— А пальто, брат, мы тебе еще через месяц соорудим. Вот я на сверхурочную работу останусь, — улыбнулся папа.
— Ладно, я подожду, — сказал Витя и подумал, что если бы он не истратил те триста рублей, то пальто можно было бы купить хоть сегодня. Но постойте, на каком основании он мог на эти деньги покупать пальто? Он что, заработал их? Нет. Это были чужие деньги. И, может быть, незнакомый Алеша вот так же, как и папа, сидел и «выкраивал» на обеды, на одежду для своей матери. А Витька взял и «махнул» их в два счета! Не понес в милицию, не настаивал на розыске хозяина, а потихоньку проел их, протратил. Ведь, честное слово, можно было в милицию отнести! И, может быть, нашелся бы этот самый Алеша. Вот бы обрадовался! Полмесяца не зря работал!..
У отца было усталое лицо. В тонких упругих пальцах с въевшейся в них металлической пылью карандаш еле заметно дрожал. У отца всегда пальцы чуть-чуть дрожали, когда он приходил с работы, — это Витя заметил давно. Но сегодня ему особенно больно было это видеть. Ему почему-то казалось, что и у неизвестного для него Алеши были такие же руки.
Ответственный редактор
Сразу после ужина Боря развил бурную деятельность. Он аккуратно расставил стулья вокруг стола, налил в графин свежей воды, выключил телефон и разложил на скатерти листы чистой бумаги.
В восемь часов к нему пришли Игорь и Ромка.
— Борь, вытаскивай свой альбомчик! Я тут хорошие марки принес, поменяемся? — еще не сняв пальто, воскликнул в коридоре Ромка.
Но к его удивлению, Боря вдруг сухо ответил:
— Никаких альбомчиков. Сейчас же начинаем работать. Прошу к столу!
Усевшись на стуле, Боря налил в стакан воды, отпил немножко и сказал:
— Заседание редколлегии считаю открытым. Какие у нас задачи? Нам надо написать передовицу — это раз! — Боря согнул один палец. — Надо собрать материал — это два! — Он нажал на второй палец. — И художественно оформить — это три! Я, как ответственный редактор, беру на себя передовицу и оформление, а тебе, Игорь, я поручаю ошибочный отдел.
— Как это ошибочный? — вытаращил Игорь глаза.
— Не бойся, не бойся. Будешь только ошибки в газете исправлять. Ты же ведь хорошо диктанты пишешь, а Ромка будет зав. отделом писем…
— А бухгалтер кто? — спросил Ромка.
— Ты не смейся, — сказал Боря. — У нас дело пойдет по-серьезному и без бухгалтера.
Игорь и Ромка впервые видели Борю таким деловитым. Ромка смотрел на него, и несколько раз ему хотелось сказать Борьке; «А что ты из себя начальника строишь? Только вчера выбрали, а ты уж и рад командовать!» Но когда Боря дал ему еще одно задание — принести из дому пишущую машинку, — Ромка неожиданно тоже налил в стакан воды и сказал:
— Машинка будет!
С этого вечера у Бори началась новая жизнь. Он завел небольшой коленкоровый портфельчик, на котором печатными буквами было написано «портфель редакции», и складывал туда ребячьи заметки. По нескольку раз в день он таинственно шептался с Игорем и Ромкой об оформлении, обсуждал с ними карикатуры. Выпуск этого номера газеты был необычным: газета шла на конкурс, объявленный между пятыми классами.
Все шло хорошо, но вот когда Боря решил уже приступить к основной работе с клеем и красками, на одной из перемен в своей парте он нашел заметку за подписью «Красный глаз». В ней говорилось о том, что Ромка Кузнецов очень увлекается марками и забывает об уроках.
Весь день Боря не решался сказать Ромке об этой заметке. Но вечером, когда редколлегия вновь собралась в Бориной квартире — это было последнее заседание, утром стенгазета должна была выйти в свет, — Боря, как бы между прочим, протянул Ромке сложенный вчетверо листок.
— Возьми-ка вот, прочитай! — сказал он.
Чем дальше Ромка читал, тем больше мрачнел.
— Ерунда! — наконец сказал он и усмехнулся. — Тоже мне Красный глаз! Если я один раз про какой-то Иртыш не знал, так об этом сразу в газете печатать?
— А почему же не печатать? — сказал Игорь. — Не увлекайся марками чересчур.
— Наоборот, они мне помогают! Вот скажите, где находится Сальвадор?
— И скажем, — ответил Боря, нахмурившись. — В Центральной Америке. Сальвадор знаешь, а Иртыша-то не нашел?
Ромка исподлобья взглянул на Борю.
— Значит, ты будешь ее печатать?
Секунду Боря колебался. Может быть, действительно не стоит задевать Ромкино имя? Ведь Ромка, в сущности, неплохой мальчишка и к тому же друг. Но потом Боря сказал:
— Если пишут правду, я должен ее печатать.
— Пишут правду! — усмехнулся Ромка. — Откуда ты знаешь, что это правда? А может быть, я совсем и не из-за своих марок пострадал, а по уважительной причине? Материал надо сначала проверить, а потом уже печатать.
— А из-за чего же ты не выучил урока? — спросил Игорь.
— Как из-за чего? — этот вопрос застал Ромку врасплох. — Ну, я… занят был…
— И чего ты, Ромка, тут выкручиваешься? — вдруг сказал Боря. — Ведь я очень хорошо помню тот день, когда ты по географии отвечал. Ты тогда с утра перед уроками в филателический магазин ходил и не занимался. Было? Было. Вот материал и проверен.
