Я зажмурил глаза. Так крепко, как только мог. Открывать их не хотелось, особенно осознавая, что все это не сон. Где была эта чертова точка невозврата, когда люди оказались запертыми в бетонных горшках? Можно ли было избежать этого?
– Холодно. Можно я к тебе?
– Конечно.
В своей розовой толстовке она опустилась на грязную крышу гаража и прильнула ко мне.
Вечер с Николь вышел настолько приятным и информативным, что я был бы не прочь побегать от собак еще пару таких вечеров. С ней, казалось, можно говорить обо всем. Со мной такого давно не было: мы прыгали с темы на тему, не умолкая. Делились мыслями, эмоциями и прошлым, попутно обсуждая несбыточные мечты.
Я знал, что Эрик был против, но я пришел к вам домой на следующий же день после разговора с тетей на крыше. Он выглядел растерянным от такой наглости, но, тяжело вздохнув, все же впустил меня. Ты не заставила себя долго ждать. Услышав скрежет в дверном замке, Эрик сразу понял, что это ты. Я волновался, переживал, но слова приятеля меня успокоили:
– Будь смелее, сделай ей комплимент.
Я сгорал от нетерпения, ужасно хотел повернуться и посмотреть на тебя, но держался, ожидая, когда ты сама заглянешь к нам. И вот ты стоишь передо мной, и мне надо что‐нибудь сказать. Я вдруг осознал, что все придуманные мной варианты знакомства с тобой вылетели из моей бедной головы. Ты помнишь, что я тогда сказал?
– Вот это у тебя фигура! Ничего лишнего!
Я тогда мало знал о тебе, но решил, что тебе нравятся крутые парни, судя по твоим приключениям в школе. И я вздохнул с облегчением, когда увидел твою едва заметную улыбку.
«Я передумал», – тут же написал мне Эрик СМС, поскольку при тебе не мог сказать этого вслух. И добавил, что кастрирует меня, если я к тебе приближусь.
Но я видел, что он прикладывает титанические усилия, чтобы не разразиться хохотом.
Девушка прикрыла рот рукой, пряча усмешку. Глаза ее немного затуманились при воспоминании об их знакомстве. Она хорошо помнила, с какой фразы все началось.
– Развяжите уже его, я наверх, наушник шипит, – сказал Арес, указывая на аппаратуру в ушах. Слушая, как Дюк заметил Гелиос, парень все больше пытался убедить себя, что ее смерть была неизбежной. Воспоминания о девушке снова заставили сжаться его сердце, и он поспешил на выход, не желая делить свои эмоции с кем‐то еще. В день установки системы безопасности солдат долго ругал возлюбленную за ее поступок. Он помнил тот день, словно это было вчера: она обижалась и кричала о тоске, пожирающей ее изнутри, о том, как сильно скучает, когда его нет рядом. Ему хотелось вернуться в тот день… Нет, скорее – в каждый день, проведенный с нею.
С разрешения Селены, высказанного, правда, неуверенным тоном, Аня направилась в сторону Дюка. Он начал радостно ерзать на стуле, когда девушка освободила его. Конечности затекли, их неприятно покалывало, рука под гипсом жутко чесалась. Парень демонстративно потянулся – и распахнул навстречу Ане свои объятия.
Глава 21
– Я все равно тебе не доверяю, – приподняла она левую бровь, удивившись такому поведению.
– Да что не так‐то? – Он растерянно опустил руки. – Я объяснил, что не предатель! Я вас спас! Я хотел тебе рассказать. Я пытался!
Аня только помотала головой, усаживаясь на стул, отчего тот затрещал, словно крича о своей ветхости.
– Ты хуже сталкера. У меня мурашки по коже от твоего рассказа.
Дюк недовольно цокнул в ответ на такое заявление, и, окинув взглядом почти пустую комнату, остановился глазами на незнакомке.
– У вас правда получилось совершить переворот? Вот так просто? – спросила она.
– Ну почему просто… Были некоторые отхождения от плана… Знаешь, «моменты импровизации»… – запинался Дюк, понимая, что все вообще шло не по плану, с самого начала и до конца. – А кто ты такая? – решил наконец спросить он, разглядывая ее и понимая, что даже сейчас знает слишком мало о задумках своего отца.
– Меня зовут Селена. – Девушка пристально всмотрелась в парня, подозревая в изощренной издевке: очевидно же, кто она такая. И как ему вообще пришло в голову такое спросить!
– Это сестра Гелиос. Девушки Ареса. – Аня положила пистолет на стол и откинулась на спинку стула, заставив его заскрипеть еще сильнее. Ножки слегка разъехались, грозя не выдержать.
– Почему ты не ушла со всеми? – продолжал допрашивать ее парень, видимо, решив, что настала его очередь.
– Потому что не могу, – ответила она, о чем‐то задумавшись. Дюк молчал, терпеливо ожидая подробностей. – Мы с Гелиос – близнецы. Мутаген нам тоже вводили, как и вам, внутриутробно. Но нас было двое, а умирала от патологий только я одна. Поэтому и произошел сбой. Гелиос – обычный мутант, а я сверхмутант, но с особенностью. Вы бледные, ваша кожа не впитывает в себя солнце вообще… Я же буквально сгораю от прямых лучей, едва ли не мгновенно.
– Ты почти вампир! – победно воскликнул Дюк, но тут же одернул себя: веселого в этом мало. – Ты так и живешь? Под землей?
– Днем – да, но ночью я все же могу выходить в лес. Понятно, что нормальные люди в это время спят.
