– А вот и наша Ева, – она подвела меня за талию к столику и представила своим друзьям. Мужчины вежливо привстали и по очереди поклонились. – Мила, это Жак Дюпре из дома Тома Форда и Франсуа Робер из Прада. Оба мои давние знакомые. Их модные дома будут спонсорами той самой октябрьской съёмки.
– Николь успела познакомить нас с вашими снимками, – Франсуа, плотный мужчина с небольшими залысинами, тщательно скрываемыми укладкой, пожал мне руку. – В жизни вы так же хороши, разве что оказались более приземлённой.
– Жак отметил, что то, как ты проявляешь эмоции на фотографии, говорит о большом жизненном опыте. Интересно, что в твоей жизни могло нанести такой отпечаток?
Николь, изогнув тонкую бровь, всматривалась в моё лицо. Конечно, она и в помине не собиралась меня провоцировать, но её вопрос застал врасплох. Идя на ужин в дорогой ресторан, я не могла представить, что придётся раскрываться более, чем мне того хотелось.
– А у кого из нас не было трагедий в жизни? – Даниэль опередил меня.
Под столом он нащупал мою руку и коротко сжал. Этот лёгкий жест вселил немного уверенности и позволил всё же ответить на вопрос.
– Даниэль прав. У каждого из нас есть своя трагедия. И моя заключается в том, что четыре года назад я потеряла родителей и бремя ответственности за моего младшего брата легло на мои плечи.
На секунду над столом повисло молчание. Бокалы и столовые приборы зависли в воздухе, не донесённые до ртов.
– Что ж, это всё объясняет, – Николь опустила глаза. Не такой откровенности она ожидала.
Я в растерянности перехватила взгляд Бонье, но он подмигнул и, чуть заметно кивнув, ухмыльнулся. Значит, я всё делаю правильно.
Жак Дюпре, в отличие от Франсуа, неохотно разговаривал на английском, так что половину вечера Даниэль переводил мне его слова. При этом он так близко склонялся к моему уху, что я чувствовала его дыхание.
– Он говорит, что разгадал оттенок твоих глаз – королевский голубой.
– Всегда думала, что они сапфирового цвета.
– В любом случае как его не назови, в них можно утонуть.
Он задержался рядом дольше положенного, неотрывно глядя в глаза, но я постаралась не выдать, что его слова меня взволновали, и вернулась к своему блюду. Отчего-то тембр его голоса заставил нервничать. Уж очень знакомые нотки в нём чувствовались, только раньше я слышала их от совсем другого человека.
Моё смущение для других осталось незамеченным. Вечер был приятен и окружавшие меня люди совсем не были похожи на снобов, какими я представляла себе особ, приближённых к миру высокой моды. Николь без конца шутила, соревнуясь в этом искусстве с Франсуа, а Жак иногда выдавал мудрые изречения, уводя разговор в более серьёзное русло.
– И всё же, – Франсуа обратился ко мне, когда мы покончили с едой, и за столом оставалась лишь бутылка бургундского, – мы так и не узнали главный вопрос. Где Даниэль вас нашёл?
– В Сент-Уан.
– Надо бы почаще ходить на блошиные рынки, – Робер отпил из бокала, переглянувшись с Николь через столик. – А какими судьбами вас забросило в Париж?
Нервный смешок вырвался из моего горла, а жар тут же заполнил шею и грудь. Я поймана с поличным. Как я могу объяснить здесь своё появление, не вдаваясь в те же подробности, в которых призналась Даниэлю? Но и тут, чувствуя замешательство, мой новый друг принял весь удар на себя.
– Мила в России работала в ресторане, чей филиал открывается здесь, в Париже. Её прислали обучить персонал.
Я с удивлением посмотрела на Даниэля, но вновь ощутила короткое и незаметное для остальных рукопожатие.
– Вот как, надо бы потом заглянуть в этот ваш ресторан.
Николь явно заметила, что между нами двумя что-то происходит. Её задумчивый взгляд переходил то на меня, то на Бонье. Слишком вовремя он опережал меня в ответах, слишком опекал от лишнего слова. Да и со стороны могло показаться, что между нами и правда что-то есть, так часто он склонялся к моему уху, незаметно подвинув ближе свой стул.
От этой лжи отчаянно захотелось курить и, извинившись перед всеми, я направилась на террасу. Здесь весь Париж был как на ладони, открывая вид на протекающую Сену и непоколебимый Нотр-Дам. Город погрузился в ночь, освещаемый приятным тёплым светом, таким же, как и обдувавший мои плечи ветер.
Дым немного успокоил меня. Я пыталась вспомнить, как давно брала в руки сигарету, но потеряла счёт дням. Кажется, прошло несколько недель. Привычка, обычно не дававшая мне покоя, сама отступила под натиском эмоций и впечатлений от этого города. Удивительно, что небольшое волнение смогло вывести меня из равновесия и вернуться к ней. Но ответ Даниэля заставил кое-что вспомнить…
Я неспеша затягивалась, наблюдая, как вдоль набережной неторопливо прогуливаются люди, слушала их тихие голоса и плеск волн, заглушаемые иногда звуком проезжавших машин, и вновь ощутила острую потребность поделиться этим видом с кем-то. Одиночество и тоска снова подкрались, накрывая своим холодным одеялом. Как бы ни был прекрасен этот город, он не давал мне забыть, что здесь я всего лишь потерянная чужестранка.
