Четыреста шестьдесят четвертый день в мире Содома. Заброшенный город в Высоком Лесу.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский.
В гостях хорошо, а дома все-таки лучше. Да, именно так. Этот расположенный в далеком инфернальном мире город с Фонтаном в Высоком лесу, обжитый за полтора года нашего тут существования, действительно стал нам домом, или, как говорят военные, «пунктом постоянной дислокации». Отсюда мы выступали в походы в другие миры, и сюда же возвращались, когда требовалось перевести дух и осознать уже содеянное. Ни Великая Артания с градом Китежем на высоком берегу Днепра, ни Крым с Бахчисараем начала семнадцатого века так и не стали нам домом, а это место стало. Входишь с испепеляющей жары в прохладную башню Силы, в ставший таким родным и знакомым кабинет командующего – и понимаешь, что ты снова у себя, где знаком каждый камень и каждый поворот коридора.
Вот и теперь, разгромив армию Наполеона, я оставил в мире 1812 года только передовой форпост, а остальные войска оттянул на исходные позиции под сень высоких дерев. Милейшая Елизавета Дмитриевна, которую я не взял с собой в эту экспедицию, как положено, встретила меня у дверей и бросилась на шею. Ну, уж прости, дорогая, при всей кажущейся простоте война с Наполеоном – это все же не туристическая прогулка, а по специальности тебе там было делать нечего. В этой операции мы обошлись и без штурмоносца. Вот потребуется совершать официальные визиты в Петербург, Париж или Вашингтон – вот тогда, дорогая, пожалуйста: «за штурвалом пилот первого класса, штурм-капитан Елизавета Волконская-Серегина…» Любуйтесь, предки, и завидуйте!
Ах, в Вашингтон не надо. Оказывается, в настоящий момент американцы воюют с британцами за Канаду, и через два года те должны начисто сжечь гадюшник на Потомаке, жалко только, что ненадолго. Впереди у американцев еще такая гадость, как насильственное выселение на пустующие западные земли пяти цивилизованных индейских племен. Вскоре богатым белым плантаторам понадобятся плодородные земли, которые сейчас принадлежат индейцам – и тогда американский Конгресс с легкостью издаст закон о том, что индейские земли требуется конфисковать, а их хозяев изгнать туда, где они в ближайшие полвека не будут мозолить глаза белым людям. Ну ничего, вот разберемся с Буонапартием – и, если позволит Небесный Отец, этот вопрос тоже порешаем в правильном, с нашей точки зрения, ключе.
Позади моей дражайшей половины маячила массивная фигура кормилицы-лилитки с нашим сыночком Сергеем Сергеевичем Младшим на руках. В кормилицах у нас сейчас дефицита нет, так как, разгромив несколько питомников, мы обзавелись и своим домом малютки, и яслями, и детским садиком, и даже начальной школой (что было сложнее всего, потому что было совершенно непонятно, кем заполнять штат учителей). В итоге все упало на милейшую Ольгу Васильевну, которая и так уже заведовала школой для взрослых лилиток, а учителями (в качестве общественной нагрузки) оформили студентов-срочников из танкового полка. Правда, учить юных бойцовых лилиток – это одно удовольствие. Дисциплина в классах просто идеальная, желание учиться высочайшее, а уроки математики, русского языка и природоведения перемежаются занятиями по физподготовке, стрельбе и тактическим играм на свежем воздухе, когда полуголые юные лилитки в возрасте от семи до семнадцати, с ног до головы раскрашенные тактическим гримом, понарошку охотятся друг за другом под кронами деревьев-гигантов Высокого Леса. Эдакий северокорейский рай, после которого даже мне, закоренелому армейскому «сапогу», хочется увидеть в будущем пополнении моего войска побольше человеческой индивидуальности. А то, честное слово, будто заводные куклы Барби, одетые в тропический камуфляж.
Но вернемся к нашему Буонапартию. Поселили мы его со свитой в башне Власти, которая в нашем тридесятом царстве по большому счету считается проклятой. Кто бы там ни жил – дело всегда кончалось разбитой вдребезги прежней жизнью, после чего персонаж был волен или начать все с нуля (часто очень успешно) или утопиться в ближайшей речке (такого еще не было). Вон, рязанская княгиня Аграфена через такое преобразование превратилась в византийскую базилиссу Аграфену Великолепную, на которую подданные, измученные строительными и завоевательскими потугами Юстиниана, теперь чуть ли не молятся. Может, и из Бонапарта тоже выйдет что-нибудь путное, или под влиянием башни Власти с него хотя бы слезет эта позолоченная шелуха самодовольного зазнайства.
