– Не нервничай, Джон, – сказал Стил, – это не “Славные парни”. – Окошко с его стороны было на пару дюймов опущено, чтобы стряхивать сигаретный пепел.
– Давно не виделись, Брайан.
– Думал – надо оставить тебя в покое, ты же на пенсии. – Стил и Ребус встретились глазами в зеркале заднего вида. – По крайней мере, я думал, что ты на пенсии. Но ты, похоже, стойкий, как вонь.
– Кстати, о вони. Нельзя ли еще немного приоткрыть окно?
– Ты бросил свою смертельно опасную привычку, Джон? Грант мне говорил, но я не поверил.
Краем глаза Ребус видел, что Эдвардс улыбается, но его улыбка вряд ли что-то значила. Стил демонстративно поднял окно, не прекращая курить.
– У меня вопрос, – сказал Ребус. – Когда название “Отдел по борьбе с коррупцией” забраковали и провели ребрендинг, как вам с Эдвардсом удалось выжить?
– Н-ну, времена тогда настали паршивые, – ответил Стил. – Все жалобы, которые впивались в ОБК, были анонимными. Анонимки, Джон. Какие-то трусливые сволочи жалили исподтишка. Полицейские доносят на полицейских, какая гадость. Мы же должны быть одной семьей.
– Может, вы не присоединились, просто чтобы спасти шкуру?
Стил чуть слышно фыркнул.
– Думай что хочешь, Джон. Важно лишь то, что мы уцелели.
– Цитируешь мне Элтона Джона?[17]
– Решил, что цитата будет кстати. Я слышал, Дебора Куант отзывалась про твой хер – “Крошка”[18].
Со стороны Эдвардса послышался одышливый смех. Ребус повернулся к нему, заглянул ему в лицо.
– Есть тут крошка, только это количество серого вещества у тебя в мозгу. И второй не предвидится.
В наступившей после этих слов тишине Ребус сунул в рот подушечку жвачки. Эдвардс злобно глянул на него.
– Стюарт Блум объявился, – сказал наконец Стил, – да еще таким неожиданным образом.
– Интересно почему, – отозвался Ребус. – В смысле – почему именно сейчас? Спецы считают, что он не все это время пролежал в овраге, а значит, его туда кто-то притащил.
– Да, мы тоже так подумали.
– Наверняка Грант бросил на обдумывание этого вопроса всю мощь своего интеллекта. – Ребус снова взглянул на Эдвардса.
– Так что ты сказал следователям, Джон? – Стил стряхнул пепел в пустую сигаретную пачку. – Полагаю, ты из-за этой истории и захотел повидаться?
– Все, что я им сказал, они и так уже знали. Я, например, не стал упоминать о вашей вылазке, во время которой ты изображал телохранителя Великого Кафферти.
– Не знал, что ты в курсе. Да и занимался я этим в свое личное время, так что при чем тут моя вылазка?
– В свое личное время и за хорошее вознаграждение, не сомневаюсь. И потребовался ты ему, осмелюсь заметить, по причине своих редких талантов, а не потому что он хотел вытянуть из тебя какие-нибудь сплетни про Эдриена Брэнда.
– Имя мистера Брэнда не упоминалось.
– Но о тебе он узнал благодаря твоим связям с Брэндом?
– Все это не имеет никакого отношения к делу Блума. Я с таким же успехом мог бы спрашивать тебя про Кафферти – вы одно время душевно общались. Я слышал, ты недавно с ним виделся, хотя отдел по расследованию тяжких преступлений с него давно уже глаз не спускает. – Стил развернулся и взглянул на Ребуса: – Ты случайно не одалживал ему наручники?
– “Одно время” я служил в уголовном розыске, Брайан. Наручники носят в основном патрульные, а вы с Грантом в то время патрульными и были.
Стил сунул руку в бардачок и достал металлические наручники старой модели.
– Они могут оказаться очень кстати. – Стил попытался передать наручники Ребусу, но тот прижал руки к бокам, и Стил рассмеялся: – Боишься, что я хочу, чтобы на них остались твои отпечатки? Переходим от фильма про мафию к полицейскому триллеру. Хотя тут ты, может быть, и прав. Тебе не приходило в голову, что это слегка перебор? Не просто надеть наручники, а сковать именно лодыжки? Как будто все должны прийти к очевидному решению: преступление совершили копы – копы и должны понести ответственность. Мы с Грантом, ты и твой босс Билл Ролстон. Не говоря уже о Скилтон, Ньюсоме и прочих.
Но вот в чем штука, Джон. – Стил выбросил окурок и еще больше развернулся к Ребусу – так, чтобы ничего себе не вывихнуть. – У нас с Грантом всегда была репутация людей, которые балансируют на грани дозволенного. Скилтон и Ньюсом – ни на что не годные разгильдяи, но веса в игре у них нет. Ролстон – лентяй, мечтавший о результате, которого, он знал, ему не достичь. Он неделю за неделей топтался на месте. Но ты, Джон… да, у тебя тоже была кое-какая репутация. Ты расследовал пару скверных дел в Эдинбурге и Глазго. Так ты и подружился с инспектором Алексом Шенкли – человеком, который не слишком приветствует сексуальные склонности своего сына, а также то, что парень сына – частный сыщик. К этим противоречиям никто никогда не присматривался, потому что все это время ты воздвигал баррикады – ради твоего приятеля из Глазго. – Стил помолчал. – Того самого приятеля, который, по всей вероятности, шепнул тебе словечко, когда Кафферти собирался на встречу с Конором Мэлони. Думаешь, все и на этот раз останется без внимания? Думаешь, твои старые товарищи не взбесятся, когда узнают, что намеки насчет рейдов в “Бродягах” исходили от тебя? Мы с Грантом участвовали в паре таких рейдов. Ты раз за разом выставлял нас на посмешище.
