Со двора донеслось журчание воды, льющейся в ведра, затем кто-то прошел в деревянных башмаках мимо двери и вышел на улицу.
— Вчера вечером привезли ваш сундук, — сказала она. — Я угостила возчика стаканом вина. Сундук в вашей комнате.
Снова во дворе послышались шаги, открылась дверь, и вошел господин Петьо. Жюльен встал.
— Здравствуйте, — сказал он.
— Добрый день, мальчик. Вот так здоровяк! Крепыш, как и подобает жителям Юра!
Господин Петьо засмеялся и похлопал Жюльена по плечу.
— Для своих лет он очень высок, — произнесла госпожа Петьо.
Хозяин обхватил руку Жюльена и пощупал ее.
— Он еще наберется сил, — сказал он. — Работа пойдет ему на пользу.
Господин Петьо, ростом немного ниже Жюльена, был довольно худым, но маленький, округлый животик приподнимал нижнюю часть его белой куртки, и от этого грудь казалась еще более впалой. Его плоское лицо с приплюснутым носом все время было в движении. Когда он смеялся, обнажались два золотых зуба. Две пряди жидких выцветших волос прикрывали блестящую лысину.
— Ну, как там у вас в Лоне? — спросил он.
— Я сейчас не из Лона, — объяснил Жюльен. — Я был несколько дней у дяди в Фаллетане.
— А, да-да, у господина Дантена. Это заядлый рыбак. Я тоже кое-что в этом деле смыслю, но где мне до него! Он знаменитый рыбак!
Хозяин, смеясь, покачал головой, еще раз хлопнул Жюльена по плечу, потом, подталкивая его к двери, вышел с ним во двор и крикнул:
— Морис, Морис!
В глубине двора открылась маленькая дверца и высунулась голова в белой шапочке.
— Он моет тротуар, хозяин.
— Да, в самом деле. В таком случае разберешься сам, — сказал господин Петьо, оборачиваясь к Жюльену. — Поднимешься наверх и войдешь в коричневую дверь. Это спальня. Там увидишь свой сундук. Быстро переодевайся и спускайся вниз.
Жюльен поднялся по каменной лестнице. У двери он остановился и посмотрел во двор; снизу хозяин улыбался ему, сложив руки на круглом животике.
— Ну вот, — крикнул он, — входи и устраивайся!
3
Комната была довольно большая, почти квадратная, с низким потолком, с чистыми стенами, окрашенными клеевой краской, которая местами пузырилась. Жюльен увидел стенной шкаф с тремя выкрашенными в белый цвет дверцами и три железные кровати. Постели были не убраны. На подушках виднелись сероватые отпечатки голов. Через небольшое окно в комнату проникало солнце, и очень светлый пол отражал его лучи.
Жюльен подошел к окну. Оно выходило на покатую цинковую крышу здания, разделявшего два внутренних двора. Высунувшись, он увидел за домами, сбегавшими вниз по склону, рыжеватые верхушки больших деревьев на бульваре Сен-Морис.
Где-то заворчал мотор автомобиля, и половицы слегка дрогнули. Жюльен направился к двери, около которой стоял его сундук, поискал в кошельке ключ, отпер замок и достал синие брюки в мелкую клеточку, белую куртку и белую шапочку.
Быстро застучали по лестнице деревянные подошвы башмаков, дверь отворилась, и вошел высокий темноволосый мальчик. Он был одет в синие штаны и куртку — обычный костюм кондитера. Круглолицый и черноглазый, в шапочке, лихо заломленной на левое ухо, он подошел к Жюльену и улыбаясь протянул ему руку.
— Меня зовут Морис Лоран.
— А меня — Жюльен Дюбуа.
— Я знаю, ты из Лона. Хозяин нам говорил. А я из Безансона. У моих родителей там кондитерская.
Рукава у Мориса были засучены выше локтя, покрасневшие кисти рук совершенно заледенели.
— У тебя очень холодные руки, — сказал Жюльен.
— Я только что мыл тротуар и мокрой тряпкой вытирал вход в магазин. Вода, знаешь, не теплая… Но мне недолго осталось заниматься этой грязной работой.
Он засмеялся.
— Почему ты смеешься? — спросил Жюльен.
— Да ведь с завтрашнего дня ты будешь там вкалывать. Ну ничего, освоишься, и дело пойдет быстро.
Жюльен тоже рассмеялся. Он натянул брюки и стал надевать куртку. Морис остановил его:
— Ты что, шутишь? Никогда не надевай белой куртки для работы здесь. Наденешь, когда будешь ездить в город с поручениями. Напяливай быстро синюю куртку, а остальное пока оставь здесь. В обед Дени заберет свои вещи, тогда ты займешь его шкаф и очистишь свой гроб.
— Что?
Морис со смехом показал на длинный и узкий сундук коричневого цвета.
— Вот этот самый. Когда его доставили вчера вечером, помощник мастера сказал: «Хозяин, нового ученика еще нет, но его гроб уже прибыл». Все очень потешались. В общем верно, очень уж похож на гроб этот твой ящик… Увидишь, помощник у нас весельчак. Его зовут Виктор Брессо. Он славный малый. Из Траво, это совсем близко отсюда. Но он два года работал в Париже, и — вот увидишь — с ним никогда не соскучишься. Мастер наш — тоже неплохой парень. Иногда, правда, покрикивает. Но это в порядке вещей. Ну а в работе он силен! Мой отец его знает. Именно из-за него он меня сюда и сунул… Не надевай здесь башмаки! Обуешься за дверью. Не надо тут зря пачкать.
