Несмотря на то что время уже приближалось к полудню, здесь царил полумрак, кое-где горели фонари, и не только у земли, но и вверху, на уровне десятого этажа. Как догадался Лобов, там проходил второй ярус этой мрачной улицы. Тика шагала быстро, каблучки ее туфель ритмично постукивали по крупным плитам мостовой. Высоко над головой, точно неведомая река, синело небо. Прохожих было немного, и все они, как заметил Лобов, старались держаться середины мостовой. Мрачные стены, редкие окна и двери, иногда очень скромно оформленные витрины бесплатных столовых. И ни одного витого знака фарга. Иван еще раз огляделся вокруг и спросил, догадываясь, куда они забрели:
— Это портовые кварталы?
— Портовые, — подтвердила Тика. — А говорите, что первый раз в Дальге.
— Интуиция, — рассеянно ответил Иван.
Пройдя еще немного, Тика вдруг резко сбавила шаг, на ее лице появилось странное выражение. Проследив за ее взглядом, Лобов заметил группу мужчин, выхваченную из темноты снопом яркого света, падающего из открытой двери. Чуть позже Лобов услышал приглушенные звуки ритмичной музыки, будто по каплям льющиеся в тишину, заметил над открытой дверью вьющийся знак фарга и понял, что это бар, первый платный бар, попавшийся им в этих кварталах. Возле открытой двери в небрежных позах стояли четверо молодых людей, одетые в светлые куртки и в полосатые расклешенные брюки. Они преувеличенно громко разговаривали, гоготали и, по всей видимости, отлично чувствовали себя в этом полутемном мрачном ущелье.
Тика испытующе взглянула на Лобова.
Иван подумал, что разумнее всего обойти молодых людей стороной, однако Тика шла прямо на них с таким независимым и уверенным видом, что он решил положиться на ее опыт и ничего не предпринимать — не зря же Стиг дал ему эту девицу в провожатые.
Когда до компании оставалось всего несколько шагов, парни разом примолкли и повернули головы в сторону Лобова и Тики. Против ожидания, лица у них были не веселые и даже не оживленные, а подчеркнуто равнодушные, даже сонные. Парни были совсем молодые, откормленные, но наметанный взгляд Лобова приметил, что фигуры у них сырые, с лишним жирком. Лишь один выделялся жилистой тренированной шеей.
Коротыш с жирной физиономией, стоящий у самых дверей, громко заржал, но как-то разом, словно сам испугался своего гогота, умолк. В самый последний момент Тика вдруг прибавила шагу и оказалась чуть впереди своего спутника. Этого оказалось достаточно, чтобы компания, расступившись, пропустила ее и снова, словно ненароком, сомкнулась, преградив Лобову дорогу и представив ему для обозрения свои сонные физиономии. Иван остановился. Он уже догадывался, какое приключение его ожидало, но ему еще не верилось, что эта девушка способна на такое вероломство. Сделав еще несколько шагов, Тика остановилась, с независимым видом упершись в бедро рукой.
— Ленд куда-нибудь спешит? — спросил жилистый, глядя сквозь Лобова пустыми глазами.
Иван молчал, оценивая ситуацию. Что это, проверка?
— Да, я куда-то спешу, — ответил он, выгадывая время.
— Он спешит, — сообщил жилистый всей остальной компании таким тоном, словно изрекая что-то дотоле неизвестное и очень занимательное.
Парень с жирной физиономией опять заржал и умолк, точно ему заткнули рот. Лобов взглянул на него с откровенным любопытством. Глаза у парня были голубые, выпуклые, в них светилось нахальное любопытство и ожидание чего-то забавного. Он смотрел на Лобова так, как будто тот был не человек, а музейный экспонат, выставленный на всеобщее обозрение. Иван с облегчением подумал, что вряд ли такого болвана стали бы посылать на серьезное дело, но в то же время он почувствовал, как в нем закипает злость к этим карикатурам на людей. Он посмотрел на жилистого и спокойно повторил:
— Да, я спешу. И, как видите, меня ждут.
— Ждут? Вас? — почему-то удивился жилистый и с церемонной медлительностью обернулся к Тике. — Вы его ждете, ленни?
— А вы разве не видите? — насмешливо ответила Тика, постукивая каблучком туфельки.
Жилистый так же медленно обернулся к компании.
— По-моему, этот вопрос надо обсудить более детально, доверительно сообщил он. — Я потолкую с милашкой, а вы займите разговором уважаемого ленда. Нельзя же допустить, чтобы он скучал.
Теперь уже захохотали все. Только жилистый, сохраняя полную серьезность, церемонно поклонился Лобову и вихляющей походкой направился к Тике. Она ничуть не испугалась и лишь насмешливо крикнула Лобову:
— Долго вы еще будете там торчать?
Комедия, которую с таким старанием разыгрывали перед ним, так разозлила Ивана, что у него возникло острое желание проучить этих кривляющихся балбесов, но мысль о том, что он не имеет права ставить под угрозу судьбу операции, заставила его сделать шаг в сторону.
— Не торопитесь, ленд. — На плечо Лобова легла чья-то рука.
