– Умер, Марк! Умер. Отвали, а! – тут уже в ответ вспылил я.
– Из-за этой тупой девчонки?! Как ты ее называла, Рише? Космос?! Из-за нее, да? Из-за какой‐то юбки?!
Я вскочил, скрипя от злости зубами, и врезал ему изо всех сил. Но Марк был готов. Еще бы! Он прекрасно знал, что такие слова не сойдут ему с рук. Чертов придурок. Я промахнулся.
– Ну что ж, я думаю, для первого собрания достаточно. – Наташа вскочила между нами с кривой улыбкой, пытаясь нас разнять. – Покалеченных нет, что уже хорошо.
Я проводил гостью до лестничной площадки. Мои слова о Мите, видимо, ее задели, потому что она резко обернулась перед уходом и, схватив меня за руку, взглянула в глаза:
– Дюк, не подумай… Правда, я так редко подпускаю к себе людей. Митя на установке очень много болтал про сестру, обещал познакомить. Сначала я согласилась, чтобы просто посмотреть, как он из этого выпутается. Ну и еще потому, что знаю тебя, а он твой друг. Я была уверена, что ты не держишь рядом с собой плохих людей. – Она сделала паузу. – Окружающие люди формируют нас как личностей. Я подумала, что тебя окружают люди, похожие на тебя. Но на тебя он не похож… Ты куда мужественней, а он ведет себя как мальчишка. Но… честно, с ним мне хорошо, я прошу тебя, не думай так обо мне.
Она крепко обняла меня, а я в ответ едва коснулся ее талии и почему‐то представил, что трогаю не девушку, а бомбу, с которой она у меня теперь ассоциировалась.
Когда я закрыл дверь, квартира на мгновение напомнила мне клетку. Возникло неприятное чувство, что Ришель скрывает от меня еще что‐то.
– Почему ты не предупредила меня? – мой голос разорвал наступившую тишину, когда мы остались вдвоем.
Рише опустила руку с тарелкой в раковину, негромко стукнула ею о кран. Она знала, что врать не стоит и что отмазки я тоже не хочу слушать. Она знала, что я жду объяснения причин. Но все опять клином сходилось на беспокойстве обо мне:
– Потому что не хотела. – Она повернулась, уставившись на меня прямым взглядом. – Я не хочу революции. Я боюсь! Это не ты каждый раз зашивал дорогого тебе человека! Это не ты сидел рядом с бездыханным телом, молясь всем богам! И ты умрешь, Дюк! Умрешь! Тут, в стенах этого купола, причем самым мучительным способом!
Я молча подошел к ней и нежно обнял. Все обвинительные слова вылетели из головы. В тот момент я думал только об одном: все плохое когда‐нибудь заканчивается. Как, впрочем, и хорошее. Наверное, мне не стоило оживать. Хотя бы ради нее. Ее отчаяние прошло бы спустя какое‐то время, и она зажила бы той счастливой жизнью, которую заслуживает. А я остался бы лишь воспоминанием.
Наверное, ей и правда не видать нормальной жизни, пока у нее есть я.
– Я могу пройтись ночью по улице и даже не обернуться на вой собак, могу дать отпор любому бандиту, мне не страшно умереть, но мне страшно от мысли, что ты исчезнешь из моей жизни, потому что умрешь, Дюк! Потому что в конце концов умрешь! Я и думать не хочу, что однажды ты так и не воскреснешь!
Иронично, подумал я, учитывая, что я и рождаться‐то не должен был.
Если бы она хотела изначально услышать от меня какой‐либо ответ, то рассказала бы все сразу, но она была в растерянности.
– Хочешь, кинем монетку? – предложил я. – Как всегда?
В этот раз подруга отрицательно помотала головой.
– А чего ты хочешь?
– Я хочу уйти.
Ришель посмотрела на меня, и я увидел в ее черных, выразительных глазах бездну отчаяния. Я прижал ее крепче к себе и поцеловал в макушку.
– Мы уйдем. Я сделаю все так, как ты захочешь.
Она обняла меня в ответ. Так крепко, как давно уже не обнимала. Она поверила мне. И, черт возьми, я должен во что бы то ни стало в этот раз позаботиться о ней! Не подвести ее!
Уйдем, Ришель. Но мне все равно нужно закончить одно дело. Я нежно поцеловал спящую подругу в лоб, убирая прядь ее волос с лица, и тихонько выскользнул за дверь. Совсем рано. Сегодня самый ранний рейс был в четыре часа утра, к нему я и спешил.
Парень, сбивший меня, не просто не справился с управлением. Он был заядлым дебоширом. Айзек предположил, что он что‐то периодически употреблял, но подтверждений найти, понятно, не удалось. В пятом за употребление наркоты или алкоголя могли выслать в первый или второй купол всей семьей. Это не означало, что там все такие уж правильные. Просто родители таких «чад» платят немалые деньги, чтобы подобное не проходило по протоколу.
Три дня назад его признали невиновным. Сегодня он отмечал это событие. Интересно, узнает ли он меня? А может, явиться Белым Демоном?
Чувствуя, что волосы вот-вот послушно побелеют, я быстро натянул на голову капюшон на входе в зеркальную высотку. Войдя в подъезд, первым делом вернулся в прежнее состояние – не хватало мне еще спалиться.
В окно длинного коридора двадцать пятого этажа заглядывало встающее солнце. Подойдя к окну, я на миг оторопел. Никогда не видел раскинувшийся под куполом мегаполис с такой высоты. Многие здания казались кукольными, дороги сливались в причудливый узор, а опоясывающая все это линия скорорельса, частично видневшаяся сбоку, была похожей на змея Йормунганда, сжимающего в смертельных объятиях обреченный мирок.