Взгляд заприметил внизу едва уловимое движение. Я бы даже не обратила на него внимание, если бы в этот момент не смотрела в нужную сторону.
В тени вязов у самой кромки набережной стоял человек. Лица и одежды было не разглядеть, такой плотной была листва, надёжно укрывавшая его. Он сделал небольшой шаг, спрятавшись за тонким стволом, будто он мог скрыть его целиком.
Я неотрывно наблюдала за замершей фигурой и чувство, что его глаза обращены вверх на террасу, стало таким явственным, что кожа покрылась мурашками, и тем более неожиданным показалось мне лёгкое прикосновение к плечу, заставившее вздрогнуть.
– Прости, не хотел тебя напугать, – Даниэль тут же отдёрнул руку.
– Всё нормально, – я затушила сигарету и метко бросила её в стоявшую рядом урну. – Просто задумалась.
Между нами повисло молчание. Кроме нас снаружи больше никого не было и находиться один на один с Даниэлем становилось неловко.
– Я хотела поблагодарить тебя, что поддержал меня. Я просто не знала, что ответить.
– Ничего, – он дёрнул плечом. – Я мастер уходить от неприятных тем.
– Знаешь, то, что ты сказал за столом… ведь именно так я объяснила своему брату, почему мне придётся уехать. Правда, он думает, что я всё ещё в Италии, и, если бы не кое-какие обстоятельства, я бы до сих пор пребывала на жарких пляжах Сардинии, не встретила тебя и не ужинала сегодня в такой компании.
– И снова тайны. Расскажешь?
– Может быть позже, – я прикусила губу.
Даниэль облокотился на перила, придвинувшись ближе ко мне. От него исходило приятное тепло.
– Ты произвела на них впечатление, – он кивнул в сторону зала. – Я уже вижу, что Николь от тебя без ума, а ужин был способом повлиять на решение спонсоров. Ведь за ними тоже остаётся право на выбор модели. И у меня нет сомнений, что со дня на день тебе позвонят с приятной новостью.
Сердце в груди встрепенулось от его слов. Вот уж не думала, что буду так взволнована и обрадована это услышать.
– Значит, ты нашёл новую Натали Дельфи? – я легонько ткнула его локтем.
– Нет, я нашёл тебя.
Бонье привстал, подойдя вплотную и взяв в свои ладони мои руки. Его пальцы нежно гладили мою кожу, выводя узоры.
– Даниэль? – мой голос дрогнул.
– Я знаю, ты связана обязательством с тем мужчиной, – он пристально смотрел мне в глаза, отчего я чувствовала нарастающий трепет. – Я не осуждаю тебя, нисколько. Даже понимаю, что ты жертва обстоятельств. Но… если бы ты была свободна… когда ты будешь свободна, у меня есть шанс?
В его взгляде сейчас было столько надежды и невысказанных слов, что я опешила. Легкомысленная улыбка на моём лице померкла, а слова застряли в горле. Внимание Даниэля казалось мне незначительным флиртом, но за всем этим, оказывается, стояли… чувства.
Он был безумно привлекательным мужчиной, остроумным, обходительным, внимательным и без сомнения нравился мне. Но говорить об увлечении с моей стороны было бы ошибкой. Моя дружба и благодарность – это было единственным, что я могла ему выразить.
– Не знаю, что тебе сказать, – я с трудом выдавила из себя слова. – В любом случае у меня ещё шестнадцать недель контракта, по которому я должна быть рядом с ним.
– Должна ли? – его рука оказалась на моей талии, притягивая к себе. – Что, если ты откажешься исполнять его прихоть? Эта работа почти у тебя в кармане.
– Я… не могу.
В голове красной строчкой всплыл пункт о невозможности расторгнуть контракт с моей стороны, но сейчас в эту графу вмешалось что-то другое. Моё собственное желание. Если бы такая возможность существовала, если бы я прямо сейчас могла послать Эккерта к чёрту… я бы просто не смогла.
– Не можешь или не хочешь?
– Только он может отпустить меня.
Даниэль покачал головой и, пока я не опомнилась, накрыл своими губами мой рот, нежно и неспешно продвигаясь языком внутрь. В первую секунду я не знала, что предпринять – оттолкнуть его или сдаться, но под напором ответила на поцелуй. Мягкие губы знали, что нужно делать. Даниэль изучал меня, пробовал и направлял. Я так давно не практиковалась, что действовала как неискушённая девственница, и каждая моя попытка казалась неудачной. Но Бонье продолжал удерживать меня в объятиях, изредка отстраняясь, чтобы вдохнуть кислород.
То ли вино так вскружило голову, то ли я отдалась на волю случая, но я позволяла этому мужчине целовать меня. И да, было чертовски приятно, но…
Всегда есть но.
Я ожидала, что почувствую что-то ещё. Огонь, разгорающийся внутри или пресловутых бабочек в животе. Но тело было абсолютно равнодушно к попыткам Даниэля разжечь во мне желание, хотя сквозь тонкую ткань платья я ощущала, насколько он сам был возбуждён. И оттого, когда он отстранился, я почувствовала, что ввергаю нас обоих в обман.
Его голубые глаза сейчас потемнели, а дыхание стало тяжёлым и частым, но он не торопился выпускать меня из объятий.