Иван не глядя, резким движением сбросил ее и, боковым зрением уловив движение справа, успел увернуться от размашистого удара другого парня. Медлить дальше было опасно. После неудачного удара парень подался вперед, Лобов ткнул его левой рукой в солнечное сплетение, а затем ударом в челюсть сбил с ног еще одного нападающего. Тот рухнул, точно ему подрубили колени. Жирнолицый, выставив перед собой полусогнутые руки, медленно пятился назад. У него сейчас было такое жалкое, перепуганное лицо, что Лобов опустил занесенную было для удара руку. Он не умел, да и не мог бить беззащитных. Но здесь, на этой темной улице, по отношению к людям, которые его окружали, подобное великодушие было ошибкой. Жирнолицый споткнулся о ступени у входа в бар и упал. А Лобов не успел повернуться, как его тело оплели сильные руки. Последовал умелый бросок, и Лобов полетел на мостовую.
Глава 6
Еду Алексею принес коренастый и очень мрачный субъект. Поставив блюда на столик возле изголовья, он ушел, так и не раскрыв рта. Его массивному телу было явно тесно в узкой камере, он то и дело натыкался широченными плечами на стены.
А минут тридцать спустя появился Сайн.
— Итак, — заговорил Сайн, ловко прибирая со стола грязную посуду, — аппетит у вас неважный. И напрасно. Или я сильно ошибаюсь, или в самом скором времени вам не мешало бы обрести отличную форму. Не так ли?
Кронин, придерживаясь выработанной тактики, молчал. Сайн пододвинул стул, сел возле Алексея, энергично потер свои руки и сморщил в улыбке лицо.
— Как журнал? Не правда ли, в нем есть любопытные вещи?
— Даже очень, — подтвердил Алексей.
— Вот видите. Я с самого начала был уверен, что он вас заинтересует. Надеюсь, вы поступили с ним именно так, как я вам советовал?
Кронин заглянул в глаза собеседника и произнес заготовленную фразу:
— А зачем же вас подводить?
— Ну, меня столько раз подводили, что я ничуть не удивился бы, если бы это случилось еще раз. Но, я думаю, подвели бы вы не столько меня, сколько себя, а? — Сайн засмеялся, морща свое сухое личико, однако тут же посерьезнел. — Скажу по секрету, я уже перестал бояться. Посудите сами, разве это жизнь? Стены, двери, комнаты, камеры, запоры, пароли. Разве может это понравиться человеку, который странствовал в свое время и хлебнул настоящего космоса?
Он зажмурился и покрутил головой.
— Не могу простить себе, что я связался тогда с партией лимонов. Да-да, все из-за этой золотистой кислятины. Но что поделаешь? Мне тогда так были нужны деньги. Сказать вам зачем?
Сайн склонился к Алексею и прошептал:
— Я копил деньги для туристской поездки на Землю. Конечно, это между нами. Во дворце, где мы с вами находимся, за такие настроения без всякой задержки и пересадки отправляют на свидание к покойным предкам. А началась вся эта глупая история с лимонами с того, что мы, я имею в виду, разумеется, космолайнер, имели честь доставить со Стигмы в Даль-Гей певицу Кайну Стан, которая в порядке культурного обмена была на гастролях у землян и возвращалась домой. Мне повезло, я познакомился с ней и разговорился. — Он впился глазами в лицо Кронина. — Очаровательная женщина, не правда ли?
И, поскольку Алексей никак не прореагировал на это, в прежнем непринужденном тоне продолжал:
— Своими рассказами Кайна разбудила во мне желание побывать на Земле. Тогда наши взаимоотношения с землянами были лучше, и у них в гостях мог побывать каждый порядочный далиец, у которого имелось достаточно фаргов. Я тогда считался вполне порядочным и благонадежным, но вот фаргов у меня не хватало. И я взялся за лимоны. Сам не пойму, почему именно за лимоны? Думаю, если бы я взялся за что-нибудь другое, например за нейтрид, все было бы в порядке. И я бы сейчас сидел не здесь, в мрачной камере, а в городском управлении. Ведь лимоны — скоропортящийся товар, они не могут лежать месяцами и ждать, пока сложится благоприятная ситуация. Они всем своим видом вопиют о затраченных фаргах и умоляют форсировать события. Но я рискнул.
Сайн сокрушенно покачал головой и тяжко вздохнул:
— Могу открыть вам душу: с той поры не могу видеть лимоны. И даже когда они мне снятся, я просыпаюсь в холодном поту. Мне бы пришлось совсем плохо, но вы человек образованный и должны знать, что в соответствии с теорией вероятностей вслед за невезением обычно следует удача. Надо только уметь ухватить ее за скользкий хвост. — Сайн покосился на Кронина и проникновенно спросил: — Скажите чистосердечно, я вам не надоел?
Алексей улыбнулся.
— Я слушаю вас с интересом. К тому же у меня масса свободного времени.
Сайн понимающе кивнул.
— Надо сказать вам, что, вернувшись из своих гастролей, Кайна Стан опубликовала книгу очерков о Земле. Книга произвела сенсацию. Дело в том, что Кайна — натура тонко чувствующая, одаренная, непосредственная. Ей удалось увидеть на Земле много такого, что оставалось тайной за десятком печатей для наших самых квалифицированных разведчиков, посещавших сию планету в самых различных и неожиданных амплуа. Кайна была возведена в ранг национальной героини, отважно проникшей в стан врага и сумевшей выведать самые сокровенные его секреты.