— Собак и животных увели с собой, — добавил Лебеда.
— Сады и огороды запущены. Кругом сплошной сорняк, — подтвердил Улдис.
— Уходили в спешке, — продолжал следователь, — брали самое необходимое. В шкатулке остались женские украшения, деньги.
— Может, их арестовали как врагов народа? — предположил Огонек.
— И позволили взять с собой оружие? — мягко улыбнулся Князь.
— А если эпидемия? — заволновалась Варя. — Прошу вас из колодца воду не брать, одежды, оставленной в домах, не касаться.
— Черт! А я уже позарился на телогрейку. Бушлат-то мой в волчьей яме остался, — вздохнул Кистень.
— Не взял же, — успокоил его Князь.
— Мелочовкой не занимаюсь. Но если селяне все бросили и ушли, значит, на то были серьезные причины.
— Если говорить об эпидемии, то должны быть трупы, — резонно заметил Шабанов.
— В Сибири встречается черная оспа, сюда китайцы завезли, — сказала Варя. — Надо осмотреть постельное белье в домах. У меня есть хирургические перчатки, других прошу ничего не касаться.
— Мне тоже понадобятся перчатки, — подошел к ней Журавлев. — Я обязан все осмотреть, чтобы разобраться в причинах бегства жителей.
— Оно тебе надо, Важняк? — возмутился Кошмарик. — Нечего здесь делать, у нас другие задачи. Доставай карту, Лиза, и компас. Запасов нам своих хватает, мы ни в чем не нуждаемся.
— В чем-то вы правы, Казимир Адамыч, — тихо сказал следователь, — но если речь идет об эпидемии или массовом отравлении, то зараза пришла извне. Может, с той стороны, в которую мы пойдем. Надо быть готовыми к встрече с любыми неожиданностями. Игнорировать непонятные нам явления — значит, попасть впросак в дальнейшем.
— Все правильно, — согласился Шабанов. — Сибирская тайга для всех нас загадка. Не зная броду, не лезь в воду. Коли судьба сюда забросила и необходимо выжить, каждый шаг надо делать с умом.
— Каждый шаг да еще с умом? — рассмеялся Огонек. — Сколько же ты жить собрался, Пилот? Найти самолет в Сибири, то же самое что иголку в море. Миллиона шагов не хватит. А если каждый с оглядкой… Вперед двигать надо, напролом!
Он глянул на Лизу, ожидая ее поддержки.
— Спор окончен, — твердо заявила она. — Осмотрим весь поселок. Разделимся по два человека и обойдем его со всех сторон.
— Чертова дюжина на двое не делится, — заметил Лебеда.
— А нас двенадцать, — тем же мягким тоном сказал Князь.
— Кого нет? — спросил Дейкин.
— Монаха, — оглядевшись, определил Чалый.
— Он к церкви пошел, пока мы по кустам прятались, — невозмутимо сказал Огонек. — Я видел. Он же святой, пуля его не берет. Да и карабин он свой не заряжал, патроны в карман сунул.
— Нахлебаемся мы еще с этим попом, — сквозь зубы процедил Дейкин.
— Ладно, хватит, — скомандовала Лиза. — Обходим село с трех сторон. Двое — со стороны озера, двое идут задами огородов, остальные — по центральной улице. И не расхолаживайтесь. Вперед.
14.
Их доставили в расположение воинской части и заперли в разных камерах. Сговориться они так и не успели. В окошке под потолком, крошечном зарешеченном квадратике, плясал красно-белый свет. Где-то что-то горит, и хорошо горит, решил Вася Муратов, теперь не до задержанных офицеров. Ничего страшного, уговаривал себя капитан, он отмажется. В конце концов, Рогожкин командир, а он подчиненный. Знать бы только, что этот правдолюбец наболтает на допросах. Если он упомянет фамилию Белограя, ими займутся чекисты, тогда на спасение нет никакой надежды. Белограй в черном списке, и все его люди попадают в него автоматически. Вася Муратов ходил из угла в угол трехметровой одиночки и с ужасом смотрел на деревянные нары, они вселяли в него ужас.
Тем не менее у особистов нашлось время на допрос задержанных офицеров. Первым вызвали подполковника Рогожкина. Кабинет чуть больше камеры — стол, стул и лампа, направленная на вошедшего. Лицо лейтенанта размазывалось в полумраке, разглядеть его не представлялось возможным. Тем лучше, решил подполковник. Врать в глаза труднее.
— Садитесь. В вашей летной книжке сказано, что вы являетесь пилотом треста Дальстрой. Соответственно подчинены Министерству внутренних дел.
— Формально.
— Официально вы приписаны к Магаданскому соединению. Вопрос. Каким образом вы оказались в расположении войск противовоздушной обороны Иркутской области?
— Летчики, в отличие от пехоты, могут оказаться в любой точке СССР.
— Кто вам сказал такую глупость? Неопознанные самолеты, попадающие в зону нашего округа, сбивают. Здесь летать запрещено. К тому же вас выловили из реки паромщики, а не сбили в воздухе. Диверсию с поджогом на третьей базе вы устроили?
— Я военный летчик, орденоносец и вредительством не занимаюсь.
— Где ваш маршрутный лист? Где ваш самолет? Кто вас заслал в наш район? И не пытайтесь врать, подполковник. Нам все известно.
— Тогда зачем нужны ваши вопросы? С методами допросов я знаком. Избавьтесь от шаблонов, лейтенант, вы выглядите дураком.
