– Во-первых, – сказала посуровевшая хозяйка этого места, – так хочет Бог, а значит, торг тут неуместен. Как говорит Сергей Сергеевич, когда с горних вершин тебе приказывают прыгать, ты прыгаешь, когда говорят падать и ползти, ты падаешь и ползешь, потому что все иное тут от лукавого. Во-вторых – ваш сын Александр вместе с супругой будут путешествовать не как босоногие странники – с клюкой и полупустой сумой, а как богатые иностранцы, которых будут встречать по одежке, а провожать по кошельку. Он же у вас прирожденный путешественник, которому никогда не надоест странствовать по новым местам…
– Но все же, – взмолилась я, – зачем все это было нужно? Ведь какой из Николая император в его шестнадцать-то лет; разве нельзя было подождать с отречением Александра еще немного, пока Николай не станет полностью совершеннолетним?
– А нужно это было затем, – уже мягче сказала Анна Сергеевна, – что ваш старший сын своим неумным и неумелым управлением понемногу губил Россию. Не имея своего мнения по большинству вопросов, он потакал мнениям облепившей его своры прихлебателей, для которых у нас есть только одно название – нечисть. В то же время ваш младший сын также находился в опасности. Учителя, которых вы ему подобрали, постоянно вводили его в заблуждение и вместо того, чтобы развивать естественные наклонности до уровня таланта, окружили его ворохом самых нелепых запретов. Вашему младшему сыну, имеющему неплохие способности, требуется дать хорошее систематическое образование, чтобы, став императором, он мог силой мысли проникать в суть вещей, а не бессильно скользить по поверхности событий. Сейчас это сделать еще не поздно, но несколько лет, проведенных при прежней системе обучения, окончательно погубили бы его личность. Сейчас, под общим руководством одного из умнейших людей вашего времени фельдмаршала Кутузова, у него есть все шансы закалить и огранить свой ум до бриллиантовой остроты и крепости. А чтобы ему в этом не смогли помешать, ваш сын Александр перед самым своим отречение назначил фельдмаршала Кутузова главнокомандующим русской армии, Канцлером и Регентом империи, освободив от последней должности своего брата Константина…
Услышав эти слова, я и не знала, что мне сказать. Вот она – цена моей второй молодости и новой красоты… Приму ли я этот дар из рук тех, кто грубо вмешался в жизнь моей семьи или со смехом брошу им его в лицо? С одной стороны, гордость требовала, чтобы я отказалась от лечения и со смирением приняла неминуемую смерть, а с другой стороны, внутренний голос шептал, что это все равно ничего не изменит, а вторая молодость есть вторая молодость, к тому же Александр и вправду путешествовать любит гораздо больше, чем сидеть на троне Российской империи…
– Я вижу, вы в замешательстве… – произнесла Анна Сергеевна. – Что ж, теперь, чтобы у вас была возможность осмыслить все сказанное, я оставлю вас наедине с собой. Еще раз повторю, что тут вас никто не побеспокоит, и посоветую вам просто расслабиться и настроиться на хорошее. Если у вас появятся вопросы, вы сможете задать их во время моего следующего визита. На этом позвольте откланяться, и до встречи.
Она наделила меня ободряющей улыбкой и стала удаляться, постепенно растворяясь в полумраке огромного сводчатого помещения. Где-то в отдалении, там, куда она направилась, слышались приглушенные звуки человеческих голосов – и это не давало мне почувствовать себя в полном одиночестве по этими высокими темными сводами. В то же время никто не беспокоил меня, и я могла спокойно поразмыслить…
Примечательно, что через некоторое время, в свете заманчивой перспективы вернуть свою молодость, перестановки на российском троне уже не вызвали у меня особого беспокойства. На меня произвела более чем благотворное впечатление эта Анна Сергеевна. Познакомившись с ней, я стала приходить к мнению, что люди Артанского князя – не такие ужасные злодеи, как мне мнилось прежде. Ведь она – одна из них… И вообще, было в ее словах, манере общения что-то, наводящее на мысль, что бессмысленно пытаться переиграть то, что уже предрешено – и предрешено отнюдь не людьми, а той могучей силой, что управляет миром… Господом Богом… Потому-то я сразу восприняла ее слова без особого внутреннего сопротивления.
