предпочтетъ французскій фарсъ, за который заплатитъ небольшой процентъ иностранному агенту и гроши переводчику. У насъ нѣтъ еще большой платящей публики и только при дешевыхъ цѣнахъ можно разсчитывать на сборы. Въ послѣдніе десять-двадцать лѣтъ всѣ наши крупнѣйшіе артист отправляются за границу съ своими труппами, въ объѣзды по Старому и Новому свѣту, а мы должны довольствоваться кое-чѣмъ. Разъ не существуетъ ни одного образцоваго-театра, съ постоянной дирекціей, съ труппой, играющей на ней годами — не можетъ быть и рѣчи о художественной постановкѣ. На одной и той же сценѣ въ сезонъ переиграетъ нѣсколько труппъ. Декораціи, аксессуары — все это кое-какое, составляетъ инвентарь хозяина театра, и никогда вы не увидите, чтобы у насъ, — въ какомъ угодно городѣ,—поставили вамъ драму или комедію совсѣмъ заново, какъ это дѣлается всюду въ Европѣ въ хорошихъ театрахъ.
Все это общія причины и тотъ, кто давно знаетъ Италію, согласится, что такъ оно и есть и не предвидится улучшенія до тѣхъ лоръ, пока страна не станетъ богаче, вока государство и муниципалитеты не будутъ создавать образцовыхъ сценъ, пока не рухнетъ теперешняя система антрепризъ и публика, въ столицѣ и большихъ городахъ, не станетъ поддерживать отечественныхъ авторовъ, а не бѣгать только смотрѣть парижскіе мелодрамы и фарсы.
Французы не ладятъ съ итальянцами. Вы не видите нигдѣ никакой духовной и матеріальной солидарности между этими двумя націями. Но въ театрѣ (и значительно въ беллетристикѣ) Италія — данница Франціи, и въ такихъ размѣрахъ, что вчужѣ дѣлается досадно за нее.
Не одни плохіе театришни и труппы итальянскихъ городовъ питаются парижскими продуктами. Возьмите вы репертуаръ сценическихъ звѣздъ Италіи — первыхъ актрисъ: Дузе, и ея предшественницъ Пеццано-Гвальтьери, Тессеро, Марини, и дѣйствующихъ еще и теперь: Мйджи-Мйрки, Виталіани, Тины-ди-Лоренцо — всѣ онѣ выѣзжаютъ и выѣзжали на героиняхъ Дюма-сына, Сарду, Мельяка, Оне, съ прибавкою, въ послѣдніе годы, Зудермана и Ибсена.
Нѣмцы — друзья и союзники итальянцевъ; но ихъ дружба и вліяніе, до сихъ поръ, не сказываются на поднятіи уровня театральнаго дѣла, ни въ драмѣ, ни въ оперѣ, ни даже въ распространеніи общедоступныхъ музыкальныхъ удовольствій. Несмотря на дружбу съ нѣмцами, вы, — живя весь сезонъ въ столицѣ Италіи, — не увидите ни драматической нѣмецкой труппы, ни опереточной, ни даже хорошаго оркестра. Прежде французы объѣзжали Италію, при Викторѣ-Эмануилѣ и позднѣе, а теперь вы и французской-то труппы нигдѣ не найдете.
Въ сценической игрѣ итальянцы могли бы занимать первѣйшее мѣсто въ Европѣ. Отдѣльные таланты рождаются и даже развиваются на итальянской почвѣ, какъ нигдѣ. Такихъ артистовъ, какъ Сальвини или Дузе не было въ остальной Европѣ въ послѣднюю четверть вѣка… И безпрестанно выдвигаются дарованія, совершенно оригинальныя — и въ мужчинахъ и въ женщинахъ. Тина-ди-Лоренцо не считалась звѣздой первой величины, когда я ее видѣлъ во Флоренціи, въ сентябрѣ 1897 года (платя 1 фр. 50 сант. за стулъ), а Москву она сразу заполонила и превознесена была до небесъ. Всѣ знатоки находятъ Дзакони, Новелли и еще нѣсколько актеровъ — совершенно изъ ряда вонъ. Но общій уровень исполненія ниже того, что вы найдете даже въ большихъ провинціальныхъ городахъ Германіи, Франціи, Россіи, Австріи. Около саро-comico, — мужчины или женщины, — собрана кое-какая команда; «читка», съ нестерпимой скороговоркой, рѣзкость тона, неумѣренная жестикуляція. А въ дешевыхъ демократическихъ театрахъ ко всему этому присоединяется нищенская обстановка и жалкіе костюмы, даже въ пьесахъ изъ современнаго быта.