– Ты была совсем одна? – с печалью поинтересовалась Аня. Она не спрашивала об этом ранее: подходящего момента не было, а для бесцеремонного расспроса Аня не считала Селену близкой подружкой. Поэтому большую часть времени, проведенного с ней, просто молчала.
– Меня часто навещали Гелиос и Рой до вашего появления.
– Точно! Куда делся Рой? Ты не в курсе? Его не было среди заложников! – этот вопрос, словно озарение, прозвучал у Дюка в голове, и он выпалил его вслух в надежде, что Селена знает ответ.
– Ушел, наверное. Куда именно – знает только он сам.
– Ну, уйти куда‐то далеко у него не получится – не хватит кислорода, – резонно заметила Аня.
– Не помню, чтобы ему требовался кислород… – тихо возразила Селена.
Глаза гостей округлились. А ведь и правда, никто ни разу не подумал об этом!
– Его обязательно нужно найти! – громко воскликнул Дюк. Рой, по его мнению, мог знать о мутагене и о его отце.
– А зачем он тебе? – Селена подозрительно глянула на парня. Он не нравился ей еще с тех пор, как Майя нашла упоминания о Первом в дневнике Роя. Уже тогда он принес раздор в их деревню.
– Он ведь что‐то знает! – раздраженно произнес Дюк, а про себя подумал: неужели это не очевидно?
– Он знает очень много.
– И молчит! Поэтому все мутанты против него!
– Против него только надменные подростки! – вскипела Селена. – Этот человек сделал для них все, что мог! А они тупые до безобразия! Включая твою любимицу Майю!
– Что ты имеешь в виду? – спросил парень, игнорируя провокацию.
– Он столько лет ждал приезда своей дочери и сына друга. Но его не Дюк звали, а, как мы уже выяснили, Андрей.
– Рой? – прошептала девушка. – А как зовут его дочь?
– Еще не поняла? – вздохнула Селена. – Аня, ты и есть его дочь.
– Почему он не сказал об этом? – возмутился Дюк. Все, что он рассказал, для Ани и для него самого было прошлым, которое нельзя изменить. А вот Рой казался чем‐то досягаемым и при этом ускользнувшим из рук, что весьма раздражало парня.
– Он хотел, но думал, что ты захочешь убить его.
– С чего бы это? – откинулся парень на спинку стула.
– Он не знал, что тебе наговорили про отца. – По удивленным глазам парня девушка поняла, что переживания Роя были напрасны. – С твоим отцом у него был уговор: тот рассказывает формулу вещества, а Рой, в свою очередь, выторговывает у Миры детали для купола. Вывозил он их сам, за собственные деньги, нанимая подростков из неблагополучных семей. Старался, чтобы Мира не могла отследить его. Потом вас вывезли бы к нему. Он должен был за это отдать мутаген Мире, а вместо этого залил его в бомбу. Рой рассказывал, что озоновый слой был уже достаточно поврежден, хотя была вероятность, что кто‐нибудь все же сможет создать под него изменения в геноме. Так что, даже если бы она осталась без мутагена твоего отца, она все равно развалила бы купол, оставаясь с теми, кого выбрала сама. А так мутаген залили в ракету, и, могу поспорить, еще никто не повторил шедевр твоего отца! И Мира просто заперта вместе с выжившими.
– Не понимаю, чего он боялся? – недоумевал Дюк.
– Об этой договоренности знали единицы. Со стороны это выглядело предательством. Поэтому он думал, что ты убьешь его. Он давно похоронил надежду на ваш приезд. Когда все это только начиналось, Рой ходил к куполу в полубезумном состоянии, все ждал вас, искал на протяжении нескольких лет. А в итоге нашел вывезенных малышей. Поначалу сам приносил, кого мог спасти. А после, когда мы подросли, брал кого‐нибудь с собой. Теперь те, кого он спас, выросли. Они и поддерживали жизнь в деревне.
– А мой брат? Он говорил что‐нибудь о брате? Он жив? – вспыхнула Аня. В ее голосе звучала безумная надежда.
– Мне очень жаль, Аня. Элиот умер при тебе. Он и был родным сыном Роя.
Дюк ожег ее взглядом. Разве можно вот так резко озвучивать такие вещи?
По девушке будто ударили тяжелым пыльным мешком. Аня осела, плечи опустились, когда она вспомнила, как быстро нашла с Элиотом общий язык и множество тем для обсуждения. Она была так близка к своей семье! И как же теперь это все далеко от нее… Душа будто рухнула в бездонную пропасть. Она наконец‐то обрела людей, которые столько ждали ее! А теперь все это потеряла. Снова!
– Откуда ты это все знаешь? Остальные тоже были в курсе? – вмешался Дюк. Он пристально наблюдал за Аней, подавляя в себе желание крепко обнять ее.
– Нет. Рой навещал меня каждый вечер. А ночные разговоры по душам за чашечкой чая, знаешь ли, лучше всякой сыворотки правды. Конечно, он брал с меня клятвенные обещания, что ничего из сказанного не покинет стены этой комнаты… Постоянно говорил: «Какие бунтари эти дети!» Говорил так по-доброму, с любовью. Несмотря на то, что эти обиженные, брошенные и наполненные злостью и ненавистью детки постоянно плевались ядом во всех окружающих. В том числе и Майя. А-р-р-гх! – прорычала Селена. – Стоило мне сказать ей, что она неправа, как эта мелкая стерва начала детям в деревне рассказывать, что, если они ее слушаться не будут, ночью к ним придет тетушка Селена и вырвет у них сердце. Представляешь?! Благодаря ее усилиям я стала в родной деревне местной Бабой-ягой!