И теперь, пытаясь по ее совету расслабиться и настроиться на хорошее, я прикрыла глаза и отдалась грезам… И в самом деле, здесь было хорошо. Где-то мелодично звенели капли, слышался плеск воды. Все звуки здесь были нежными, умиротворяющими. Тело мое казалось легким в этой искрящейся теплой воде. Все здесь располагало к счастливому отдохновению…
Прожитая жизнь неспешно проходила перед моими глазами. Выходя замуж за цесаревича Павла Петровича, поначалу я была восторженной влюбленной девочкой… У нас было все просто замечательно. Я изо всех сил старалась нравиться его матери, императрице Екатерине, очень властной и внушительной женщине. Я постаралась спокойно снести то, что двух моих старших сыновей она забрала к себе на воспитание. Но все ж я была не такой, как она. Она ожидала, что я приму активное участие в ее интригах, но мне все это было глубоко чуждо. Она разочаровалась и охладела ко мне. Меня даже радовало то, что теперь не было необходимости часто с ней встречаться. Но по прихоти судьбы мне суждено было снова сблизиться со своей свекровью… С некоторых пор в поведении моего мужа стали появляться причуды, и совсем не безобидные. Он стал впадать в состояние странного возбуждения, когда ему казалось, что вокруг него заговоры, а я неверна ему… Он кричал на меня, проклинал и топал ногами. Я терпела. Я жалела его, пыталась наладить наши отношения; прежняя привязанность все еще жила в моем сердце… Но когда он стал в открытую изменять мне с моими же фрейлинами, я почувствовала боль… С его стороны больше не было той нежности и чуткости, что я видела от него прежде. И приходилось терпеть его холодность, отчужденность, а порой даже откровенную неприязнь. Тем не менее у нас регулярно случалась близость, что, конечно же, давало мне надежду на улучшение наших отношений. Но этого все не происходило, он менял своих любовниц чуть ли не каждый день, и тогда в отчаянии я обратилась к его матери. Как всегда, горделивая и величественная, она приняла меня со снисходительной улыбкой на лице.
«Не стоит делать трагедию из такого пустяка, моя милая, – сказала она в ответ на мои жалобы. – Право, мой сын того не стоит. Посмотри на себя – ты красавица! Живи в свое удовольствие. Ответь на измену изменой; слава Господу, престол Российский уже укреплен тремя детьми, теперь можно и отдохнуть.» Мой ответ на эти слова она опередила, произнеся с холодноватой усмешкой: «Пусть тебя более не волнуют житейские мелочи, дорогая моя. Павел признает ВСЕХ твоих детей – уж в этом можешь на меня полностью положиться!»
Сказать по правде, я была поражена содержанием этого разговора. Но приходилось признать, что Екатерина всегда давала мне дельные советы, и на этот раз я тоже решила им последовать… Мне уже давно не хватало нежности и обожания. Стоило мне задуматься над тем, кого выбрать себе в фавориты, как сразу же появилось несколько кандидатур… Оказывается, кое-кто из придворных уже давно оказывал мне знаки внимания, да только я по наивности своей не имела возможности истолковать их правильно.
Оказалось, что всегда найдется множество желающих утешить и развлечь обиженную супругу наследника престола… Но к выбору я подходила осторожно. Мой первый любовник обладал легким характером, ему всегда удавалось поднять мне настроение. Кроме того, он открыл мне много такого в любовных отношениях, чего я раньше не знала. Он был весьма в этом искушен, в отличие от моего супруга. Я убеждалась, что свекровь дала мне хороший совет, и при этом я все больше понимала и ее… К тому же мне и вправду стало не в пример легче сносить то, как обращается со мной мой муж.
В своем желании быть «утешенной» я все ж не доходила до крайностей. Всех моих любовников можно пересчитать на пальцах одной руки. Что же касается моих последних семи детей, то я даже не могу сказать точно, кто из них чей… Впрочем, согласно совету Екатерины, я не беспокоилась об этом.
Со временем остатки моей привязанности к мужу улетучились вовсе. Я знала, что Екатерина планирует отстранить Павла от власти и посадить на трон моего сына Александра – и молча одобряла ее задумку. Тем более что мой муж с некоторых пор стал просто пугать меня своими выходками; порой он просто вел себя как сумасшедший.
Однако планам свекрови не суждено было сбыться. После ее смерти мой муж все же стал императором. И вот тогда я вдруг поняла, что тоже хочу править… Я хотела быть такой, как моя великая свекровь. Я так углубилась в свои честолюбивые мечты, что вообразила себя равной ей, Екатерине…
Правление моего мужа отличалось крайней импульсивностью и непостоянством и во внутренних и во внешних делах. И вот итог – он был убит своими ближайшими приближенными, которые испугались того, что при следующей перемене настроения покатятся уже их головы. Так что Александру, можно сказать, повезло. Затевая свой переворот, Артанский князь не захотел убивать моего старшего сына, а просто отправил его в путешествие по далеким заграницам, вроде того, которое мы с мужем под именем графов дю Нор (Северных) проделали по Европе во времена нашей молодости.
И вот сейчас, лежа голышом в этой ванне, под влиянием сладкой мечты о возвращении молодости, я переосмысливала всю свою прожитую жизнь. Да, я совершала много ошибок. Да, я гналась за миражами… Я мечтала о том, чтобы иметь влияние и власть. Но теперь вдруг меня настигло осознание, что, собственно, наиглавнейшим делом моей жизни была именно благотворительность, добрые дела ради людей… Может, мне и показалось, но Анна Сергеевна намекнула, что именно это сыграло свою роль в том, чтобы наградить меня возможностью начать жизнь заново, став снова молодой и полной сил. О, я уже не буду «толстой старой немкой". На этот раз я буду стараться выполнять лишь то, что велит мне Господь, а не удовлетворять собственные амбиции… И, может быть, моя вторая жизнь будет значительно счастливее, чем первая. По крайней мере, я очень хочу на это надеяться.