Теперь я мог бы рассказать, что в этом споре обе стороны были правы. Я видел у южного подножия Курук-
тага старые русла Конче-дарьи в том месте, где китайские карты показывают озеро Лоб-нор и где, очевидно, когда-то было озеро, теперь исчезнувшее. А потом, пройдя вниз по Конче-дарье верст 120-140 на юг, т. е. около 2° широты, я встретил озеро, в которое впадает река Тарим, на том месте, где его видел Пржевальский. Старый Лоб-нор, который китайцы когда-то нанесли на карты, исчез, высох, а река, питавшая его, передвинула свое устье на юг и образовала там новое озеро, которое и открыл Пржевальский14.
Еще два дня шли мы по этой области разлива и умирания главной реки южного Туркестана - Тарима, объединившего воды Южного Тянь-шаня в русле Конче-дарьи и Куэн-луня в русле Яркенд-дарьи. Мы пробирались через заросли и кусты, солончаки и рощи тополей, песчаные барханы, маленькие поля и поселки лобнорцев и перемещались постепенно к западной окраине. По берегам нижнего течения Тарима, а также его рукавов расположены заросли тростника, болота и озера. Оказалось, что последние часто устраивают сами жители, отводя воду из главной реки в соседние низины; с водой уходит и рыба, и ловить ее в мелких озерках и затопленных луговинах удобнее, чем в быстром, широком и глубоком главном русле Тарима. Вот эти озерки и разливы в течение жаркого времени года испаряют много воды, и в этом одна из причин, что в низовьях Тарим все больше мелеет. По словам берегового населения, вода быстро прибывает в Тариме летом, когда в Куэн-луне тают снега, и убывает осенью, всего больше к концу ноября, когда река замерзает.
Мы прошли по правому берегу Тарима до того места, где он резко повернул на восток и начал разливаться в большое озеро Кара-кошун. Легко было увидеть, что этот поворот реки вызван тем, что здесь поднялись плоские высоты гор, которые тянутся с запада на восток и представляют первую низкую гряду Куэн-луня; но эти низкие холмы увеличены песком, наносимым ветрами с севера и образующим здесь цепи барханов. Жители этого места у поворота реки, где начинаются болота и заросли западного конца озера Кара-кошун, в которое впадает Тарим, сказали нам, что осенью и зимой, когда в реке воды мало, многие рукава ее почти обсыхают и ветры уносят сухой песок по обсохшим руслам на юг, увеличивая здесь цепи барханов. Тут же вдоль подножия этих высот ветвится и разливается в своих низовьях река Черчен, впадающая с запада в озеро Кара-кошун, и ее разливы и обсыхающие русла дают еще много материала для песчаных заносов.
Мы шли целый переход по окраине разливов реки Черчен-дарьи, где тянулись обсохшие русла, заросли тростника, тамариска, песчаные барханы и косы, на возделанных участках, с которых хлеб был уже убран, судя по оставшимся стеблям, были пшеница, ячмень и кукуруза. Ночевали возле селения Чарклык, расположенного на речке, вытекающей из расположенного уже недалеко отсюда Алтын-тага. Это селение было основано только в половине текущего века охотниками из города Керии, которые, преследуя диких верблюдов, наткнулись здесь на разрушенные стены небольшого города, среди которых валялись изломанные прялки; следы другого города нашлись по соседству, судя по чему эта местность была удобна для поселения. Сюда и переселились некоторые семьи из Керии и назвали свое поселение Чарклык, от слова «чарк» - по-тюркски «прялка». Развели поля и огороды, насадили фруктовые деревья и живут очень хорошо, почва мелкая глинистая и при орошении очень плодородная; но неудобство составляет пыль, которую поднимают ветры, особенно весной.
Дальнейший путь пролегал по этой песчано-галечной равнине, которая тянется вдоль реки Черчен, окаймленной буграми песка и зарослями кустов, и поднимается постепенно к Алтын-тагу, который еле был виден или совсем скрывался в тучах пыли, составляющей особенность климата всей этой южной окраины бассейна реки Тарима. Жители этой окраины жаловались, что горячие летом и холодные зимой ветры пустыни приносят постоянно эту пыль, перевевая пески, и вся почва здесь пыльная. Она - очень плодородная при орошении и бесплодная без него; корм плохой даже для верблюдов, которых приходилось подкармливать, покупая снопы сухой люцерны или клевера в селениях. Воду на ночлегах добывали из колодцев, но ее было мало, и река Черчен оставалась далеко в стороне от нашей дороги, на которой попадались небольшие селения, а также развалины. По такой местности мы шли три дня до селения Ваш-Шари.
За этим селением пески пустыни Такла-макан, остававшиеся до сих пор на левом берегу реки Черчен-дарьи, перебросились и на правый берег, и дорога в течение двух дней пересекала их; они представляли то удлиненные увалы или гряды, то невысокие холмы в 3-9 сажен высоты, настоящие барханы с пологим наветренным склоном, обращенным на северо-восток.
