– Ты говорил, что тебя тоже пытались убить, да?
– Дюк, я создал систему безопасности задолго до знакомства с тобой. Первая версия, хоть на ее разработку и ушло черт знает сколько бессонных ночей, была совсем сырой. Мне тогда срочно нужны были деньги, и я предоставил заказчикам то, что получилось на скорую руку. По моим расчетам, система должна была проработать добрые полгода, и мне вполне хватило бы этого времени, чтобы довести ее до ума. Я планировал позже представить модифицированную версию и получить еще денег.
– А ты хитер, парень, – перебил я его, потирая ушибленную руку.
– Спасибо, конечно, но это не так, – вздохнул Айзек. – Денег за разработку мне тогда хватало, и с обновлением я не очень‐то и спешил. К первой версии претензий не было, потому что никто в ней не разбирался. Без моего контроля она из-за кучи багов и ошибок… м-м-м… скажем так, изнашивалась и постоянно рейдила сама себя, имитируя нормальную работу. И, в конце концов, дала серьезный сбой.
– Понятно. И, не зная ничего о системе, они подумали, что ты создал ее так, что сам мог делать с ней что угодно, верно? Потому и решили тебя убить?
– Видимо. Других предположений у меня нет. – Он нерешительно пожал плечами и поправил съехавшие на нос очки.
– А сейчас ты решил все исправить?
– Я бы не стал. Но ты так много сделал для Марго… Это самое малое, что я мог.
– И ты заранее знал, что сделаешь это?
– Конечно, нет. Просто, когда Кира сказала, кто ее отец, я как будто последний кусочек пазла на место поставил. Не пропадать же такому добру.
– Айзек, а ты уверен, что это они пытались тебя убить? – Я до последнего не хотел верить в заговор.
– Я тогда не работал над другими проектами. И жил в отдельной квартире в третьем секторе. Мне сначала пришло СМС, что надо быть осторожней, за мной вышел на охоту сокол. Это, м-м-м… такой шифр на военном лексиконе, он означает, что я в списке у снайпера. – Парень откинулся в кресле и часто задышал.
– Ого! – удивился я.
– Да. Все огнестрельное оружие выдается по определенному номеру и по отпечаткам пальцев, данные хранятся в базе. Если верить ей, под куполом на данный момент есть лишь один снайпер. Угадаешь с первого раза, кому он подчиняется?
– Да ты гонишь…
– Именно. Напрямую Первой Леди.
– Черт! Айзек, и откуда ты все это знаешь?
– Я изучил всю базу данных куполов. Все, что у них есть. Даже засекреченные документы. Возможно, по этой причине меня и искали.
Я подумал и кивнул. Вряд ли его искали для того, чтобы оставить в живых.
– И как ты решил вопрос со снайпером?
– Не то чтобы я решил… Я бы не хотел… – Он вопросительно взглянул на меня. Я молчал, ожидая ответа. Поняв, что отвертеться не удастся, он вздохнул.
– Вместо меня в земле лежит другой парень. Незнакомец с улицы. Его привела какая‐то женщина. Она представилась автором того сообщения… и другом. И переехать обратно в муравейник тоже была ее идея. Тут людно, и законы Миры не имеют такой силы, как в пятом. Хотя я сомневаюсь, что меня бы это спасло, если бы не застрелили они того парня.
– И что это была за женщина?
– Не знаю, я видел ее всего один раз, когда устанавливал систему. Она и подстроила убийство. Не могу ее описать, но узнал бы, если бы встретил еще раз. Хотя, если честно, встречаться с ней совсем не хочется.
– Да, неприятная ситуация. Никогда бы не подумал, что с тобой могло произойти подобное. С виду такой весь тихий, благополучный…
Он с подозрением уставился на меня, ожидая подвоха.
– Вы просто сказали парню, что его убьют за тебя?
– Нет… – чуть помедлив, ответил он. – Он пришел заниматься программным обеспечением на якобы требующем ремонта компьютере. Который я заранее заблокировал. По моим прикидкам, он должен был провозиться с ним весь день. Но выстрел прогремел еще до полудня.
Я молча переваривал информацию, размышляя, можно ли это назвать убийством. Он никогда не отличался правильностью, но такое…
Айзек словно прочел мои мысли.
– Дюк, это отвратительная ситуация. Мне каждый день снится его тело с простреленной головой…
Парень заметно побледнел, подбородок начал подрагивать. Это определенно были не лучшие воспоминания в его жизни.
– Ладно, ближе к делу. Я хочу знать, кто меня сбил.
– В этом моя помощь тебе не нужна, – прошептал друг.
– В смысле?
– Возьми любую газету, Дюк. Эта авария везде на первых страницах.
– Ты не понял. Мне нужна полная информация о парне. И адрес.
– Дюк, только не говори, что хочешь его найти.
Я молча отвел взгляд.
– Ришель мне строго-настрого запретила!
– Ришель здесь нет, – неожиданно для себя я повысил голос, и мы резко обернулись на шевеление спящей Марго.
– Дюк, не смей, – шептал мой друг. – Не заставляй меня нарушать обещание. – Он жалобно смотрел на меня.
– Айзек, перестань. Я не собираюсь с ним ничего делать. Просто хочу задать пару вопросов. Я не уверен, что это вообще связано с системой.
Приятель молчал, буравя меня взглядом.