Стекло запотело от моего частого дыхания, пока я смотрел на эту красоту. Почему?! Почему, черт возьми, все так несправедливо?! Даже стены бетонного горшка здесь были раза в два ниже, чем в моем секторе.
Я стукнул по своему отражению, словно оно в чем‐то виновато. И тут же об этом пожалел.
– Эй! – раздался позади грубый властный голос. – Ты что делаешь, сопляк?
Я обернулся. Ко мне из другого конца коридора спешил низенький пузатый мужик в форме охранника. Он забавно переваливался с боку на бок, с усилием заставляя свою тушу двигаться быстрее привычного ему шага. От усердия на лбу охранника проступили капельки пота.
Я рванулся навстречу, виляя в коридорной кишке, словно регбист в атакующем маневре. Искоса поглядывая на этого борова и прикидывая расстояние, с которого могу безопасно уйти от него и его дубинки вбок, я искал квартиру номер тысяча двести пятьдесят три. Увидев ее, тут же ломанулся внутрь, поскольку охранник был уже в паре метров. Дверь была открыта, я забежал, запер ее за собой, глубоко вздохнул, переводя дыхание, и лишь потом обернулся. Из комнаты доносилась тихая музыка, в широком коридоре несколько подростков просто спали вповалку на полу. Сильнейший запах алкоголя шибанул в ноздри. «Образцовый купол», да, Мира?
Я тихо ступал по белоснежному кафелю, рассматривая бледно-алые стены с золотым узором, и до самого конца пути рядом со мной шагало мое отражение в огромном шкафу-купе. Темный коридор заканчивался там, где лучи солнца освещали вход в комнату. Дверей в проеме не было, и, заглянув в нее, я не мог сосредоточиться на красивом интерьере, ведь вместо пафосного дизайна первым в глаза бросался мусор – куча пустых бутылок, коробок от пиццы, сломанный кальян и рассыпанные рядом курительные смеси.
Среди такой же кучи тел в большой комнате я узнал своего обидчика. Смешанные чувства охватили меня: страх, сомнения, злость… Злость взяла свое. Сменив цвет волос на белый, я обошел стеклянный журнальный столик и поднял его за футболку, несколько раз встряхнув.
– Проснулся?
Я внимательно разглядывал его. На вид не больше восемнадцати, смазливое холеное лицо, ухоженные волосы… Ну еще бы. Наверняка папа с мамой высоко забрались, вряд ли любимому сынку хоть раз в жизни в чем‐либо отказывали. Да и права у него если и есть, то наверняка подаренные. Как и машина. Не справился с управлением, как же!
– Проснулся, спрашиваю?!
Его голубые глаза широко открылись, лицо побелело. Узнал! На лбу виднелся едва заметный шрам. Дрыгая ногами, он пытался нащупать землю. На лице отразился настоящий ужас: я был явно последним, кого он ожидал увидеть перед собой.
Рука все еще побаливала, да и дерганье этого красавчика дало о себе знать, поморщившись, я опустил его на пол. Он тут же начал пятиться назад, задел вазу на тумбе, и та с треском разбилась о паркет. Увядшие розы хрустнули под его блестящими кроссами, вода быстро растеклась грязной лужицей. Наступив на нее, парень, и без того едва стоявший на ногах, поскользнулся, хватаясь за маленький стеклянный стол. Тот последовал примеру хозяина и тоже упал, разлетевшись вдребезги. Следом была очередь стеклянной дверцы серванта. От шума никто даже не пошевелился.
– Ты узнал меня, не так ли? – усмехнулся я.
– Не может быть! Не может быть! Ты мертв! – Он полз назад на четвереньках, а я медленно наступал на него.
– Да нет, вот же я, – спокойно ответил я. – Расскажи мне. Зачем ты это сделал?
– Я не хотел! Машина! Она не слушалась! Я не хотел!
Он отползал все дальше. Задел рукой осколок вазы. Кровь растеклась красным пятном по лужице воды, однако парень даже не заметил. Его глаза, полные ужаса, неотрывно смотрели на меня. Наконец он уперся спиной в стену и вытянул вперед дрожащую ладонь, будто пытаясь меня остановить. Эта картина привела меня в восторг. Виновник всех моих последних бед был передо мной, полный страха и отчаянья.
Но как мимолетен был этот триумф. Я замер, осознавая, что его страх и отчаяние не помогут мне вернуть все назад.
– Ева! Вызови охрану! – в истерике крикнул он, и я резко обернулся, чтобы найти эту Еву. Никого в сознании рядом не было.
Но я просто не там искал. Ева не была человеком.
– Вызываю охрану, – раздался механический голос из динамика. Ева была ИИ. Звук успешно отправленного уведомления. – Охрана вызвана.
Ей даже не надо было заканчивать фразу, чтобы я понял, что пора линять. Выбежав в коридор, я увидел того же охранника и рванул от него со всех ног. Нельзя было попадаться! Нельзя! Не сегодня! Я бежал, вспоминая испуганные глаза моего убийцы. Как добрался до дома – не помню.
Я переругался со всеми по одной простой причине: я, Белый Демон, бессмертный сверхмутант, отказался участвовать в революции. С юношеским максимализмом они твердили, как устали прятаться, устали так жить и достойны лучшего. С этим не поспоришь, но ни один из них ни разу не встречался со смертью лицом к лицу. Такое «счастье» обошло их стороной. Возможно, они были правы: я – трус. Но все, чего я боялся, так это провала. Боялся, что мы все вместе окажемся в итоге в морозильной камере для невостребованных трупов, где наши тела будут ждать