ется и дѣлается на эстрадѣ — самаго избитаго, общеевропейскаго пошиба и крайне низменно, въ особенности музыка. Даже въ большихъ театрахъ, какъ Valle или Nationale, оркестръ, играющій въ антрактахъ, состоитъ всегда изъ фортепіанъ, двухъ скрипокъ, контрбаса и флейты, съ прибавкою пистона. Потому-то, быть можетъ, и цѣны въ этихъ театрахъ, куда ходитъ весь Римъ, даже довольно элегантный, ниже нашихъ въ три и четыре раза, т.-е., напр., кресло не стоитъ никогда больше трехъ лиръ.
Кафе-шантаны подороже, — Olympia и Variété, — вблизи Корсо — сколки съ парижскихъ «шантановъ», съ такимъ же репертуаромъ циническихъ пѣсенокъ, разныхъ нелѣпостей или аглицкихъ зрѣлищъ съ клоунами и эквилибристами. Да и тутъ главной приманкой всегда какая-нибудь парижская «звѣзда». И чѣмъ неприличнѣе ея репертуаръ, тѣмъ сборъ больше. И тутъ, стало быть, Франція побиваетъ Италію. Прибавьте къ этому плохой циркъ — тамъ, гдѣ-то въ Prati Castello, и вы исчерпаете весь запасъ вечернихъ римскихъ развлеченій. Иностранецъ, ищущій «couleur locale», будетъ не мало огорченъ, не находя въ кафе или ресторанахъ никакихъ національныхъ пѣвцовъ, какъ, наприм., въ Неаполѣ. Только въ самыхъ демократическихъ остеріяхъ или кофейняхъ мнѣ случалось находить уличныхъ артистовъ, исполняющихъ цѣлыя комическія сцены съ пѣніемъ и приплясываніемъ.
Друзья Италіи въ Германіи и Австріи не веселятъ римскую публику и оркестрами, какихъ столько у нѣмцевъ. Въ Римѣ я не нашелъ ни одного зала, гдѣ бы играла порядочная музыка за дешевую входную плату. Только пивная-ресторанъ Gambrinus, устроенная въ нѣмецкомъ вкусѣ (она занимаетъ палаццо Русполи на Корсо) выписала не важный оркестръ «вѣнскихъ дамъ», играющій два раза въ день, во время сезона.
Серьезная симфоническая музыка не наполняетъ вечера любителей ея, какъ въ Петербургѣ. Всѣ концерты идутъ днемъ, передъ обѣдомъ и никогда не длятся больше двухъ часовъ. Римскимъ барынямъ (а женщины составляютъ подавляющее большинство) надо къ пяти часамъ быть свободными, дѣлать визиты или принимать у себя. Концерты совсѣмъ не общедоступны по цѣнамъ. Стулья стоятъ 10 лиръ въ залѣ консерваторіи, гдѣ не раньше января даютъ концерты, вродѣ нашихъ симфоническихъ, съ участіемъ иностранныхъ солистовъ. Другое оркестровое общество устраиваетъ музыкальныя утра въ Sala Dante, въ томъ домѣ, къ которому придѣланъ знаменитый фонтанъ Треви, такой эффектный по ночамъ, при свѣтѣ электрическихъ шаровъ. Въ теченіе всего сезона, шли четыре концерта съ произведеніями современныхъ композиторовъ четырехъ національностей: нѣмецкой, французской, русской, итальянской. Русскій концертъ былъ едва ли не первый въ такомъ родѣ. Итальянскіе композиторы оркестровой музыки не плодовиты и ни одинъ изъ нихъ не настолько извѣстенъ въ Европѣ, какъ Брамсъ изъ нѣмцевъ, Сенъ-Сансъ изъ французовъ, Чайковскій, Рубинштейнъ, Римскій-Корсаковъ — изъ русскихъ. Въ залѣ театра Costanzi, довольно тѣсной и некрасивой, общество Севастьяна Баха пропагандируетъ его музыку и вообще классическіе вкусы. Имъ руководить молодой композиторъ итальянецъ, исполняющій тамъ и свои сочиненія. Тамъ же, въ самомъ концѣ музыкальнаго сезона, французы-пансіонеры Виллы Медичи дали два интересныхъ утра, исключительно французской музыки, и двое изъ нихъ дирижировали. Изъ парижскихъ композиторовъ-виртуозовъ въ консерваторіи (Academia di S. Cecilia) съ большимъ успѣхомъ выступилъ передъ самой избранной римской публикой парижскій профессоръ органа Видоръ, исполнявшій и свои комнозиціи, какъ дирижеръ оркестра и органистъ.
