Очередное сообщение Ребус отправил Фоксу, и тот тут же перезвонил.
– Как приятно слышать голос друга, – сказал Ребус.
– Дженнифер Лайон требует меня в Гарткош. Считает, что я уклоняюсь от служебных обязанностей.
– А ты не уклоняешься?
– Джон, я не могу уехать. Здесь же самое интересное начинается.
– Да, Шивон мне рассказала про фермера.
– Он назвал нам одно имя.
– Своего приятеля Грама-Грэма?
– Раньше он звался Грейм Хэтч. После убийства Блума покинул город и сменил имя. Теперь он Гленн Хазард.
– Спец по связям с общественностью?
– Да!
– Значит, все это – дело рук Эдриена Брэнда?
– Хазард всего несколько лет как пиарщик. Ничто не указывает, что в две тысячи шестом он знал Брэнда. Но Джеки Несса он должен был знать. Хазард ведь болтался на съемочной площадке, толкал, что у него на тот момент имелось.
– Вы его уже допросили?
– Вызвали на допрос с предостережением.
– Он сейчас там? – В голове у Ребуса уже оформлялась мысль.
– Допросная всего одна, так что пока их отправили в мой кабинет. Там сейчас Карлтон. Еще один диктофон везут с Сент-Леонардс. А к нам пока прибыл суперинтендант Моллисон, за ним и пресса понабежала.
– Весело у вас там – понятно, почему тебе не хочется уезжать. – Ребус помедлил. – Так что будет в твоем рапорте, Малькольм? Можно хоть одним глазком взглянуть?
– Я в курсе всех твоих прошлых дел, если ты об этом.
– И что же я натворил?
– Помимо пьянства на рабочем месте? И того, что ты обрушил на некоего журналиста разборки с Кафферти?
– А еще что?
– Я знаю, что ты из кожи вон лез, чтобы прикрыть интрижку Мэри Скилтон с твоим боссом, Биллом Ролстоном. Бывали дни, когда она, как предполагалось, отправлялась к больной матери, а он – на несуществующие совещания в Феттс. Именно ты объяснял всем, почему его нет в участке. Когда ты допрашивал Несса, ты даже записывал Ролстона как присутствующего на допросе. Беда в том, что у Ролстона имелся собственный ежедневник, и в нем было отмечено совещание в Феттсе. Две разные встречи в одно и то же время.
– Вот ведь.
– Да уж.
– Тебе нужно понять, Малькольм, что в семьях всегда врут, а мы были семьей. И в Большом доме, и вокруг него – мы врали другим, а иногда и самим себе. А сейчас остался всего один Большой дом, в Гарткоше. Угадай, как там обстоят дела?
– Ничего не изменилось? – предположил Фокс.
– Каждый точно так же прикрывает собственную задницу, злословит за спиной у товарищей и изображает бурную деятельность, когда дело стоит на месте. Ничего не напоминает, инспектор Фокс?
– По-твоему, это оправдывает ваши прошлые дела?
– Может, да, а может, и нет. Слава богу, все меркнет в сравнении с убийством.
– Ничего не меркнет, Джон. Полицейские ездили на ферму Портаун-Глен, и совершенно случайно этими полицейскими оказались Стил и Эдвардс. Они поговорили с дядей нынешнего владельца. Из него песок сыпался, он почти не выходил из дому и был очень благодарен племяннику за то, что тот взял ферму на себя. Что бы ты ни говорил про Стила, он вдается в каждую мелочь. Оставил визитку со своим телефоном и дяде, и племяннику – на случай, если они что-нибудь услышат или вспомнят.
– Привычка – вторая натура, – с фальшивой улыбкой проговорил Ребус.
– В каком смысле?
– Sempre vigilo, Малькольм. Скоро увидимся.
Фокс, наверное, что-то расслышал в голосе Ребуса и спросил:
– Скоро – это когда?
– Зависит от пробок, – сказал Ребус и отключился.
Он припарковался на Лит-линкс – ближе подъехать не смог. Все места возле полицейского участка заняли фургоны прессы, на двух фургонах уставились в небо спутниковые тарелки. Ребус стал наблюдать, устроившись на углу. Радио в “саабе” ловило местные новости, и Ребус знал, что кое-кого из журналистов тоже отрядили на ферму Портаун-Глен.
Наконец показался суперинтендант Моллисон, его тут же окружила толпа. Моллисон собирался сделать сообщение для прессы, но не мог начать, пока все не успокоятся. Ребус протолкался через столпотворение. Прямо за дверью участка стоял патрульный, готовый выпроводить незваных гостей. Ребус поднял руки:
– Я не из прессы.
Он не узнал дежурного и просто спросил, можно ли поговорить с инспектором Фоксом.
– Он занят – как и все мы, если вы не заметили.
– Я сам бывший полицейский, – объяснил Ребус. – Сейчас помогаю с одним делом, и мне надо переговорить с Фоксом или с инспектором Кларк.
– После “бывший” я уже не слушал.
И дежурный отвернулся. Ребус сознавал, что за спиной у него маячит патрульный, готовый ухватить его за плечо и выдворить из участка. Он достал телефон и отправил сообщение.
– Одну минуту, – попросил Ребус. – Если никто не спустится, я сам уйду.
– Отсчет пошел, – предупредил патрульный.
Через пятьдесят секунд Фокс толкнул внутреннюю дверь. Вид у него был не особенно гостеприимный.
– Все в порядке? – спросил патрульный.
