– Малая, ты ревела? – прошептал я.
– Конечно, ревела, ну ты не дурак ли! Чего я уж только не думала!
Она сейчас опять заплачет. Нельзя… Я поцеловал ее в лоб, крепко прижав к себе. Как же глупо мы выглядели, когда дверь открылась и парень в халате озадаченно замер. Рише тут же отстранилась и села рядом, на треснувший кафель безобразной ветеринарки.
– Прости, парень. Травмы тяжелые. Сломаны ребра, сотрясение мозга… Судя по твоему виду, это был не ты.
Взглянув на мою угрюмую рожу, парень понял, что лучше не продолжать. Я поднес указательный палец к губам удивленной Рише, призывая ее к молчанию.
– Ее лечение очень дорого обойдется. Дешевле усыпить. Она очень страдает, поэтому не переживай, совесть не должна тебя мучить, – вздохнув, закончил врач.
– Вы можете лечить ее в долг? – спросил я.
– Я понимаю, она, видимо, услуж…
– Есть ли у вас лечение в долг? – перебил я, уже теряя контроль.
– Нет… но усыплять животных приходится намного чаще, чем лечить. Я уважаю твой выбор и для тебя сделаю исключение.
Я выдохнул и попытался подняться. Тело предательски дрогнуло, превозмогая жуткую боль, и я повалился на пол. Рише помогла мне встать.
– Тебе бы тоже не помешала помощь.
– Не жалейте обезболивающего.
Врач окинул взглядом Рише и вздохнул:
– Дети…
Тут я удивился. Он сам был не сильно старше нас, лет на семь… или на пять. «Дети…» – насмешливо повторил я его голосом у себя в голове. Молодой пацан, все, что отличало его от нас: опрятная внешность, строгие брюки и белый халат. Такой же слегка вздернутый нос, каштановые, аккуратно уложенные волосы набок и… кольцо на безымянном пальце. Семья…
– Как собаку‐то зовут?
– Думаю, что никак. Ну, допустим Грейси, – выпалил я первое, что пришло в голову, и, опираясь на плечо Рише, пошел домой.
У дверей квартиры меня ждал сюрприз. Склонив голову вниз, там сидела девушка. Два пучка фиолетово-синих волос виднелись из-под сложенных рук. Она спала, уткнувшись головой в колени, и в нашем плохо освещенном убогом коридоре это выглядело довольно жутко.
– Кто это? – с неподдельным удивлением спросила Рише.
– Черт ее знает, – прошептал я и обратил внимание на кисти ее рук. – Действительно, черт… – От пальцев до локтя ее руки были покрыты какой‐то черной смолой.
Видимо, от звука нашего разговора в тихом коридоре, девушка проснулась. Подняв голову и протирая глаза, она попыталась нас разглядеть. Выглядела девушка при этом невероятно нелепо.
– Дюк? Это вы – Дюк?
Теперь я заметил, что от корней до пучков у нее волосы черные. Широкие голубые глаза удивленно глядели на меня, пока, опершись на Ришель, я рассматривал гостью. Легкое черное платье, короткий вязаный свитер, на ногах – открытые босоножки на платформе. Но даже в них девушка, казалось, была едва ли ростом с Рише.
Глава 6
– Ну, допустим. – У меня не было сил улыбаться, шутить или еще как‐то ее подбадривать.
– Я Кира. Радоуцкая Кира. – Она протянула черную руку.
– Что с рукой? – спросил я, не собираясь пожимать ее.
– О, это бионический компьютер.
Она свела указательные пальцы и развела их в воздухе перед моим лицом. Тут же появился цветной экран, проецируемый из ее украшения на шее. Тоже из пятого сектора дама. Вот так сюрприз.
– С таким у нас тут не ходят. Изобьют, украдут и изнасилуют.
– Дюк! – цокнула Рише, открывая дверь в квартиру.
Ей была неприятна эта тема. И я знал почему. Белый Демон появился как раз из-за Ришель.
Когда мы только поселились здесь и стали ходить на курсы, я выбрал программирование, а она – сферу обслуживания. Мы виделись редко, и я было думал, что вовсе скоро перестанем встречаться, даже чтобы выпить чаю.
Как сейчас помню. Шестое сентября. В дверь постучали. Стучали громко. Рише, вся в грязи, слезах, одежда порвана, рыдает навзрыд. Одной рукой она прижалась ко мне, второй управлять не могла. Правую руку Рише сломали, когда она сопротивлялась. Но именно благодаря этому ей и удалось уйти.
– Л… Лу-кас, – заикаясь, произнесла она.
Я усадил ее на кровать и, четко представляя в голове, как буду мстить за подругу, направился к Марку.
– Мне нужна твоя бита, – сказал я протирающему глаза приятелю. Марго в ту ночь осталась у брата и тоже оторвала голову от подушки.
Я вкратце рассказал о случившемся. Мы оставили Марго с Рише, а Марк отправился со мной, вооружившись цепью. Лукаса знал весь муравейник. Он и трое его дружков, возглавлявшие одну из местных банд, славились особой жестокостью и считали, что они здесь главные. А мы, здешние «новенькие», должны подчиняться, слушаться и не жалеть на них денег. Но задирали они, как правило, простых людей. С себе подобными, с мутантами, старались не связываться. И как же им не повезло наткнуться на нас.
– О, так это была твоя подружка? Ты знаешь, если вы начнете платить за крышу, я бы предложил тебе защиту для нее. А руку она сама сломала. Не хер было сопротивляться.