В полумраке мелькнула тень, и сразу посыпались искры из глаз. Рогожкин упал с табурета на пол. Но опыта у лейтенанта явно не хватало, да и удар был еще слишком слабым, и подполковник легко поднялся с цементного пола.
— Я буду разговаривать только с равным по званию, — спокойно сказал он, вытирая порванную губу.
— Ничего, ты у меня еще запоешь, я из тебя спесь вышибу, — прошипел лейтенант.
Стальная дверь скрипнула, и в каморку вошел полковник, тот самый, что их арестовал.
— Встать! — крикнул лейтенант. Рогожкин не тронулся с места.
— Идите, Лучников, — скомандовал полковник, подошел к столу и присел на его край. Глянув в документы, спросил:
— Елизар Никифорович, каким образом вы оказались в расположении военного объекта?
— У нас сбилось навигационное оборудование. Самолет не был готов к вылету.
— Как же вы могли вылететь с базы на неисправной машине?
— Это не мой самолет. Мы прибыли на якутский аэродром на гражданском ЛИ-2. Нас командировали во временное распоряжение Якутского военного округа. Мы получили приказ высадить десант геологов. Место высадки известно моему штурману. После разворота оборудование дало сбой. Я пытался поправить положение, но не смог. В результате мы упали в реку, но успели выбраться из тонущего самолета и воспользоваться десантной лодкой. Нас понесло по течению. Без весел мы не могли пристать к берегу и после восьми часов хода уткнулись в паром.
— Загадочная история. На берегу вы рассказывали совсем другое. Одна ложь порождает другую. Проверить ваши показания очень трудно или невозможно. Верить на слово без доказательств и фактов у нас не принято.
— Свяжитесь с Якутским округом, они подтвердят мои слова.
— Может, и подтвердят, но это ничего не доказывает, вы могли захватить самолет вместе с летчиками.
— Вы хотите сказать, что мы перебрасывали вражеский десант и сами являемся членами этого десанта, который захватил самолет и использовал его в своих целях?
— Эта версия звучит убедительнее. Сколько человек насчитывал десант и где вы его высадили? Это ваша группа совершила диверсию? Какие еще перед вами поставлены задачи?
— А почему вас не устраивает мой вариант ответа?
— Он рассчитан только на веру и не имеет доказательств. Слишком много откровенной глупости. Я не следователь, я летчик и, к вашему сожалению, кое-что смыслю в авиации и навигации. Начнем с простых вещей, подполковник. Вы сделали разворот и отправились назад, то есть на Якутскую базу. Якутск на северо-востоке, а вы полетели на юг. В солнечную погоду направление установит и ребенок,
можно обойтись без навигационных приборов. Вы продолжали лететь на юг, не думая о топливе. Второе. Вы сели на воду. За восемь часов лодка без весел могла проплыть по течению чуть больше двухсот километров, я знаю течение реки и могу ошибиться не более чем на десять километров. Но это не принципиально. В тех местах, где вы рухнули в воду, сплошные луга. Только самоубийца мог направить самолет на воду, имея возможность приземлиться на равнину. Далее. Вы успели взять лодку из самолета, значит, самолет затонул не сразу, вы спланировали, а не спикировали носом. Если скажете сейчас, что у вас заклинило рулевое управление, я прекращу дальнейший разговор. Искать самолет в реке мы не будем, его нам не поднять и экспертизу не сделать. Вы, если судить по вашим документам, опытный пилот, посадить машину на воду могли только умышленно. Как говорится, концы в воду. Лодку заготовили заранее. Советую во всем признаться. Сейчас нас интересует главный вопрос — где вы высадили десант, сколько их и какие перед ними стоят задачи. Подрыв складов они уже осуществили.
— Десант геологов выброшен в четырехстах километрах к северу от этих мест.
— Опять ложь. В том районе авиация не летает, слишком мощные магнитные поля. После того как в тех местах разбилось три самолета, район закрыт для авиации. И еще — десант не выбрасывают в пустоту. Даже геологам там делать нечего. Глухая, неприспособленная для жизни зона с непонятными аномальными явлениями. Может быть, в будущем, когда мы решим все свои экономические проблемы и поднимем науку на нужный уровень, у государства найдется время и средства заниматься тайнами, скрытыми в глухой тайге.
— Вы правы, самолет вел себя неадекватно в тех местах. Мы высадили десант на триста километров ближе обозначенного места, решили не рисковать и вернуться на базу.
— Мы разговариваем с вами на разных языках, подполковник. Я дам вам время подумать. Час или два. Но если на нашей территории произойдет еще одна диверсия, вас расстреляют без суда и следствия. Тогда сознаваться будет поздно.
— Надеюсь, ничего не случится.
Полковник вышел, на пороге появились конвоиры. Рогожкина отвели в камеру. Винить ему было некого, в такой ситуации правда выглядит глупостью. Что бы он ни говорил, ему не поверят. И он бы не поверил.
15.
Площадь села представляла собой крут размером с половину футбольного поля. Слева одноэтажная изба, построенная по принципу барака с высоким крыльцом посредине, на котором висел выцветший красный флаг и табличка «Сельсовет». По другую сторону стояла рубленая церковь с золочеными куполами и крестами. С близкого расстояния она выглядела намного выше и величественнее, чем казалась с другого конца улицы. Справа еще один добротный сруб с надписью на фасаде: «Сельпо».