– Даже просто приглядывая за мной?
– Особенно приглядывая за вами.
Более на личные темы он не говорил, как я ни старалась его расспросить, хотя мне было жутко интересно узнать, что было в его прошлом схожего с моим, раз он заикался об эскорте при нашей первой встрече. Пытаясь унять моё любопытство, он всучил мне мой же телефон, чтобы я могла поговорить с братом, и это подействовало. Мы проговорили с Пашей почти час. Я наконец переслала ему наспех сделанные ещё в Риме фотографии меня на фоне города, и выслушала подробный отчёт о его школьных успехах и сборах в санаторий. Уже в следующий раз он присылал фотографии с Финского залива. Я не видела брата чуть больше месяца, но мне показалось, что он очень вырос. Волосы отросли, а лицо приобрело чуть более мужественные черты. Сам того не ведая, он так спешил повзрослеть. А мне так хотелось быть рядом, наблюдать и поддерживать. Ещё двадцать одна неделя, чуть меньше пяти месяцев. Я получу своё, оставлю позади эти полгода и забуду навсегда, что в моей жизни был Эккерт. Как там сказал Марк? Моё место займёт другая. А Максим, я была уверена, так же быстро забудется в её объятиях. Ведь все мы похожи – высокие, стройные брюнетки.
Но стоило мне только подумать о нём, как тело словно пронзило молнией.
Я раз за разом прокручивала в голове последнюю обронённую фразу Максима – «Такие глаза невозможно забыть». Я много раз получала комплименты именно этой части своего лица – огромных, синих, цвета сапфира. Манцевич был прав – это глаза матери, правда, её были чуть светлее, мои же были тёмными и глубокими. Но отчего-то именно слова Эккерта не давали мне покоя. Неужели всё дело было только в этом? Увидел меня один раз и… что? Потерял покой? Я повела себя с ним крайне некрасиво, если не сказать отвратительно, накричала и нагрубила. Другой бы бежал от такой ненормальной, а он предложил мне сделку. Нет, не верю.
Странно…
Без хозяина дом будто опустел. Здесь по-прежнему сновал персонал, но в отсутствии Максима я словно исполняла функцию мебели, декоративного украшения, и чувствовала себя нахлебницей. Мне его будто не хватало. Но не в том смысле, что я скучала за ним. Едва ли мы провели наедине больше нескольких часов, но меня не покидало чувство, что мной пренебрегают. От этой мысли, как бы абсурдна она не казалась, было немного обидно.
Кажется, я начиталась романов и насмотрелась романтических мелодрам, где двое проводят время вместе, а мужчина старается покорить женщину дорогими подарками и впечатляющими поступками. В реальности я почти всё время проводила в одиночестве и ожидании. Не стоит забывать, для чего именно я нужна своему нанимателю. Не стоит забывать, для чего и он нужен мне.
Устав от безделья я вспомнила, что в кабинете полно книг. В том самом кабинете, где Максим испугал меня до полусмерти, замахнувшись кулаком. Ему не понравилось то, что я вторглась в его обитель, но сейчас его не было рядом, а я постараюсь сделать так, чтобы он даже не понял, что я была там и брала почитать. В комнате было темно из-за плотно занавешенных окон. Я прошмыгнула внутрь, включив свет. В глубине по-прежнему стояла кушетка, рядом музыкальный центр и коллекция винила. Я осмотрела пластинки – Радиохэд, Нирвана и ещё несколько рок-групп, которых я не знала. Дальше мои брови поползли вверх от удивления – Дебюсси, Бах… Я усмехнулась. Так вот значит, какую музыку предпочитает Эккерт – альтернативный рок и классика. Я перебирала руками конверты, представляя, как это делал бы он.
На полках было полно книг на английском, но в основном это были биографии известных людей, книги по экономике, политике и науке. Я выискала несколько томов вечной классики – Брэдбери, Толстой, Достоевский, Оруэлл и неожиданно Агата Кристи. Взяла последнюю и за несколько вечеров прочитала от корки до корки. Но это едва ли могло избавить меня от невыносимой скуки. Вот уж не думала, что на райском острове может быть так тоскливо.
– В этот раз он всё-таки пренебрёг правилом являться без предупреждения и прислал сообщение, что возвращается сегодня вечером.
Я оторвалась от книги и, взглянув на Марка, уточнила:
– Эккерт?
– Нет, папа римский, – Виардо снисходительно посмотрел на меня. – Конечно, Эккерт. И он отпускает меня на весь вечер. Видимо, хочет остаться с вами наедине. Учитывая некоторые шероховатости в ваших отношениях, могу предположить, что он… хочет помириться.
– Неужели он явится с извинениями и огромным букетом алых роз? – я попыталась сыронизировать, но не вызвала и тени улыбки на лице своего няньки.
– Даже если он не прав, то никогда этого не признает. Ваши отношения сугубо деловые, так что можете забыть о романтике и прочих глупостях.
– Я помню. Вы так часто об этом упоминаете, что я усвоила это на подкорке.
– Хорошо, – Марк назидательно кивнул. – Ах да, он сказал, что вы поймёте, но просил повторить какое-то блюдо, – он достал телефон и заглянул в сообщения. – Фарс… фарш…
– Фаршированный перец? – меня пробрал внезапный смех. Неужели правда путь к сердцу мужчины лежит через желудок? Чем его так зацепило это простое блюдо? Или кулинарные изыски от шеф-поваров тоже могут утомить?
