…В этот день Миша ушёл с уроков. «По болезни».
После этого случая он уже не лазил по ребячьим сумкам.
Железная воля
Когда Коля Евдокимов, староста третьего класса «В», на перемене при всём честном народе назвал Серёжку Филатова мямлей, тряпкой и человеком без воли за то, что он опоздал в класс и тем самым подвёл ребят, Серёжка твёрдо решил доказать Евдокимову, что все его обвинения беспочвенны. Да, он опоздал потому, что проспал, но что он человек без воли – это ещё бабушка надвое сказала.
– Ну и как ты докажешь, что у тебя есть воля? – спросил на перемене Евдокимов.
– А вот докажу, – сказал Серёжка. – Наблюдай с этой минуты за мной.
И действительно, с этой минуты Серёжка на глазах преобразился.
Перед уроком он при всём классе съел кусок мела, потом попросил принести с улицы какую-нибудь ледышку, положить ему за пазуху и посмотреть, дёрнется ли у него хоть один мускул на лице.
Мускул не дёрнулся.
Наконец, когда начался урок арифметики, он уставился на Марию Яковлевну и, не мигая, смотрел на неё все сорок пять минут.
– Ты что, Серёжа, болен? – спросила Мария Яковлевна, заметив его стеклянный взгляд.
– Да нет, спасибо, здоров, – по-прежнему не мигая, ответил Серёжа.
– Он нам волю свою доказывает, – усмехнулся Коля Евдокимов.
– А-а… – поняла учительница. – Благородное занятие. – И усмехнулась. – Только такое доказательство не серьёзное…
– А на мелочах ведь тоже можно доказывать, – сказал Серёжа.
– Ты, конечно, прав, – ответила Мария Яковлевна. – Но разве, не мигая целый урок, ты добиваешься чего-нибудь полезного?
В общем, так или иначе, а на всех переменах Серёжа в присутствии любопытных ставил над собой опыты. Он то выпивал в буфете три бутылки клюквенной воды, то брался пальцами за два оголённых электрических провода и блаженно улыбался.
Ему так понравилось проверять свою волю, что, придя домой, он не успокоился на достигнутом, а стал придумывать себе новые испытания.
Когда под вечер Коля Евдокимов, живущий по соседству, зашёл к Серёжке, маленькая Серёжина сестрёнка Люся, открыв дверь, с испуганным лицом сообщила:
– Ты знаешь, Коля, наш Серёжка, кажется, с ума сошёл. Папы и мамы дома нет, и я прямо не знаю, что с ним делать. Сегодня у нас на обед студень, и вот Серёжка как пришёл из школы, так и ест его до сих пор. И знаешь чем?
– Чем? – спросил Коля.
– Вязальной спицей!
И впрямь: Серёжка, сидя за столом, тонкой стальной вязальной спицей гонял по тарелке кусочек скользкого студня и никак не мог его подцепить.
– Ты что, уже окончательно?! – спросил Коля, покрутив указательным пальцем около виска.
– Это очень хорошо, что ты пришёл сюда, – довольный, сказал Серёжа. – Ты завтра должен в классе подтвердить, что я вязальной спицей съел тарелку студня. И если хочешь, мы сейчас с тобой будем соревноваться. Вот бери спицу!
– А давно ты этим занимаешься? – спросил Коля.
– По будильнику ровно два часа тридцать две минуты! – с гордостью сказал Серёжа. – А ты чего пришёл?
– Да у меня тут никак задачка не получается. Может, нам её вдвоём, а?
Тогда Серёжа слизнул языком кусочек студня, сказал: «Победа за нами!» – и ребята сели заниматься. Но вскоре позвонила Колина мама и позвала Колю обедать.
– А ты вот что, попробуй-ка всё-таки один её решить, – сказал Серёжа. – Посиди, подумай. Неужели у тебя воли нет? И я тоже попробую.
Коля ушёл.
Через час он позвонил Серёже. К телефону подошла Люся.
– А где Серёжка? – спросил Коля.
– Серёжа? А что?
– А он задачку решил?
– Да, – сказала Люся. – Он решил её за десять минут, а потом сказал, что в задачнике, наверно, опечатка, раз ответы не сходятся, и снова стал студень гонять. А потом он себе язык проколол… и в больницу побежал!
Хитрющий парень
Всё это случилось довольно необычно. Однажды, приблизительно дней за пять до Первого мая, председатель совета дружины Сеня Карасёв и дед Аким, школьный сторож, поехали на лошади в город.
Был базарный день. На рынке, заставленном голубыми колхозными палатками и длинными деревянными столами, шла вовсю предпраздничная торговля. То тут, то там играли баяны, тренькали балалайки. В гранёных боках никелированных самоваров отражались телеги с сеном, мешки с картофелем, медленно движущаяся людская толпа и солнце, щедрое апрельское солнце, которое, казалось, за зиму, скрытое в облаках, соскучилось по людям и теперь не жалело для них своего тепла.
Побродив с часок по базару и купив всё, что надо было для украшения школы: красную материю на лозунги, три кило мелу, разноцветной бумаги для флажков, электрических лампочек и разной мелочи, – Сеня Карасёв и дед Аким сели на телегу и медленно поехали по улице.
Над железными крышами – на некоторых из них Сеня увидел крестообразные телевизионные антенны – колебался нагретый солнцем воздух. Булыжная мостовая была уже суха, и по ней, ревя сиреной, катился жёлтый туполобый автобус «Москва – Симферополь».