– Биту оставишь у меня, договорились?
– Договорились! – протянул я руку в знак уговора. Я-то знал, что справлюсь и без нее.
Просидели мы добрую половину ночи. К счастью, для меня потраченное время оказалось очень информативным. Благодаря хакерским способностям Айзека через час я уже знал об этом парне все. И чем больше я узнавал, тем больше сомневался, что моя смерть была запланирована.
Свет фонарей проникал через приоткрытые жалюзи, грозя нас выдать. И ведь не зря.
Громкий стук в дверь разбудил даже Марго. Она, едва успев приоткрыть глаза, испуганно бросила взгляд на дверь, затем, заметив меня, тут же натянула на себя одеяло.
– Айзек! Дюк у тебя?! – послышался голос Ришель из-за дверей. Этот момент был одним из немногих, когда я совсем не хотел видеть Ришель. Голова вновь начинала побаливать, недавно сросшаяся спина неприятно ныла от долгого сидения в одной позе и отдавала в правый бок и бедро, куда пришелся основной удар. А тут еще Ришель сейчас будет ругаться. Но едва Айзек открыл дверь, как подруга, взглянув на меня, выдохнула:
– Боже, я так испугалась, Дюк!
Я подорвался с места, ударившись мизинцем ноги о ножку стула. Боль стеганула с неожиданной силой, я едва сдержался, чтобы не выругаться. Выпрямившись, улыбнулся как ни в чем не бывало. Видимо, поэтому она мне и не поверила.
– Мы просто разговаривали, Ришель! Честное слово. Мы говорили…
– Дюк, нам надо закончить все это. Разъехаться и больше никогда не видеться.
– Что? – удивился я, выронив кусок горячей зеленой яичницы изо рта. Язык и губы неприятно обожгло, но эта боль была пустяком по сравнению со стрелой, прилетевшей сейчас в мое сердце.
– Я не могу так больше, Дюк. Я старалась. Но я не могу столько плакать и пить столько таблеток.
– Ты пьешь…
– Да, Дюк. Пью успокоительное, пачками. Я проснулась сегодня утром и увидела пустую кровать. Было три мысли: ты пошел прыгать с крыши, собрался к виновнику аварии или ушел к Кире. И каждое из этих действий гарантировало плохие последствия.
«Прыгать с крыши. Еще бы последствия были хорошие», – мысленно хмыкнул я, но тут же понял, что запутался еще больше.
Наши отношения с Рише – клубок вранья и театра. Я не верил ее эмоциям, которые угасали внезапно, прямо посреди диалога. Вот она плачет, а в следующую минуту глаза ее полны безразличия. Твои таблетки – тоже ложь? Ведь ни одни таблетки не обладают таким эффектом. Но я опять поднял белый флаг, играя по ее правилам:
– Ришель. Я не буду… честно. Я с тобой, ладно?
Перебинтованной ладонью я взял ее за руку, второй провел по мокрой щеке. Девушка закрыла глаза, и я понимал, что и она мне больше не верит.
– Побудь сегодня со мной, – прошептала она, потому что всегда, когда страх дышал нам в спину, мы, держась за руки, оборачивались, чтобы посмотреть ему в глаза. И такие люди – хуже любых наркотиков. С них нельзя «соскочить».
Я не мог ей отказать.
У медсестры Мойры Брик было три ребенка. Три озорных малыша. Двойня – Мари и Макс – и совсем маленький кроха, которому не было и года. Родился он едва ли не через пару дней после смерти своего отца на вахте в первом.
Рише было невероятно жаль Мойру, поэтому она брала оплату только за одного ребенка, а та, в свою очередь, разрешала есть все, что только няня найдет в доме. Причем с детьми не обязательно было делиться, у них свой рацион. Еды у нее всегда хватало, потому что Мойру часто угощали в благодарность за оперативную медицинскую помощь и бесплатные консультации. Это позволяло ей откладывать деньги на ремонт.
– Вот, в ванной кран она уже починила, остался на кухне. И тут труба под раковиной сгнила. Она вчера купила и кран, и трубу новую, такая радостная пришла. Представляешь, как мало надо женщине для счастья?
– М… да, – пробормотал я, пытаясь вставить на место отлетевший от напора воды кран. – Не это должно радовать женщину.
Рише только мило хихикнула, затем выдернула у меня из перебинтованных пальцев кран и ловко вкрутила его на место. Для нее это было привычным делом.
– Давай я попробую? Дома у себя трубы менял, а кран по-любому лучше поменять, чем поставить назад этот.
– О, было бы здорово, – тепло улыбнулась подруга. Давно она не улыбалась мне. От этой улыбки мне стало так радостно, будто я нашел четырехлистный клевер или выигрышный билет в лотерею.
Замена труб и крана не составила для меня никакого труда, хотя белую футболку от гнили и ржавчины теперь было не отстирать.
– Ты молодец. Она будет очень рада. Давай перекусим, скоро будить этих чертят на прогулку. – Тонкие руки Ришель лежали на моих плечах, пока она шептала это мне на ухо.
Одев малышей потеплее, мы отправились на прогулку. Погода по-прежнему оставляла желать лучшего: даже несмотря на купол над головой, было пасмурно и сыро. А уж что творилось снаружи… Кусок неба над головой был буквально черным, то и дело сверкали зарницы.