– Я сейчас говорю с двумя полицейскими, которые служат в АКО, или с двумя полицейскими, которым наплевать на закон?
– Слушай, если все выплывет наружу, никто из нас ничего не выиграет. Мы с Грантом наверняка окажемся в кабинете следователей, где и изложим нашу часть истории. Можем изложить, если сочтем, что дело пахнет керосином. Могут прозвучать кое-какие громкие имена, кто-нибудь потеряет пенсию, а пару человек могут даже привлечь к ответственности. Вспомнить хоть рапорты, которые Ньюсом писал на основании допросов, которых не было… Мы даже можем указать, с кем бегала чпокаться Мэри Скилтон. Кстати, она умерла три года назад. Вы с ней были довольно близки, да?
– Не настолько, чтобы завести роман.
– Если только на одну ночь, а? – Стил снова выпрямился и уставился в зеркало заднего вида. – Дальше. Я слышал, наш бывший босс Ролстон неважно себя чувствует. Ему меньше всего надо, чтобы все его старые дела начали перетряхивать.
– Его уже вызывали на допрос.
– Это не значит, что не вызовут еще раз. Он руководил группой, которая наделала ошибок, его подчиненные мышей не ловили. – Стил снова помолчал. – Я всегда был наблюдательным. И Грант тоже. Люди его недооценивают, потому что он молчун. Но он много чего видит и слышит.
Грант Эдвардс кивнул в знак согласия.
– Джон, мы тяжко трудились, чтобы пробиться, – продолжил Стил. – Чтобы попасть в АКО, понадобилось немало времени. Еще сколько-то лет – и мы будем получать пенсию, сможем поехать куда-нибудь. И мы сделаем все, чтобы защитить свое будущее. Сдается мне, что каждому, кто работал по тому делу, есть что скрывать. Ну так скажи мне, Джон, а я обещаю, что твои слова не пойдут дальше этой машины.
– Что тебе сказать?
– Ты помог Алексу Шенкли убить парня его сына? Или он сам управился?
– Придумай что-нибудь получше, Стил. – Ребус толкнул дверцу и вылез, но потом снова сунулся в машину: – Самые вероятные кандидаты те же. Я их тогда подозревал и подозреваю теперь. Кстати, я сейчас прямо на них и смотрю.
Ребус захлопнул дверцу и направился к своему “саабу”. Он уже почти подходил к машине, как вдруг услышал за спиной шаги. Эдвардс резко развернул его, швырнул на капот “сааба” и держал за лацканы, пока неспешно приближался Стил. Ребус хотел было вывернуться, но проиграл схватку улыбчивому гризли. Тогда он попытался пнуть Эдвардса коленом в промежность, но тот был начеку и повернулся так, что Ребус попал ему в бедро, а потом всей массой навалился на Ребуса, и Ребус едва не задохнулся. Водитель фуры свесился из окна и что-то закричал; Стил помахал полицейским удостоверением, отметая все претензии. Из руки у него что-то свисало. Наручники, понял Ребус. Браслет защелкнулся у него на левом запястье.
– Не… – начал было он, но опоздал. Другая его рука оказалась прикована к дверце “сааба”.
– Придержать у себя пару старых браслетов не так уж сложно, – сказал Стил. – Проблема в том, что ключ, падла, слишком маленький, обязательно потеряется. – Он приблизил губы к левому уху Ребуса: – Ни ты, ни твоя братия не удосуживались обращать внимание на нас, патрульных. Я слышал все, что вы говорили, видел все жесты, которые вы выдавали, когда думали, что мы отвернулись. Никогда не забуду. Никогда…
На ухо Ребусу попали мелкие капли слюны. По асфальту простучали каблуки кожаных ботинок Стила – он уже направлялся к “ауди”. Эдвардс ухмыльнулся и последовал за ним. Ребус попытался пнуть его вдогонку, но лягнул лишь воздух. Он смотрел, как “ауди” медленно выезжает на шоссе. Подождал несколько минут – может, вернутся? Внимательно оглядел землю, но Стил ключа не оставил. Водитель тягача тоже уехал, даже не взглянув в сторону Ребуса. Металл врезался в запястье. Ребус попытался выкрутить руку, но не смог как следует стиснуть пальцы. Наконец он достал из кармана телефон и набрал нужный номер. Прижал трубку к уху, дождался ответа и сказал:
– Алекс, окажи мне небольшую услугу…
После того как Алекс Шенкли освободил Ребуса, оба отправились в закусочную, взяли чайник чая, пару вафель в шоколаде и сели за столик у окна.
– Хорошо, что ключ подошел, – сказал Шенкли.
– Ты что, не помнишь? Один и тот же ключ подходит к большинству моделей. – Ребус потер покрасневшее запястье.
Наручники он убрал в карман.
– Так почему они это сделали?
– Стил и Эдвардс? Тебе вряд ли захочется знать.
– А вдруг захочется. Их появление связано со Стюартом Блумом?
– Некоторым образом. Ты что-нибудь слышал про труп?
– Что, например?
– Например, про лодыжки.