— Они не грязные, они же совсем новые.
— Все равно, нужно сразу привыкать. Мы убираем сами. Каждый по неделе. Поэтому пачкать нужно поменьше.
Они надели башмаки на циновке за дверью, и Морис сбежал вниз по лестнице, прыгая через четыре ступени. Внизу он обернулся. Жюльен спускался медленнее, держась за железные перила.
— Что с тобой? — спросил Морис.
— Ничего.
— Можно подумать, что у тебя болят ноги.
— Не привык еще ходить в деревянных башмаках.
Морис улыбнулся, потом скорчил сочувственную мину, покачал головой и просто сказал:
— Ну ничего, старик, привыкнешь!
В дверях столовой появился хозяин.
— А! Уже одет как заправский кондитер!
Госпожа Петьо тоже вышла. Она прижала руки к груди и восторженно воскликнула:
— До чего ж он красив! Они оба почти одного роста. Морис, конечно, покрепче, но он на год старше. Впервые у нас сразу два таких красивых ученика. Один — брюнет с черными глазами, другой — блондин с голубыми.
— Хотелось бы только, чтобы Жюльен не стал таким болтуном, как Морис, — заметил хозяин. — Покажи ему дом и смотри не заговори его до одури.
Хозяева вернулись в столовую. Морис пожал плечами и проворчал.
— Ну и дура эта баба. Сюсюкает с тобой так, будто тебе четыре года.
— А по-моему, она ничего.
Морис махнул рукой, как бы говоря: «Ладно, поживешь — увидишь», и повел Жюльена в глубь двора. Там, под застекленным навесом, стояло какое-то громоздкое сооружение, покрытое лаком.
— Тут мы делаем мороженое и эскимо. А здесь вот — ледник.
Втолкнув Жюльена в маленькую кабину, Морис протиснулся следом за ним и притворил дверь. Потолок и стены кабины были выложены белыми плитами, половину помещения занимали решетчатые полки, загроможденные мисками и консервными банками. Морис взял миску с желтым кремом и протянул ее Жюльену.
— Попробуй-ка — это заварной крем.
Жюльен не решался.
— Не бойся, — сказал Морис, окуная в миску палец.
Жюльен последовал его примеру. Крем был холодный, но вкусный. Они пробовали еще крем, отдающий запахом кофе, и другой, в который был добавлен кирш[1].
— Смотри, если дверь закрыть совсем, то погаснет свет. Изнутри ее открыть невозможно, — объяснял Морис. — Дери глотку сколько влезет, никто тебя не услышит. Поэтому, если увидишь эту дверь приоткрытой, не вздумай ее закрывать, не проверив, нет ли кого внутри. Однажды Дени запер там хозяина. Ему пришлось проторчать в кабине минут сорок пять. Все думали, что он в кафе. Он мог так и окочуриться. Когда он вышел, то чуть не убил Дени. Мастер его еле удержал, а Дени тем временем смылся.
Он замолчал и посмотрел на Жюльена.
— Чувствуешь холод?
— Да, немного.
— А через некоторое время будет просто невыносимо.
Он открыл дверь, выглянул во двор, и прежде чем выйти, обернулся и сказал шепотом:
— Ты только не проболтайся, но я думаю, что Дени нарочно запер хозяина. Как раз за день до того Дени получил от него очередную взбучку.
Затем оба мальчика спустились в погреб. Морис сунул руку в одну из бочек и протянул Жюльену горсть зеленых маслин.
— Бери, ешь.
— После сладкого?
— Чепуха, не все ли равно. Ты к этому привыкнешь.
Они миновали квашню, разделочный стол, обсыпанный мукой, и большие цементные чаны, наполненные водой молочно-белого цвета.
— Здесь хранятся яйца, — бросил на ходу Морис. — А сейчас поглядим самое забавное.
Он подтащил Жюльена к отдушине.
— Посмотри! Жюльен поднял голову.
В оконце, затянутом паутиной с застрявшими конфетными бумажками, виднелся бледный четырехугольник неба.
— Это улица?
— Улица. И как раз возле витрины, где выставлены сладости. Сейчас там никого нет. А вот когда у витрины останавливаются женщины, отсюда есть чем полюбоваться. На рождество и пасху наш мастер устраивает целую выставку из шоколада. Бабы толпятся здесь целыми днями и глазеют. Тут уж, как вырвешь свободную минуту, мчишься сюда, пристроишься к окошку и подыхаешь со смеху!
— А хозяин ничего не говорит?
— Ха, он и сам не дурак подглядывать! Конечно, если вздумаешь прийти развлечься, не попадись ему на глаза, а то заработаешь пинок в зад. А он займет твое место и сам будет пялиться…
— Эй, вы! Что там, заснули внизу?
Мальчиков звал господин Петьо, свесившийся через железные перила лестницы.
— Нет, хозяин, — закричал Морис. — Я ему тут показываю погреб.
— Покажешь позже, а сейчас живо поднимайтесь, пора отправляться за мясом.
— Каждую пятницу по утрам нужно ездить за мясом для пирожков. Увидишь, мы здорово сейчас прокатимся. Поедешь на своем велосипеде, а я возьму хозяйский, чтобы показать, как им пользоваться.
— А зачем? Обычный велосипед, что в нем такого?
— Поймешь сам.
Они поднялись в спальню, чтобы надеть белые куртки. Морис сменил также брюки и шапочку.
— Ты переодеваешься? — спросил Жюльен.
— Обязательно. Всякий раз, как ты выходишь, должен переодеваться.