— Пожалуйста, печатайте! — сказал Ромка. — Только от руки много не напечатаете.
— Ты не дашь машинку?! — спросил Игорь.
— А что ж ты думаешь, что я на своей машинке да про себя заметку буду писать? Жди! — Ромка схватил пальто и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
— Эх, может быть, не нужно было ссориться, — минут через пять вздохнул Игорь, потому что Боря выложил перед ним штук пятнадцать заметок, которые надо было теперь переписывать от руки.
— Ничего, — сказал Боря. — Нам такие члены не нужны.
Он положил на пол белоснежный ватманский лист и быстро набросал контуры заголовка. Стенгазета, называлась «Пионерский горн». Акварельная краска ложилась ровно и мягко. Игорь и Боря то и дело вставали на ноги, чтобы издали оглядеть свою работу.
И вдруг в тот момент, когда заголовок был уже написан, Игорь, поднимаясь с колен, задел рукой блюдечко с красно-бурой водой и опрокинул его на ватманский лист. Длинный ручеек наискось пересек газету.
— Тьфу! — мрачно плюнул Боря. — Вот не везет! И машинки нет, и кляксу посадили!
— Какой-то рок преследует! — сказал Игорь. — А может, на завтра отложим? Завтра и Ромку уговорим и на свежую голову что-нибудь придумаем.
— Да чего там откладывать! Надо закончить сегодня, и все! — сказал Боря. — Но что только делать? Заклеить, что ли?
Он полез в свой стол и начал рыться в журналах, ища какой-нибудь рисунок. Но ничего такого подходящего к газете не нашел.
И вдруг Боря вытащил из ящика печатный лагерный плакат. На фоне палаток стоял розовощекий горнист. А внизу было написано: «Солнце, воздух и вода — наши лучшие друзья!»
— Ура! — закричал Боря. — Мы спасены!
Он положил этот плакат на ватманский лист и острым концом деревянной кисточки стал обводить пионера с горном. На газете оставался еле заметный след. Потом Боря провел карандашом по этому следу, и на ватмане улеглась точная копия горниста.
— Игорь, разводи краски! — сказал Боря и смущению улыбнулся. — Правда, этого пионера мы должны были бы сами нарисовать, но, может быть, примут, а?
Горнисту ребята подрумянили щеки, глаза сделали черными, а горн посыпали золотой блесткой.
Поздно вечером явился Ромка. Он жил в соседнем доме и прибежал без пальто, держа под мышкой пишущую машинку в футляре.
— Давайте, что печатать? — сказал он скороговоркой. — Я с папой говорил. Его тоже однажды критиковали в стенгазете…
— А заметку про себя отпечатаешь? — спросил Игорь.
— Конечно, — сказал Ромка. — Могу хоть в двух экземплярах! Мне не жалко.
Стенгазета вышла яркой и радостной. Боря повесил ее на стену для просушки, и в комнате словно сразу стало светлее.
А на следующий день жюри конкурса, куда входили пионервожатая Аня и учитель рисования Юрий Осипович, начало рассматривать стенные газеты.
Вскоре ответственные редакторы со своими членами редколлегий были приглашены в пионерскую комнату. Боря вошел последним. Он увидел свою газету, приколотую кнопками к стене, и уже не мог оторвать взгляда от пионера с золотым горном. Ему казалось, что все смотрят на этого пионера и понимают, что его нарисовал не Боря.
Редакторы, как на пионерской линейке, выстроились шеренгой, и пионервожатая Аня объявила результаты конкурса.
— Первую премию, — сказала она, — большую коробку акварельных красок — мы выдаем газете «Пионерский горн»!
Боря подошел к Ане и под аплодисменты присутствующих получил награду.
— Спасибо за краски, — тихо сказал он Ане. — Но этого пионера с горном не мы рисовали. Он был на плакате напечатан.
Боря ожидал, что сейчас ребята закричат: «А-а, на чужой счет живете!» — но, к его удивлению, ничего этого не произошло.
— Правда? — спросила Аня. — Хорошо вы его перевели, но мы даем вам премию не только за рисунок. У вас принципиальная газета.
И она, чуть-чуть улыбаясь, посмотрела на Ромку.
Бумажный голубь
После уроков, когда учительница зоологии Марья Алексеевна вышла из класса, на парту вскочил Юра Иванов:
— Эй, вы! Смотрите! Голубь новой конструкции!
Ребята, которые, весело разговаривая, распихивали по сумкам учебники и тетрадки, на секунду умолкли. Юра подкинул голубя к потолку. Ударившись о потолок, голубь камнем пошёл вниз, но над самыми партами вдруг круто взмыл и, зачерпывая крыльями воздух, поплыл в угол класса.
Все восхищённо следили за ним. Кто-то шепнул: «Вот здорово!» Юра слыл в классе за первого мастера по голубям, и многие ему завидовали.
— А я лучше сделаю! — вдруг воскликнул Миша Вознесенский.
Он выхватил из сумки первый попавшийся под руку учебник, вырвал из середины три листа и разложил их на парте. Приходивший недавно к папе в гости знакомый показал Мише, как надо делать голубя — да какого голубя, классического! Правда, он делал его из толстой ватманской бумаги, но и эти листы были подходящими.