Общій строй исполненія, сравнительно съ тѣмъ, что можно имѣть въ Парижѣ, Берлинѣ, Вѣнѣ, Петербургѣ и Москвѣ — приличный, но не больше, безъ тонкаго пониманія, часто съ невѣрными темпами. Профессіональныхъ музыкантовъ въ Италіи вездѣ много и ничего нѣтъ, легче, какъ собрать оркестръ въ 50–60 человѣкъ для оперъ или симфоній. Нѣкоторые инструменты до сихъ поръ вездѣ въ Европѣ — итальянская спеціальность, напр., арфа, контрбасъ, деревяннодуховые инструменты. А уровень всетаки невысокій. Нѣтъ иниціативы, соперничества, поощренія, нѣтъ достаточно вкуса къ серьезной музыкѣ въ массѣ публики, мало музыкальной грамотности и, въ концѣ концовъ, мало лишнихъ денегъ.
Походите вы на римскіе концерты, включая сюда и виртуозные (ихъ несравненно меньше дается, чѣмъ у насъ) и вы убѣдитесь, что почти только свѣтское общество посѣщаетъ ихъ, гораздо болѣе женщины, чѣмъ мужчины, и среди нихъ множество иностранокъ. Мужчины въ пропорціи одного на шесть, на семь дамъ. Итальянцы, по природѣ считаются музыкальными. И вы, даже въ простомъ народѣ, всегда замѣчаете, какъ легко схватывается любая мелодія, какъ всѣ умѣютъ пѣть, не учась. А въ культурномъ классѣ эта прирожденная музыкальность остается въ зародышѣ, не проявляется все большей и большей потребностью слушать хорошую музыку, дѣлать ее доступной всѣмъ и каждому. Мужчины, особенно въ Римѣ — заняты службой или дѣлами, поэтому ходятъ въ концерты только совсѣмъ свободные, праздные люди. И при дешевизнѣ спектаклей, музыкальныя удовольствія дороги даже сравнительно съ вашими столицами, гдѣ все-таки есть множество болѣе дешевыхъ мѣстъ на хорахъ и за колоннами.
Вагнеризмъ сдѣлался въ Италіи такой же свѣтской модой, какъ и во Франціи. Но парижане, ударившись въ культъ Вагнера и вообще нѣмецкой музыки, производятъ сильную пропаганду — организовали нѣсколько концертныхъ предпріятій en grand, ставятъ вагнеровскія оперы, предаются любительству во всѣхъ слояхъ общества. Ничего подобнаго нѣтъ еще въ Римѣ. И что особенно досадно иностранцу (да и всякому туземцу, ищущему провести вечеръ поизящнѣе въ художественномъ смыслѣ), это — отсутствіе хорошихъ музыкальныхъ удовольствій вечеромъ, въ тѣ часы, когда онъ долженъ довольствоваться плохими театрами и разной дребеденью кафе-шантановъ.
Что же остается для духовной пищи тому, кто проводитъ сезонъ въ Римѣ и пользуется большимъ досугомъ?
Ученыхъ и художниковъ мы выдѣлимъ. Ученые — особенный классъ. Для нихъ Римъ — предметъ культа и въ области археологіи, и въ области исторіи. Они пріѣзжаютъ сюда не за общеевропейскимъ времяпровожденіемъ. И художники, которые поселяются въ Римѣ для работы, могутъ быть менѣе требовательны, чѣмъ обыкновенные туристы. Но вѣдь и тѣмъ и другимъ нуженъ отдыхъ, а отдыхать имъ тоже не очень-то лестно на чемъ-нибудь слишкомъ ординарномъ.
Мы продолжаемъ имѣть въ виду свободнаго чужестранца, пользующагося только тѣмъ, что доступно всякому, имѣющему досугъ и порядочныя средства, безъ знакомствъ, безъ приглашеній на вечера и балы, безъ посѣщеній свѣтскихъ салоновъ.
