– Я не согласен, – сказал я, – что отсюда нельзя дать деру. Я имею в виду, что это здание строили не как тюрьму, верно? Его строили как больницу. Не может быть, что они перекрыли все.
Хоуп засмеялась и ТиДжей сказал:
– Смешно видеть, как он опять проходит все пять стадий.
– Не понял.
– Всякий, кого бросили сюда, проходит пять стадий, – объяснил ТиДжей. – Сначала замешательство, верно? «Что произошло? Где я?» Потом ты переходишь на вторую стадию: злость. «Как они могли сделать такое со мной, черт побери? У меня есть права». Лады, и вот стадия три: неповиновение. «Я сбегу отсюда, я найду путь наружу». Стадия четыре: депрессия. «Почему я, черт возьми? Ааа. Я хочу домой, я хочу увидеть свою девушку». И потом ты приземляешься на пятой стадии: «Мы должны выжать из этой ситуации все, что возможно, только надо быть поумнее».
– И я, что, прошел все эти стадии, включая пятую?
– Нет, – ответила Хоуп. – Ты застрял где-то между второй и третьей.
Голова Джона раскалывалась.
Он попытался перезвонить Эми, но та его проигнорировала. Болезненное ощущение началось вокруг пупка и дотянулось аж до головы. Нет сомнения, что оно, хотя бы частично, было обязано происхождением завтраку из огромного числа яиц, который он съел на рассвете, чтобы помочь желудку усвоить виски «Королевская Корона» и немного водки – коктейль он залил в свою систему ночью, – но все-таки в основном это болезненное ощущение возникло из-за того, что он, совершенно точно, оказался на одном из своих запатентованных «Ухабистых Этапов». Это были те самые кусочки жизни, когда все ниточки его гребаной удачи сплетались в ужасные узелки и каждый обвинял его во всех смертных грехах. Как будто из-за него все пошло именно так. «Нет, Эми, это не я решил устроить апокалипсис именно в ноябре».
В такие времена надо просто отсоединиться от мира и отсидеться. Именно так они с Дэйвом и делали, хотя крайне редко уходили на дно одновременно – один всегда поддерживал второго, стаскивал с дивана и гнал в «город». (Дэйв всегда делал воображаемые кавычки вокруг слова «город», когда имел в виду Неназываемый, потому что там поезд развлечений проходил только через пару баров и трейлер Манча.)
Джон осмотрелся, почти ожидая увидеть, как с пола поднимается взъерошенный Дэйв. Он бы щурился, волосы были бы спутаны, и вообще выглядел бы так, как будто только что сделал ноги от динозавра. Но, конечно, его здесь не было, и он никогда здесь не появится. Джону немедленно захотелось опять заснуть.
Погоди. Что за пол? Где он вообще, черт побери? По телефону Джон сказал Эми, что он в мотеле, но только потому, что не хотел признаваться – на самом деле он не знает, где оказался. Это чей-то подвал. Вроде бы он был в баре, забитом людьми. Может какая-то общага? Он недалеко от кампуса, это точно. Последнее, что Джон помнил, – как спускается сюда и смотрит круглосуточные передачи об апокалипсисе на шестидесятидюймовом телеке; потом кто-то приобщил его к современному чуду под названием Ирландская Автомобильная Бомба (смесь пива «Гиннес», сливочного ликера «Бейлис» и традиционного ирландского виски «Джеймсон»), и… он проснулся от шумовых пуль, которые мобильник выпустил ему в висок; часы показывали полдень. Джон оглядел пол вокруг себя – на нем вповалку спало несколько высоких черных парней. Похоже, он пьянствовал с баскетбольной командой.
Джон с трудом поднялся на ноги и провел пару минут, пытаясь найти свои кроссовки. Не найдя, решил поменять их на кроссовки одного из парней. Взял пару «Найков», стоявшую у двери, которые были ему чудовищно велики – восемнадцатый размер[4], не меньше.
На вид они казались новее, чем его, но ему казалось, что он сможет найти парня попозже и спросить его, не хочет ли тот поменяться обратно. Некоторые люди любят, чтобы обувь была слегка разбита в…
Джон осознал, что уже непонятно сколько времени стоит, уставившись на стену. Мозг пытался загрузиться, переводя все лишнее дерьмо в панель задач. Наконец он заставил себя встать и выйти. Эми сделает что-нибудь опрометчивое, если он не успокоит ее. Он глотнул холодного воздуха и заметил «Бронко», небрежно припаркованный на лужайке. Джон выругался, когда заметил, что какой-то придурок написал на двери спреем: «ШТУРМОВАЯ МАШИНА ЗОМБИ», но потом узнал собственный почерк.
Он сел за руль и увидел, что башня общежития маячит впереди. Всего-то пять-шесть кварталов от автобусной остановки с Эми. Великолепно. Он дал «Бронко» немного поработать на холостых оборотах, чтобы обогреватель согрел салон.
Джон легко нашел автобусную остановку, но вместо автобуса там стояли четыре черных мини-вэна без окон. Желтая лента ограждала весь тротуар и парковку за ним. Повсюду слонялись парни в черных скафандрах.
И ни следа Эми.
Джон остановился прямо посреди улицы, распахнул дверь «Бронко» и помчался к первому минивэну.
– ЭМИ! ЭЙ! – заорал он, распахнув заднюю дверь.