Вдруг Сеня заметил какую-то странную процессию ребят, шествующую по тротуару.
Впереди шёл рослый мальчишка в кепке. Он держал на плече медную трубу. Следом шагал другой мальчик, с колыхающимся листом фанеры на голове, на котором были прикреплены какие-то фотографии. А за ними ещё четверо несли маленькие лодки с белыми парусами, прозрачные самолёты из папиросной бумаги, железный паровоз с трубой и двумя вагонами – пассажирским и товарным.
– Эй, дед, подвезите! – вдруг крикнул рослый мальчишка, что шагал с трубой. – Дадим за это в подзорную трубу посмотреть.
– А далеко ехать? – спросил Сеня, соскочив с телеги и разглядывая паровоз. – Сами делали?
– Сами. А ехать-то нам километра три – до конца города.
– Дед Аким, заберём? – спросил Сеня и, не дожидаясь ответа, скомандовал: – Ну, полезайте!
Мальчики в один миг забрались на телегу и, рассевшись по краю, свесили ноги.
– К Маю готовитесь? – ткнув пальцем в толстый свёрток с красной материей, спросил паренёк, которого ребята звали Мишей.
– К Маю, – ответил Сеня. – Уж разукрасим школу как надо! А вы куда?
– На лекцию. Наша станция юных техников сегодня в одном клубе лекцию проводит. А это наши модели, на выставку.
– На выставку? – Дед Аким недоверчиво взглянул на парусную лодку, которую бережно держал в руках один из мальчиков. – Чего ж её выставлять-то? Была бы корова-рекордистка, тогда дело другое…
– Корабли тоже можно выставлять, – вступился Сеня. – Вот жалко, наш учитель физики заболел, а то бы мы к Первому мая метеостанцию сделали.
– Вот-вот! Я и говорю, если мастерить, так надо, чтобы польза для хозяйства была. А то какие-то лодочки-колодочки.
– Вы, дедушка, на наши модели не нападайте, – сказал Миша. – Конечно, лодки наши вас не удержат на воде, но когда надо будет, мы и для хозяйства сможем что-нибудь сделать.
– Это что же? Мухоловку? – весело поглядел на Мишу дед.
Но Миша не ответил. Он закричал: «Тпру!» – и соскочил с телеги.
– Слезай, ребята, приехали! Ну, дедушка, будьте здоровы! Тут нам в переулок – и мы в клубе!
Миша протянул руку деду Акиму, Сене, потом похлопал лошадь по морде и, положив на плечо подзорную трубу, зашагал с ребятами в переулок.
Когда телега выехала из города, Сеня вдруг подумал: «Эх, жалко, я у них адреса не спросил! Может быть, они и у нас тоже какую-нибудь выставку организовали бы».
Но тут же он себя успокоил тем, что десять километров от деревни до города не такое уж большое расстояние и в любой выходной день после праздников он обязательно пойдёт в город и найдёт там станцию юных техников…
Пять дней до праздника пролетели незаметно. Весна в этот год с зимой расправилась круто. В неделю она растопила снега, в другую – высушила все лужи, а под самый май вдруг окутала зеленоватой дымкой каждое дерево. Крохотные листья выглядывали из своих почек, будто птенцы из гнёзд. И первая белая бабочка уже кружилась над влажной землёй.
В день Первого мая Сеня проснулся чуть свет. Он включил приёмник на полную мощность и сразу разбудил всю семью.
Радио сначала донесло торжественный бой кремлёвских курантов, потом диктор поздравил всех граждан Советского Союза с великим праздником трудящихся, а затем оркестр заиграл торжественный гимн.
Ну разве можно было проснуться позже в такой день?! Сеня выскочил из дому.
Вся деревня была залита солнцем. Над школой на высокой мачте колыхался большой флаг. А на крыше нового двухэтажного клуба с широкими окнами гремел радиодинамик, похожий на колокол.
Часам к десяти-одиннадцати Сеня направился в школу. Оттуда все пионеры строем пошли в соседнее село на митинг. Там выступали и председатель нового, укрупнённого колхоза Иван Петрович Терентьев, и Сенина двоюродная тётка – знатная доярка, Герой Социалистического Труда Василиса Петровна, и директор школы Фёдор Михайлович.
Вскоре на площади перед сельсоветом на специально построенном помосте начался концерт самодеятельности. Особенно лихо отплясывал трепака дед Аким, хотя его никто и не просил на сцену. Он хотел также танцевать и русскую и лезгинку, но его еле-еле уговорили дать место другим артистам.
А после обеда – уж в этот день Сенина мать постаралась на славу! – к Сене вдруг прибежал Коля Силантьев.
– Знаешь, – сказал он, запыхавшись, – там тебя ищут! Идём в школу.
– Подожди, кто ищет? – удивился Сеня.
– Пойдём, вот сам увидишь!
Подбегая к школе, Сеня увидел такую картину, что не поверил своим глазам. За школьным палисадником около мачты в кругу деревенских мальчишек стоял тот самый паренёк Миша, которого Сеня встретил в городе. Тут же Сеня увидел и других городских знакомых, которые были в белых рубашечках и красных галстуках. Около них стоял на земле фанерный ящик, не то будочка, не то скворечник.
– Ну, принимай гостей! – сказал Миша. – С праздником тебя! А лопаты у вас найдутся?
– Найдутся, – ответил Сеня. – А зачем? Ведь сегодня праздник! Может быть, в лес пойдёте с нами?