Первыми нашего почетного пленника посетили Лилия, мисс Зул и… Кобра, которой было любопытно взглянуть на этого незаурядного персонажа. Надо сказать, визит удался. Потом тихо посмеивающаяся Кобра рассказывала о том, как у Буонапартия от удивления отвисла челюсть, когда он увидел явившуюся к нему компанию. Маленькая девочка в белом докторском халате, высокая краснокожая деммка в вечернем платье, с хвостом и рожками, а также темноволосая коротко стриженная молодая женщина в армейском камуфляже, ради забавы перекатывающая в руке пару огненных шариков, каждый из которых способен рвануть не хуже шестидюймового фугасного снаряда. Кстати, недавно выяснилось, что Кобра не теряет возможности творить свои огненные заклинания, даже находясь в почти безмагических мирах. Прямая связь с Горнилом Хаоса, откуда она способна зачерпнуть любое количество энергии – это вам не хухры-мухры. Единственная проблема при этом заключается в том, что, не рассчитав своих возможностей и зачерпнув слишком много энергии, сама Кобра может сгореть дотла, ибо все имеет свой предел прочности. Кстати, моей Верной она так и не стала, уж очень несопоставимые у нас типы энергии. У меня – Порядок, у Кобры – Хаос. Но, несмотря на это, она по-прежнему остается моим верным боевым товарищем.
Истинная причина визита трех наших дам заключалась не в том, чтобы запугать Бонапартия возможностями Кобры (он и так уже достаточно впечатлен и озадачен), а в том, чтобы произвести первичную проверку его здоровья и назначить курс лечения. У нас с Небесным Отцом на этого человека большие планы, а значит, он должен быть здоров как конь на скачках. А тут, стоит только посмотреть, сразу становится понятно, что не все в порядке. Брюшко как у беременного, одышка, нездоровый цвет лица и прочие прелести, от которых требуется как можно быстрее избавиться. Да и психику императору всех французов тоже не мешало бы слегка подрихтовать, а то это вечно сардоническое, брезгливое выражение на оплывшем, обрюзгшем лице явно говорит о том, что товарищ банально обожрался славы и зазвездился. Спустить его с небес на землю – это тоже наша обязанность. А то нашлось тут солнцеликое божество: «любите меня, любите…».
Жестом отослав прочь столпившихся вокруг Бонапартия маршалов, генералов и прочих подхалимов (и ведь никто не посмел ослушаться, все послушно вышли вон), Лилия, прищурив левый глаз, обошла своего будущего пациента по кругу и вежливо попросила этого пижона раздеться для полноценного медицинского осмотра. В ответ Наполеон гордо вскинул голову и заявил, что условия почетной капитуляции гарантируют ему, Императору Французов, гуманное обращении, а также отсутствие унижений и поношений личного достоинства.
– Нужно мне твое достоинство, – почему-то с кавказским акцентом ответила Лилия, – лечить тебя надо. Сердчишко вон барахлит, одышка на каждом шагу, ноги отекают, в ушах чуть что звенит… ведь так?
– В ушах не звенит, – честно ответил Бонапарт, – а остальное все так. Только мои доктора говорят, что ничего нельзя сделать.
– В задницу таких докторов! – хмыкнула Лилия, – Здесь тебя так поправят, что снова будешь козликом скакать, как в двадцать лет. Так что раздевайся, твое величество, и не стесняйся. Мисс Зул – это моя ассистентка, а с Никой-Коброй лучше не спорить. Она у нас сильнейший маг огня, ранга Темная звезда, и к тому же первоклассная воительница. Так что давай – швыдче, швыдче, ай-лю-лю. Все равно никто из твоих подхалимов не видит, как мы тебя тут унижаем и поносим…
Сначала побледнев, потом покраснев, издав горестный вздох, Наполеон начал раздеваться. Однако он запутался в панталонах и едва не упал. Вот что значит отсутствие привычки к самообслуживанию в течение полутора десятков лет, когда он уже был важной персоной, за которую все делает обслуживающий персонал, ибо иначе невместно. Пришлось Лилии звать на помощь невидимых слуг, которые и закончили разоблачение французского императора. Все время, пока продолжался процесс, Лилия не переставая ворчала по поводу обычаев людей верхних миров напяливать на себя огромное количество разных тряпок. То ли дело хитон или хламида…
Обследовала, значит, Лилия Бонапартия в своем стиле с ног до головы (бедняга) и вынесла свой вердикт, что жить он будет, и даже долго и счастливо, но только в том случае, если пройдет у нее курс лечения волшебной водой. При этом соблюдение рекомендаций по здоровому образу жизни обязательно. Требуется меньше жрать и больше двигаться, потому что такое явно оттопыренное вперед брюхо, как у него, еще никого не доводило до добра. Чуть что – и здравствуй, Инфарктий Миокардович… Вон, Нерон – тоже был великий император, а кончил при этом очень плохо. К чему Лилия приплела Нерона, я так и не понял; разве что оттого, что морда лица позднего Наполеона – особенно там, где он изображен в лавровом венке (тоже мне олимпийский чемпион) удивительно напоминает портреты всемирно известного древнеримского императора-неудачника.
Но Наполеоном мы займемся позже (есть у меня к нему разговор) когда у бедняги пройдет первый шок, он напьется магической воды и сможет более-менее внятно соображать. Да и мне надо будет еще как следует подумать над тем, как, не допустив падения наполеоновской империи, организовать ситуацию таким образом, чтобы разрешить противостояние Франции с Англией, Австрией и Пруссией – и чтобы при этом в выигрыше была Россия. Еще одного Венского конгресса нам тут не надо, ничего хорошего из идеи концерта европейских монархов не получилось. Да и не могло получить