Кромѣ зрѣлищъ и музыки есть еще художественная жизнь Рима въ тѣсномъ смыслѣ, т.-е. выставки и мастерскія артистовъ — своихъ и иностранныхъ. Когда-то день путешественника, особенно знатнаго я богатаго — былъ наполовину посвящаемъ студіямъ художниковъ,т.-е. мастерскимъ картинъ и objets d’art. И теперь, стоитъ вамъ пожить въ порядочномъ отелѣ дней десять, вы получите по почтѣ печатныя приглашенія посѣтить такую-то галлерею или коллекцію. Хозяева ихь — купцы. Они торгуютъ и антиками, и старыми картинами, и новыми. Но это входитъ уже въ общую программу туриста: посѣщеніе памятниковъ и хранилищъ. Мастерскихъ живописцевъ и скульпторовъ — множество въ Римѣ; иностранныхъ художниковъ больше, чѣмъ итальянцевъ. И тотъ, кто ищетъ только первоклассныхъ дарованій, ограничится посѣщеніемъ дюжины студій.
Изъ итальянскихъ современныхъ живописцевъ двое выдвинулись въ послѣдніе годы: Маккари и Микетти. Маккари — тосканецъ, религіозный и декоративный живописецъ, получившій большую извѣстность своими фресками, въ одной изъ залъ сената, изображающими разные моменты исторіи римской республики. Самая сложная изъ этихъ композицій — сцена, когда Цицеронъ обличаетъ Каталину и тотъ сидитъ, всѣми оставленный, съ лицомъ, искаженнымъ яростью я смущеніемъ. У Маккари прекрасная студія, въ видѣ отдѣльнаго павильона, на пустырѣ, гдѣ были когда-то сады Лукулла. Тамъ онъ работаетъ надъ своими картинами и этюдами для церквей въ Сьенѣ и Лоретто. Этотъ тосканецъ производитъ впечатлѣніе мастеровъ времени Возрожденія своей наружностью и тономъ, скромный, полный любви къ своему дѣлу, разносторонне развитой въ мастерствѣ; онъ для своихъ картоновъ приготовляетъ и архитектурныя модели, и скульптурные орнаменты.
Въ музеѣ современной живописи (въ зданіи выставки, на Via Nazionale) самое крупное произведеніе Микетти «Il voto» — изъ бытовой жизни абруццскихъ крестьянъ — реальная вещь, напоминающая стиль нашего Рѣпина. Самъ Микетти нелюдимъ и рѣдко бываетъ въ Римѣ.
Изъ иностранныхъ живописцевъ самый интересный Вильегосъ, испанецъ изъ Севильи, давно поселившійся въ Римѣ. За Porta Salara у него вилла въ андалузскомъ вкусѣ, и тамъ, въ обширной мастерской, вы всегда найдете нѣсколько картинъ и портретовъ, недоконченныхъ или готовыхъ. Свой домъ съ изящной мастерской и у нашего Семирадскаго, совсѣмъ осѣвшаго въ Римѣ. Нѣмцы, англичане, американцы, скандинавы, венгерцы, поляки — вы найдете десятками студіи художниковъ всѣхъ этихъ расъ и національностей; но въ Римѣ, въ теченіе осенняго сезона, не бываетъ выставокъ, какъ въ Петербургѣ, въ мартѣ. Если не искать случая попасть въ ту или иную студію, вы можете прожить здѣсь съ октября до конца марта и не имѣть понятія о томъ, въ чемъ состоитъ балансъ всего годового творчества своихъ и чужихъ артистовъ.
То же самое и съ скульптурой. Надо знать, что есть цѣннаго и стоящаго въ студіяхъ скульпторовъ и отправляться туда съ карточкой общаго знакомаго или же разсчитывать на любезность хозяина.
Среди итальянскихъ скульпторовъ, первое, какъ національно офиціальное, положеніе занимаетъ Монтеверде, возведенный въ званіе сенатора, членъ associé парижскаго института, наравнѣ съ нашимъ Антокольскимъ. Его студія помѣщается въ собственномъ домѣ, въ новомъ кварталѣ, близь вокзала, на Piazza delfIndepedenza, и одни ея размѣры покажутъ вамъ, что хозяинъ ея — «монументальный» художникъ, по преимуществу, много работавшій по заказамъ государства и муниципалитетовъ. Одна изъ удачнѣйшихъ его статуй — статуя министра Мингетти, говорящаго на митингѣ, со шляпой въ рукахъ. Разумѣется, черезъ его руки прошло нѣсколько Викторовъ-Эмануиловъ и разныхъ членовъ королевской фамиліи. Но онъ способенъ и на характерно-бытовые замыслы, какова, наприм., фигура, въ гипсѣ, рабочаго въ блузѣ ткача, съ челнокомъ въ рукѣ.