Фокс несколько натянуто, но кивнул. Не дожидаясь, пока он передумает, Ребус переступил порог и буркнул “спасибо”.
Пока они поднимались, Фокс спросил у Ребуса, видел ли его кто-нибудь.
– Они там рвут на части Моллисона, а я не дурак. – Ребус остановился. – Послушай меня. Ролстон тяжело болен. Еще несколько месяцев, и он нас покинет.
– Ты просишь, чтобы я кое-что вычеркнул из отчета? Подтасовал факты?
– Я прошу тебя не торопиться с завершением рапорта. Скажи своей начальнице, что тебе надо найти и опросить еще нескольких человек. Ты просто въедливый, вот и все.
Фокс снова начал подниматься, Ребус, тяжело дыша, тащился следом.
– Малькольм, черт тебя возьми, тебя же не тащат на погребальный костер. Это просто проявление доброты. Я даже не прошу тебя врать. – Ребус перехватил злобный взгляд Фокса. – Ну ладно, тогда выдай своей начальнице безобидную ложь. Хотя бы подумай об этом, ладно?
На площадке первого этажа их уже поджидала мрачная Шивон Кларк.
– Я только что получила сообщение от Лоры. – Она продемонстрировала экран телефона. – Она спрашивает, что здесь делает Джон Ребус.
Фокс повернулся к Ребусу, который возился с ингалятором.
– По-моему, ты сказал “я не дурак”?
– Ну так какого ты тут делаешь, Джон?
– Просто любопытствую, – ответил наконец Ребус. – Я не буду путаться под ногами, честное слово.
Кларк повернулась к Фоксу:
– А тебя, я слышала, затребовали назад, в Гарткош?
– Я уже собираю вещи.
– Какие еще вещи?
– Ну какие-никакие, а времени мне понадобится больше, чем я рассчитывал.
Шивон закатила глаза, повернулась и скрылась было в кабинете следовательской группы, однако тут же появилась снова:
– Малькольм, поручаю Джона твоим заботам. Смотри, чтобы он не сорвался с поводка.
Фокс кивнул и повел Ребуса в тесную комнатушку, всю последнюю неделю служившую ему кабинетом.
– Я думал, что фермер здесь, – заметил Ребус.
– Его отпустили. Под определенные условия.
– То есть у вас недостаточно доказательств, чтобы предъявить ему обвинение?
– Обвинения-то ему предъявят обязательно, просто мы пока не знаем, в чем именно. В данный момент мы хотим, чтобы он начал сотрудничать со следствием.
– И что он успел разболтать?
Ребус сел на придвинутый Фоксом стул и цапнул стопку документов – все они относились к расследованию две тысячи шестого года.
– Не надо, – попросил Фокс. – Кто-нибудь войдет, увидит тебя здесь…
– Не волнуйся, я никому не проболтаюсь, что ты позвал меня, дабы я помог тебе подтасовать факты в отчете.
– Ты о стендапе не думал?
Ребус вернул бумаги на место.
– Ты собирался рассказать мне про фермера, – напомнил он.
– Он еще со школы дружил с Греймом Хэтчем. Потом Хэтч уехал учиться. Из колледжа он вылетел после первого же года и вернулся в Портаун, но за время “учебы” успел приобрести новые знания.
– Как продавать дурь?
– Если верить Карлтону – не по-крупному, но на жизнь ему хватало. Бары и клубы по всему Эдинбургу, да и окрестности тоже. А на съемочной площадке всегда можно хорошо поторговать.
– И все это он проделывал под носом у Кафферти?
– Разумеется, мы спросили Карлтона, работал ли Хэтч на кого-то еще. Карлтон считает, что он был сам по себе.
– Но товар он откуда-то должен был брать?
– Закупал через интернет?
– Да ладно.
– Заказывал из Китая через какой-нибудь Даркнет.
– Карлтон только заказывал или и сам употреблял? – спросил Ребус.
– Несколько раз, чтобы жилось веселее.
Ребус задумался.
– Интересная формулировка, Малькольм.
Фокс нахмурился:
– Да? Почему?
– Те передозировки, связанные с “Бродягами”… Кафферти говорит – в них виноват дилер, которого звали Грейм. – Ребус помолчал. – Так что Карлтон говорит про машину?
– Что однажды ночью Хэтч явился к нему и сказал, что ему нужно оставить машину на ферме.
– Карлтон не спросил почему?
– По его словам, Хэтч пошутил, что угнал машину. И очень, очень настаивал. Они отогнали машину почти на границу угодий, постарались поставить так, чтобы ее окружал всякий хлам, а потом затянули брезентом. Карлтон утверждает, что салон казался пустым. У Хэтча была сумка с лэптопом и телефоном Блума.
– А также документы из сейфа Брэнда, – предположил Ребус, но Фокс этого не знал.
– Нам известно только, что тело Стюарта Блума было в багажнике. Очень может быть, что фермер туда ни разу не заглядывал.
– Хэтч пока не заговорил?
– Его еще допрашивают, футах в двадцати отсюда.
– Адвоката ему назначили?
– А как же.
– Машину перегнали года два-три назад?
Фокс кивнул:
– Примерно тогда же Карлтон сказал старому приятелю, что подумывает продать ферму. Они отбуксировали машину с участка, прикурили аккумулятор, подкачали шины.
– И она после стольких лет завелась?
– Сделано в Германии, – подтвердил Фокс. – Хазард уехал в этой машине, и больше Карлтон о ней не слышал.