Я переломал ему обе руки и несколько ребер заодно. Его друзьям просто задал хорошую взбучку. Тогда и прославился как Белый Демон. Марку почести не достались – он понимал, что нужно и дальше скрывать свою внешность за тряпичной маской. Иначе ответное «правосудие» может настичь его или Марго в самый неподходящий момент.
Я опустил взгляд, послушно снимая майку и оголив сине-бордовое тело. Рише выронила аптечку, закрыв рот руками. Кира замерла на пороге с не менее широко раскрытыми глазами.
– Это Ваня сделал? – прошептала гостья.
– Кто? – удивился я.
– Я видела, как ты бутылками его ударил. Я была в магазине, знаю этого парня, он из параллельной группы в универе, – она побледнела, но продолжала: – в общем… я думаю, ты правильно сделал. Думала, поесть захочешь, раз тебя уволили, вот, еды купила.
Гостья открыла рюкзак, и оттуда выглянули батон хлеба, колбаса и печенье. Скулы свело от голода.
– Чудная, – прошептал я. – Иди домой, скоро собак выпустят.
– Собак?
– Собак. Комендантский час, еще сорок минут… может, час, и по улицам будут бегать голодные собаки – убийцы, – ответил я, присаживаясь на кровать.
Кира заметно растерялась:
– А сколько времени? Я тут долго спала?..
– Половина десятого. – Я и сам удивился. Так поздно уже?
– Дюк, она не успеет на поезд, – прошептала подруга, обливая жгучим антисептиком рану от арматурины на щеке. Я дернулся от боли. Ну… у гостьи была еда, а есть очень сильно хотелось.
– Можешь остаться, – бросил я, и Кира радостно вошла в квартиру, закрыв за собой дверь. Она вытащила из рюкзака, помимо того, что я видел, еще сладости, быстро завариваемое пюре, хлеб и какие‐то синтетические батончики… По квартире разнесся вопль страдающего кита – это был мой желудок. Я старался не показывать, насколько голоден, и не накинуться диким зверем на еду. Включил чайник и, присев напротив девушки, стал разбирать угощение.
– И сколько ты не ел? – спросила подруга, неподдельно удивленная моим поведением. Обычно я не приветствовал незнакомок, и в ее глазах ясно читался вопрос: «Ты что, не видишь? Она же из пятого». Я все вижу, малая.
– Пару дней.
– Я не понимаю, в чем сложность прийти ко мне, Дюк?! – сквозь зубы прошипела она.
Ух-х, внутри все задрожало. Раздраженно-спокойный голос Рише пугал меня больше, чем перспектива умереть в муках от арматурины этого оболтуса… как там его, Вани вроде. Это означало, что чаша ее терпения переполнена, поэтому мне остался еще один шаг «не в том» направлении – и она выскажет все что думает, а потом перестанет разговаривать со мной на месяц, а то и на два, снова оставив меня одного. Я виновато посмотрел на нее, поежился и дернулся от боли.
– И ты опять ничего не расскажешь?
– Расскажу… – вздохнул я, распечатывая колбасу.
– Ваня, парень из моего сектора, приехал сюда за алкоголем, а его подруга, Изабелла, – такая стерва, если честно! – уронила новый телефон. Она была сама виновата, сама врезалась в Макса, а Ваня начал его душить. И Дюк такой берет две бутылки пива, одну разбивает о голову Вани, а второй замахивается – и по лицу. И этот придурок на полу.
Я удивленно хлопал глазами все время, пока гостья рассказывала, жестами сопровождая свой эмоциональный монолог. Рише смотрела на меня с изумлением.
– Это правда?
Я задумался: не упустила ли моя фанатка чего, и просто молча кивнул.
– А сейчас что случилось?
– Я вернулся за вещами. Он меня там ждал… с друзьями.
– Дюк, ты понимаешь, во что ты ввязался? – тихо прошептала Рише.
– Ничего не будет. Ваня же за алкоголем приехал. Леди ненавидит алкоголь. Считает его причиной «гнили социума», – процитировала Кира одну из речей президента. – Был уже случай, ему тут тоже дали сдачи, а дело не завели, потому что приехал он сюда за алкоголем.
– А Макса ты откуда знаешь? – поинтересовался я, заваривая себе еду из упаковки.
– Я тут часто бываю, и в «Лилии» тоже. В детский дом волонтером езжу, там закупаюсь. Сейчас у меня проект по социальному улучшению детского дома. Если мой проект заинтересует власти, мне обещали выделить деньги на него.
Я отвел глаза, понимая, насколько это абсурдно звучит.
– Вы же из детского дома? А это – «муравейник», правильно?
Ришель молча кивнула.
– Что бы вы хотели изменить там? – продолжала девушка.
– Слушай, прекращай. Выглядит, как обещания во время избирательной кампании, – скривился я, и она заметно поникла.
– Дюк, ты понимаешь, что тебе стоит пожить пока у меня? – вмешалась Рише.
– Я же к тебе приставать буду, – усмехнулся я, глядя в тарелку.
Чрезмерная забота Рише и ее холодный голос одновременно были для меня невыносимой пыткой. Но я, видимо, был пыткой для нее. Она, цокнув, встала с кровати и, хлопнув дверью, ушла.
– Это твоя девушка? – спросила гостья, открывая коробку печенья и начиная заваривать чай.