Миновав эти пески, мы вышли уже к среднему течению самой Черчен-дарьи, которая в борьбе с песками то течет широким плесом в 30-35 сажен ширины по зыбучему песчаному дну, то разбивается на узкие рукава с спокойными заливами и участками мокрого песка, покрытого слоем липкой глины. Глубина в широком русле меньше аршина, но местами есть омуты. Эти русла с промежутками имеют до 200 сажен ширины. Вода грязная, переполненная мелким песком и илом, дно зыбучее, нога вязнет глубоко, а там, где течение тихое и осаждается жидкий ил, перейти вброд совсем нельзя. Главное русло часто перемещается в месяцы высокого уровня летом, как показывают в малую воду перерывы тропинок.
Берега реки окаймлены полосой бедной древесной и кустарниковой растительности, шириной то в 2-3, то 8-10 верст; из деревьев всего чаще тограк (разнолистный тополь), уродливый и корявый, с растресканной корой, покрытой пылью или белой солью, часто иссохший, без сучьев, с дуплами. Видны также тамариски, облепиха, кендырь, солодка, изредка джида, тростник. Кусты густо покрыты пылью, а почва то рыхлая, песчаная, то твердая с соляной коркой. Везде валяются обломанные сучья, ветки, кучи сухих листьев. Воздух желто-серый от густой пыли. В такой обстановке мы шли по среднему течению реки до г. Черчена четыре дня; в воде и топливе не было недостатка, но корм животных был скудный, и лошадям мы каждый день давали немного размоченного гороха, закупленного в Чарклыке.
Черчен оказался довольно большим городом в 600 дворов на небольшой площади глинистой почвы, окруженной сыпучими песками, которые на левом берегу реки Черчен засыпали площадь двух древних городов; один из них будто бы уничтожен около 3 000 лет назад богатырем Рустем-дагестаном, а другой разорен уже 900 лет назад монголами Алтамыша. Жители Черчена иногда, раскапывают остатки, чаще же осматривают развалины после сильных бурь, сметающих песок, и находят монеты, украшения, бусы, железные вещи, медную посуду, даже битое стекло, а при раскопках попадаются склепы и отдельные деревянные гробы, в которых трупы хорошо сохранились, очевидно благодаря особой сухости воздуха. Об этом нам рассказывали на постоялом дворе, где мы провели два дня, и я записал эти сведения для будущих поисков. Указывали, что следы древних поселений имеются и по всему среднему течению Черчен-дарьи, которое теперь совсем безлюдно.
Когда я, уже вернувшись домой, рассказывал консулу об обилии развалин городов в Таримском бассейне, начиная с севера, с Турфана и Люкчуна, особенно же по южной окраине вдоль современного подножия Куэн-луня и Длтын-тага, он подтвердил это и объяснил его переменой климата и развитием песков пустыни Такла-макан в историческое время; он сказал, что и Пржевальский уже отмечал это ухудшение климата всей области Центральной Азии и ее усыхание15.
От Черчена до Нии нам оставалось пройти еще около 300 верст по прямой дороге вдоль окраины песков; кроме нее имелась и другая дорога, длиннее верст на 100, вдоль подножия горной цепи Алтын-тага. Эту верхнюю дорогу, по расспросам, предпочитают летом, когда на нижней очень жарко и много насекомых. Но теперь была уже осень и мы, конечно, предпочли более прямую, хотя, как говорили, там вода хуже и много песка; зато она короче и гораздо ровнее; по верхней дороге много глубоких ущелий, неудобных для верблюдов, и корма меньше. У нас с собой была пара бочонков, чтобы возить с собой хорошую воду, а дорога через пески менее утомительна для верблюдов, чем крутые подъемы и спуски.
По нижней дороге мы шли десять дней по окраине больших песков пустыни Такла-макан, надвигавшихся с севера; высокие барханы, целые горы песка в 30-40 и более сажен высоты, видны были справа, а вдоль дороги приходилось преодолевать более низкие, в 3-5 сажен, редко до 10 сажен, выбирая промежутки между ними.
Вода попадалась в виде колодцев в достаточном количестве, но иногда затхлая; кроме того, мы пересекли на своем пути пять русел речек, текущих из Алтын-тага, несущих воду только летом, когда тают снега, а теперь, осенью, уже безводных; колодцы были вырыты в ложбинах их русел на самом краю.
Два раза на этом пути мы испытали песчаные бури с северо-востока, т. е. почти попутные и не слишком сильные. В общем этот путь совершили вполне благополучно, но почти не встречали людей. Поселения таранчей расположены ближе к подножию гор, куда еще добегает вода, где песчаных заносов гораздо меньше и. возможно хлебопашество с орошением, без которого в этом жарком климате хлеб не растет. На окраине песков попадались только развалины прежних поселений, оставленных жителями в связи с надвиганием песков, засыпавших поля и здания.
Оазис Ния расположен на обоих берегах одноименной реки, верстах в 50 от подножия Алтын-тага, откуда вытекает эта река, называемая в горах Улуксай. Оросив оазис, она течет дальше еще верст 70, прорываясь через окраину сыпучих песков, пока не исчахнет в борьбе с ними. Только летом, когда тают снега и ледники, воды в реке много и она убегает и дальше в глубь пустыни Такла-макан., Но в зимнее полугодие воды в оазисе Нии уже немного и жители пользуются водой из хаузов, т. е. прудов, которые имеются почти в каждом дворе в тени больших деревьев; летом эти пруды являются проточными, но к октябрю приток в них почти прекращается; в помощь хаузам имеются еще колодцы, действующие круглый год.