Я отложила книгу и привстала с ротангового дивана. Значит, Эккерт предлагает мировую. То, как мы расстались в прошлый раз, не внушало особой надежды на лучшее разрешение всех наших конфликтов, но домой он меня не отправлял ни смотря ни на что. Может, тогда дать нам ещё один шанс? Который по счёту?
– Сколько у нас времени?
– Ветер попутный, и яхта прибудет к берегу часам к семи.
Марк уже было развернулся, чтобы удалиться, но задержался на выходе.
– Можно совет?
Я вопросительно поглядела на него.
– Смените вашу одежду на что-то более… игривое. Я понимаю, что вам удобно ходить в этом, – он показал на мой топ и шорты, – но мужчины любят прежде всего глазами. Помниться, в Берлине вы купили очаровательное little black dress*. И подберите волосы наверх. У вас чудная шея.
И, подмигнув мне, вышел прочь. Я окинула себя взглядом в ближайшее зеркало и с разочарованием отметила, что Марк оказался прав. За две недели, которые я была предоставлена самой себе, я и вправду расслабилась. Одежда висела на мне мешком, а спутанные волосы придавали небрежный вид. Для «мирного» ужина так не пойдёт. Если я и вправду хотела наладить контакт, нужно будет постараться не только на кухне.
Предупредив Луку, что снова беру шефство над его кухонным царством, я принялась за дело. Такое простое и обыденное занятие как готовка немного отвлекли меня от мыслей о предстоящей встрече. Ароматы овощей и специй пробудили аппетит, и я уже не понимала, что во мне преобладает больше – голод или нетерпение увидеться лицом к лицу с Максимом.
Обследовав все шкафчики, я извлекла из их недр льняную скатерть, приборы, посуду и стащила из коридора пару крупных свечей, расставив всё в столовой. Из бара достала вино и, откупорив, дала ему подышать. Пока блюдо тушилось на медленном огне, я наспех приняла душ, смывая пот после жаркого дня и готовки. Заколола волосы наверх, оставив свободными несколько прядей и нарядилась в единственную вещь, которая выбивалась из всего повседневного гардероба – черное платье из невесомого шёлка. Тонкие бретельки оставили обнажёнными угловатые ключицы и плечи, а глубокий вырез открывал глазу ложбинку груди.
Сейчас я чувствовала себя более прекрасной, чем в вечер благотворительного бала, без безумно дорогого платья, тяжёлого макияжа и драгоценных оков на шее. Показалось, что из зеркала на меня смотрит совсем юная девушка, которая никогда в жизни не испытывала невзгод. Мужчины любят глазами? Значит, сегодня самое время. Мне хотелось стать лучше, искупить все наши неурядицы. Наладить контакт. Влюбить в себя? Влюбиться? Нет, не думаю, что я вообще способна на это чувство, а уж за Эккерта я могла поручиться, что этот мужчина никогда и никому не отдаст своего сердца.
Выйдя из ванной в спальню, я с замиранием заметила в окно покачивающуюся на волнах яхту.
«Он здесь…»
Внезапное волнение скрутило живот, но я постаралась не взять ему верх надо мной. Досчитав до десяти, я неслышно спустилась вниз.
Опираясь на стол, Эккерт разливал вино по бокалам. Прямо посреди комнаты валялась брошенная им дорожная сумка. Он вновь был одет в видавшие виды футболку и шорты, рыжие волосы в беспорядке торчали в разные стороны, а лицо приобрело уставший вид. Над бровью белел пластырь, закрывающий синяк и возможную рану, а ступни были босыми и испачканы во влажном песке, который уже успел осесть на полу.
– Где ты потерял обувь?
Максим вскинул голову на мой голос. Его сосредоточенное лицо тут же разгладилось, а глаза распахнулись, встречаясь с моими. Мы замерли, не решаясь что-то сказать, будто эта встреча была неожиданностью для нас обоих. Бутылка в его руках опасно наклонилась и вино тонкой струйкой пролилось на белоснежную скатерть.
– Чёрт, – Эккерт поспешно принялся промокать салфеткой красное пятно. – Прости, ты тут так здорово всё сделала…
Я подошла ближе и высыпала на скатерть соль из солонки.
– Ничего, это немного поможет.
Я была в такой близости, что ощущала тепло его тела, да к тому же чувствовала неотрывный взгляд, провожающий меня на кухню, и, когда вернулась с кастрюлей в руках, оливковые глаза всё так же пристально вели меня через комнату.
– Твоё пожелание исполнено, – я эффектно подняла крышку, и аромат мяса и специй ударил в нос, но Эккерт почти не обратил на это внимания, поглощённый тем, что рассматривал вырез моего платья. Меня тут же бросило в жар. Я добилась того, чего хотела – произвела впечатление. Он так не рассматривал меня, когда я была при всём параде в платье за несколько тысяч евро и целым состоянием на шее. Сердце ухнуло куда-то в пятки, и я чувствовала, как постепенно краснею от этой пытки.
– Ты чудесно выглядишь, – чуть откашлявшись произнёс он, наконец переведя свой взгляд на стол и обводя руками сервировку. – Прости, я бы приоделся, если бы знал, что меня ждёт.