«Внешние» – то есть за пределами Мексики. Не свои. Не обязательно вражеские. Хватало и тех, кто объявил нейтралитет.
– Разрешаю, – ответил Максим. – Прямого запрета на это не было. Но недолго!
Они имели достаточно мощный приемник, чтобы их поймать. Тем более что судно, с которого шло вещание одной из радиостанций, находилась всего километрах в тридцати в Заливе. А уж она ретранслировала множество станций со всего сектора.
Не пошевелив и пальцем, военспец перенастроил приемник. Не тот, виртуальный, «стоящий» на песке, а настоящий, встроенный в полевой коммуникатор, который лежал у него в сумке. Эта вещица в стиле ретро была вполне функциональна, а уж ее устойчивость к вредным факторам была вне конкуренции. Своего рода переносной филиал базовой станции отряда, той, которая была размещена в штабе. При необходимости из нее могла быть развернута длинная активная антенна, для улучшения приема сигнала и его передачи.
Заговорил уже другой голос, мужской. По-испански, но даже Максим заметил, что у диктора немного другой выговор. Как он понял, это была станция из Панамы.
«Продолжаются спасательные работы на месте крушения грузового космического корабля „Теодор Рузвельт“. Число погибших на поверхности достигло 311 человек. По подтвердившимся данным, вину на себя взяла террористическая организация „Меч Пророка“»…
В другое время крушение лунного грузовика заняло бы все первые полосы и весь топ сетевых новостей. Но сегодня оно если и не прошло незамеченным, то в центр внимания не попало. Этот таинственный «Меч Пророка» взялся за амбициозную цель – попытаться атаковать столицу и резиденцию Мирового совета с помощью угнанного космического корабля, доставлявшего с Луны гелий-3. Экономически разорительный проект частной космонавтики с сомнительной рентабельностью не критиковал до этого только ленивый. Но никто всерьез не допускал мысль, что кто-то сумеет захватить такой корабль и использовать его как оружие. Многоступенчатые меры безопасности – о которых Рихтер примерно догадывался, – казались непреодолимыми для обычных террористов.
Но тем не менее корабль захватили. Судя по всему, только планетарная оборона не дала ему долететь до поверхности и упасть там, где было нужно террористам. Но даже обломков, долетевших до Земли на сумасшедшей скорости, хватило, чтобы наделать шуму.
Как же им удалось взять это судно под контроль? Трудно будет СПБ и другим службам расследовать, учитывая, что от корабля осталось немного, а останки экипажа и вовсе испарились. И уже множились конспирологические версии, что неспроста характер повреждений на поверхности не совпадает с радиусом взрыва, да и радиоактивное заражение местности слишком незначительно… Максим не был экспертом и не брался судить. Одно он мог сказать точно – он не одобрял тех, кто это сделал. Могли погибнуть сотни тысяч людей, никак не причастных к деятельности властей.
Между тем по радио продолжались главные новости дня. Но про Мексику в них почти ничего не было сказано, кроме скупых фраз о продолжающихся беспорядках. Зато много было новостей из метрополии.
«Международный спортивный комитет принял решение отложить на неопределенный срок проведение Чемпионата мира по футболу».
«Ассоциация авиаперевозчиков подтвердила отмену сорока процентов международных рейсов на период с ноября 2059 по январь 2060 года. Согласована отправка более половины персонала в неоплачиваемые отпуска на время кризисных явлений…».
Почему-то во всем мире говорили про Южную Америку, забывая, что восстала еще и часть Северной, и некоторые острова. Правда, почти все их уже «освободили», если верить победным реляциям Корпуса мира.
Да еще нейтральная Куба непотопляемым авианосцем стояла против флота «миротворцев», которые так и не высадили на ней десант.
«Продолжается антитеррористическая операция в Сьюдад-Хуаресе и Тихуане».
Бойцы встретили эти новости радостными криками.
– Глупые гринго. Они не продвинулись ни на километр! Колосс на глиняных ногах.
– Муэрто-хуэрто, ха-ха! – это, конечно, была любимая присказка Гаврилы, и ударение в каждом слове этого неологизма падало на последний слог, так что он звучал очень по-местному. – Боятся. Ведь даже старый «Калаш» рельс пробивает.
– Серьезно? – переспросил Диего.
– Да. Шейку стального магистрального прошибает бронебойной пулей.
Все покивали, многозначительно цокая и присвистывая. Ведь оружие-то это было сделано больше ста лет назад. И в регионе его были просто горы.
К северу от границы по-прежнему было тихо. Враги медлили. Да, они перешли Рио-Гранде и без боя оккупировали Сьюдад-Хуарес и Тихуану. Там сейчас шла операция по наведению порядка. Но судя по всему, с ней у Корпуса не клеилось. К тому же по всему миру вспыхивали мелкие и крупные мятежи. Этой осенью на всех материках, кроме разве что Австралии, было действительно жарко, и зима в обоих полушариях обещала быть еще горячее. «Красная осень 2059». И хотя нигде революция не приняла такой размах и не была поддержана частью местной власти, как здесь, – восстания полыхали по всему шарику. Старые кадровые и спешно сформированные новые части «миротворцев» могли только затыкать дыры. Одновременно проходили массовые мирные митинги и забастовки, а также выступления даже тех, кого еще недавно Мировой совет считал своей опорой и союзниками.