Нельзя сказать, чтобы правительство ничего не дѣлало для сценическаго искусства. И во Флоренціи, и въ Римѣ есть курсы декламаціи; тамъ завѣдуетъ ими бывшій актеръ и писатель Рази; здѣсь директриса, когда-то очень извѣстная актриса Марини, и при ней еще три преподавателя. Съ Марини я лично познакомился и былъ у ней въ консерваторіи (Accademia S. Cecilia), гдѣ есть цѣлый сценическій отдѣлъ.
Причины мѣстныя, чисто римскія, дѣйствующія отрицательно на театральное дѣло, тоть же итальянецъ, — критикъ или драматургъ, знатокъ или дилетантъ — изложилъ бы въ такихъ доводахъ:
— Римская публика бѣднѣе, чѣмъ, напр., въ Миланѣ или въ Туринѣ. Она, въ папскія времена, увлекалась только оперой и балетомъ. Тогда аристократія была богата и любила ѣздить въ театръ. Но драма и комедія и тогда не процвѣтали. У двора, съ тѣхъ поръ какъ Римъ — столица Италіи, нѣть своей королевской сцены, а муниципалитетъ платитъ плоховатую субсидію театру Argentina, драматическія сцены предоставлены сами себѣ. Сборы даютъ французскія пьесы — и только по обыкновеннымъ цѣнамъ, а при такихъ сборахъ нельзя имѣть знаменитостей. Онѣ не охотно ѣдутъ въ Римъ и предпочитаютъ играть или за границей, или въ Миланѣ, Неаполѣ, Туринѣ, даже Флоренціи и Венеціи.
Вотъ почему, — прибавляю я отъ себя, — вы можете прожить въ Римѣ весь сезонъ и не видать ни одного актера, который васъ интересуетъ. Такъ это случилось и въ сезонъ 1897—98 г. Всего на двѣ, на три недѣли пріѣзжала Дузе, послѣ долгаго отсутствія, выступила въ своихъ неизбѣжныхъ «выигрышныхъ» роляхъ — въ «Дамѣ съ камеліями», «Адріеннѣ», «Женѣ Клода», и въ одноактовой пьесѣ д'Анунціо «Сонъ въ лѣтнюю ночь». Попавъ во всемірные таланты послѣ парижскихъ успѣховъ предыдущаго года, Дузе наложила на итальянцевъ усиленную контрибуцію. Еще лѣтъ пять назадъ вы могли ее видѣть въ итальянскихъ городахъ за два, за три франка; а въ этотъ пріѣздъ кресло стоило десять и пятнадцать лиръ. Римляне не любятъ такихъ цѣнъ, и всетаки театръ Valle бывалъ полонъ.
Но вернемся къ нашему иностранцу. Если онъ видалъ ту же Дузе во всѣхъ ея лучшихъ роляхъ и по нѣсколько разъ — ему врядъ ли было особенно привлекательно идти на «Даму съ камеліями» въ столицѣ Италіи и платить пятнадцать лиръ за свое мѣсто. Къ чему же свелись его сценическія впечатлѣнія за весь сезонъ? Посредственное исполненіе двухъ-трехъ оперъ, плохой балетъ (всегда одинъ и тотъ же на цѣлый мѣсяцъ), нѣсколько такихъ же плохихъ опереточныхъ труппъ, двѣ-три драматическихъ труппы, съ переводнымъ репертуаромъ и съ полнымъ отсутствіемъ крупныхъ артистовъ. Изъ актрисъ съ именемъ играла Мѣдяш-Мирки; но она уже отяжелѣла для молодыхъ ролей, и опять-таки выѣзжала на героиняхъ Дюма и Сарду.
Куда же ему идти еще — въ какія увеселительныя мѣста? Въ самомъ концѣ сезона заново открылся очень красивенькій театрикъ Quirino, въ двухъ шагахъ отъ Корсо, позади Palazzo Seiarra. И тутъ опять сказалась бѣдность Рима средствами, вкусомъ, предпріимчивостью и персоналомъ. Стали давать кое-какія оперетки и полуфееріи немного лучше, чѣмъ въ Teatro Nuovo.
Холостыхъ мужчинъ въ Римѣ множество и помимо иностранцевъ: чиновниковъ, приказчиковъ, офицеровъ. Какъ же они коротаютъ вечеръ? Кромѣ театровъ, есть нѣсколько кафе-концертовъ. Для туриста, любящаго «couleur locale» интереснѣе, на первыхъ порахъ, самые дешевые, около разныхъ воротъ, близъ вокзала, и въ другихъ урочищахъ. Но все это, увы, опять-таки характерно только развѣ по публикѣ, а по тому, что по