Никого. Он побежал ко второму. Но прежде чем успел открыть дверь, его схватили два космонавта.
– Сэр! Сэр! Вы рискуете заразиться…
– ЭЭЭМИИИ!
Мужчины оттащили Джона от фургонов и поставили на тротуар. Только теперь Джон разглядел их экипировку и чертовски испугался. Стекла на шлемах были тонированы, так что когда свет бил в них, они отливали кроваво-красным. Броня, автоматы, провода и еще всякая хрень. Как если бы они летели на Марс, сражаться.
Третий космонавт подошел к ним и спросил:
– Он что, ее родственник?
– Ага! – тут же ответил Джон. – Я, э, папа Эми Салливан.
– Сэр, знаете ли вы…
– Послушай! Я заразился! Бери меня и отпусти ее. Инфекция, я ее подцепил. Только посмотри на мои огромные нечеловеческие ступни!
– Давай посмотрим, – сказал парень своим товарищам, – сможете ли вы его идентифицировать, и пусть едет с Отто.
Во второй раз за девять дней на Джона надели сверхпрочные наручники. Его сунули в третий фургон, но Эми не было и там. Спустя двадцать минут тот тронулся, и он понял, что они с Эми будут в Неназываемом через два часа с небольшим. У него есть масса времени, чтобы разработать план.
За сорок пять минут до того, как Джона увезли в минивэне…
Пока Эми сидела на скамейке автобусной остановки и ждала, когда правительство ее заберет, она заметила еще четырех человек с оружейными чехлами и армейскими ранцами, прошедших мимо. Может быть, они милиция или что-то в этом роде? Вид обычных людей, разгуливающих с оружием, пугал ее больше любых зомби. Если все рухнуло, и цивилизация скатилась на стадию, когда оружие и солдаты стали важнее еды и медицины, что ей нужно делать? Она не сильная. У нее нет могущественных друзей. У нее нет семьи. Самым близким был Дэвид, и что, если он ранен или…
– Прости, как тебя зовут?
Эми посмотрела вверх, ожидая увидеть мужика в комбинезоне и противогазе или еще в чем-то. Вместо этого перед ней стоял похожий на хипстера парень в черной куртке, бородатый и очкастый.
– Эми.
– Привет. Меня зовут Джош, и, похоже, мы продолжаем бегать друг за другом. В день «З» мы сидели в автобусе друг напротив друга. Помнишь? Потом я вернулся, и оказалось, ты живешь на этаж ниже меня.
Теперь Эми вспомнила его, но только потому что он заговорил об этом. Приятно выглядящий парень, но в кампусе есть семьсот других, похожих на него, как две капли воды. Такой же внешний вид, та же борода, те же очки.
День «З»?
– О, да. Я помню.
– В Неназываемом остался кто-то из твоих близких?
– Там мой бойфренд.
– И у меня тоже. Но не бойфренд. Я не гей. Но там мой брат, племянница и лучший друг. Три разных человека. Ты пришла на собрание?
– Нет, нет. Я кое-кого жду. – В это мгновение она сообразила, что на плече Джоша лямка не от рюкзака, но от чехла с винтовкой. – Погоди, а что, сегодня оружейная сходка? Я оставила все мои пушки дома.
– Ты должна пойти в любом случае. – Он вытащил из внутреннего кармана лист бумаги, и ей не нужно было читать его. Он узнала чудовищную букву «З» в то мгновение, когда он развернул листовку. – И приведи тех, кто приедет.
– О, я не думаю, что они захотят прийти. Сюда должно приехать ЦКЗ или что-то в этом роде, и забрать меня в карантин.
– Извини? – встревоженно спросил Джош.
– Ага, я потеряла здесь неделю, и наконец сказала себе: пошло оно все к черту. Если Дэвид там, я хочу там быть. Я сказала им, чтобы они приехали и забрали меня.
Джош нервно осмотрел улицу в обоих направлениях, потом сказал:
– Эми, послушай. Тебе нужно пойти со мной. Дай мне десять минут, и я тебе объясню, что происходит. Если после этого ты решишь, что я не прав, я приведу тебя обратно. Черт побери, да мы сами довезем тебя до блокпоста. Но у тебя нет всей информации, и я тебе точно могу сказать, что если ты поедешь с теми, кто сейчас появится, ты никогда не увидишь своего бойфренда.
Еще один нервный взгляд на улицу.
– Пошли. Я объясню тебе все, как только уйдем с тротуара.
Эми вздохнула и откинула волосы с глаз.
– Ох, большинство похищений начиналось именно так.
– Мы идем в «Пороховую бочку». Она битком набита народом. Там полно фермеров со штурмовыми винтовками и дробовиками; если кто-нибудь попытается тебя похитить, его нашпигуют свинцом. Пошли. У нас нет времени.
Он сунул руку ей под мышку.
– Вставай.
И она пошла. Они торопливо зашагали по тротуару, Джош положил руку ей на спину и заставил пригнуться, как будто по ним стреляли из автомата.
«Пороховая бочка» оказалась оружейным магазином и тиром, а не – как думала Эми – ночным гей-клубом (и это не была ехидная шутка; прошло несколько дней, прежде она вспомнила, что гей-клуб назывался «Бомбоубежище»). Магазин действительно был набит вооруженными до зубов людьми. В любой другой стране такое собрание стало бы причиной для полномасштабной военной операции.