Бойцы повторяли друг другу фразы из новостей, смакуя каждое слово.
– Да их гонят отовсюду и бьют как детей! – хохотал Санчес. – Восстания на Ближнем Востоке…
– Ну, эти парни нам не друзья, – вздохнул Макс. – Они и нам мечтают нож в спину всадить. Они атеистов жгут живьем и камнями забивают. «Авангард» и другие близкие к нам люди там в глубоком подполье.
Кого только не было среди взявшихся за оружие по всему миру! Суннитские и шиитские моджахеды, «Новая сияющая тропа» и совсем уж экзотические сектанты из Азии, племенные вожди из Африки, индейские экстремисты и «Черные пантеры» Северной Америки, Движение за независимость Техаса (хоть Рик и скривился, сказав, что там осталось двадцать человек алкоголиков, любящих стрелять по пивным банкам). Были еще индийские маоисты, Национальный фронт Венгрии – отколовшийся от Арийского легиона, сербские и македонские четники…
Ну и конечно, Северная Евразия. Москва, объявленная «свободным городом». Хотя сведений оттуда поступало немного.
Только в Китае царило гробовое молчание. Из Поднебесной не было никаких новостей. А вот в Тибете шла полномасштабная партизанская война, захватившая даже осколок Средневековья – затерянный в горах древний Бутан, который до этого всегда хранил нейтралитет.
Партизаны слушали, и у них чесались руки вступить в бой. Да, половина этих людей из далеких краев были открыто или тайно враждебны им, собравшимся сейчас у костра. Но пока у них были общие враги. И они радовались чужим победам как своим. Понимали – даже если это не были их союзники… враг моего врага если и не друг, то полезный инструмент. Эти беспорядки и хаос оттягивали на себя силы, которые Мировой совет при других раскладах мог бросить против Конфедерации и НарВласти Мексики. Поэтому «вильисты» радовались любым бунтам – хоть исламистов, хоть самых дремучих этнонационалистов, хоть даже фанатиков-сектантов, поклоняющихся духам и божкам.
Но были и другие новости.
«Лидер Союза освобождения Земли Матхаи Мурти поддержал идею роспуска Мирового совета, но отмежевался от радикализма некоторых представителей движения „Авангард“. Парламентская фракция СОЗ обвинила „Авангард“ в узурпации власти в ряде стран и предательстве мирового общедемократического движения… В то же время депутаты социал-демократы в Мировом совете подали протест против действий Корпуса мира и покинули зал заседаний…»
– Жалкие трусы. И вашим, и нашим. Оппортунисты! – сплюнул Гаврила. – Воюют, как Ганди завещал. На коленях.
– Они тоже рискуют, – осадил его Макс. – Их могут посадить в тюрьму или убить. Хоть пулей снайпера, хоть нанодрянью. И это в Женеве они отмежевались. А тут, в Мексике, их активисты воюют рядом с нами. Поэтому не надо всех в одну кучу. К тому же «все отнять и поделить»… детская болезнь левизны – это опасно.
– Эх ты. Отнимания и деления много не бывает. Это полезные арифметические операции.
Макс не стал ему возражать. Он уже видел у людей мрачное упоение пугачевщиной, погромами, расстрелами. Но, видимо, с этим ничего нельзя было поделать.
Он достал из сумки гроздь бананов, оторвал один, показавшийся ему не таким зеленым, откусил половину. И скривился. Плоды, которые им дали в ежедневном пайке, оказались горькими и по вкусу напоминали мыло.
– Ну ты даешь, амиго. Сырыми их едят только обезьяны и дикие белые люди, – сказал Санчес. – Дай сюда, дружище. Их надо печь или жарить.
Макс послушно отдал ему гроздь коротких эквадорских бананов, над которой черный партизан тут же начал колдовать. Не в прямом смысле – делать магические пассы руками и шептать заклинания, – а в переносном: готовить их на той же сковороде, на которой перед этим был разогрет бекон. Хотя и заклинания он прочитать мог, и обереги уважал. Он был из племени суринамских маронов – лесных негров. Потомков тех африканских рабов, которые сломали свои оковы и бежали в труднодоступные джунгли, хоть и чужого континента. Высокий, спокойного веселого нрава, он был не только поваром от Бога, но и надежным товарищем и бесстрашным бойцом огромной физической силы. Суеверий у него было не больше, чем у остальных, и они не мешали ему владеть не только калашом из прошлого века, но и тем оружием, которое требовало технических знаний. До Революции Санчес был автомехаником.
Сидящий рядом с ним Гаврила загорел так, что цветом кожи сейчас почти приближался к потомку жителей Африки. Если их полевой врач иногда затихал, то это означало только, что он копит силы для нового всплеска кипучей деятельности. Если Сильвио был холерик, то Гаврила – явно сангвиник. Он мог говорить резкие и даже жуткие вещи, но все знали, что это только треп. И по-настоящему злым его видели очень редко.