– Ты идешь, человек-паук?
Вероятно, я был в каком-то смысле расширением ТиДжея, хотя он и не упоминал, что вызвался идти от имени нас обоих.
Хоуп с Молли остались позади нас в коридоре. ТиДжей толчком распахнул дверь и тут же осветил один угол, потом другой. Точки засады, насколько я понимаю. Но никого не было. Справа от нас стояла массивная мертвая машина, пара огромных железных бочонков лежала на боку, из них выходили шланги, настолько толстые, что в них мог бы пролезть енот. Котел. ТиДжей подошел к ним, заглянул за цилиндры, осветил бетонный пол. Ничего. Потом свет нашел на противоположной стене комнаты еще одну металлическую дверь, по краям которой шелушилась краска и виднелись пятна ржавчины, и я понял, что мы еще не закончили.
Дверь была приоткрыта, и собака вполне могла проскользнуть через щель. На полу виднелись кровавые пятна. ТиДжей направился к щели, а я спросил себя, почему мы не позвали Оуэна с его револьвером. Что мы будем делать, если какой-нибудь зомби с пауком внутри прыгнет на нас со стены? Умрем, чтобы послужить предупреждением остальным? Какова наша роль в этой пьесе?
ТиДжей распахнул дверь. Та же самая процедура свет-угол-свет-угол – везде чисто, за дверью чисто. Внезапно мы оказались в комнате из прошлого века – голые кирпичи на каждой стене, черные от грязи и обвитые паутиной. Остаток первоначального здания, похороненный под множеством перестроек. ТиДжей повел фонариком по полу и наткнулся на пару мертвых глаз, глядевших с белого лица, обрамленного спутанными волосами, запятнанными кровью. Женщина средних лет. Еще одета в зеленый комбинезон, но все, начиная с грудной клетки, было белыми костями, прикрытыми разодранными багровыми ленточками кожи.
– Черт. Ронда.
– Хорошо. А кто второй?
ТиДжей не видел второе тело, но я указал на него, и тогда он направил свет на мужчину, лежавшего у дальней стены лицом вниз. Тот выглядел так, будто его зад разнесли гранатой. Живот казался плоским и сжатым, выпотрошенным сзади. Позвоночника не было.
ТиДжей вздохнул:
– Их забрал Карлос.
Он подошел к трупу, лежавшему ничком, и приподнял ногой голову.
– Не знаю этого парня. – Потом ТиДжей еще раз обвел светом пол и удостоверился, что «Карлоса» здесь нет.
– Кстати, – сказал я, – кто такой этот «Карлос»? Что он еще делает, за исключением того, что выедает у людей задницы?
ТиДжей пожал плечами:
– Не знаю у него других способностей. Смазливый маленький чувак-латинос. Мы сразу определи, что он инфицирован, но парень не проявлял никаких признаков и, похоже, сам об этом не знал. Так что мы ничего ему не сказали. Но однажды, без всякого предупреждения, он трансформировался прямо у нас на глазах, как Оптимус Прайм, если бы тот был из мяса и костей. Превратился в кошмарную тварь, чем-то похожую на штопор, и зарылся в землю. Выходит, когда голоден. Или когда кто-нибудь садится на землю. Смотри.
Луч света уперся в дыру на задней стене, достаточно большую для того, чтобы в нее мог вползти человек; на полу под ней была кучка поломанных кирпичей. ТиДжей подошел к ней, и я сказал:
– Слушай, давай позовем Оуэна. Для этой операции нужна пушка и…
– Тебе надо посмотреть на это. Зацени.
Я очень медленно подошел ближе, пытаясь заглянуть в неровную дыру.
– Вроде бы там другая комната или…
– Гляди внимательнее.
Туннель. Мокрый, грязный и переполненный насекомыми. Красные кирпичные стены, сводчатый потолок. Где-то футов пять в высоту и ширину, но очень много пространства занято ржавыми железными трубами, бегущими по стенам.
– Старый паровой туннель, – сказал ТиДжей. – Связь с другим зданием.
– Каким?
– Не знаю. Быть может, тем, которого уже нет. Проползем и узнаем.
– Нет, спасибо. Мы и так знаем, что он кончается за периметром. За любыми патрулями. Человеческими или механическими.
– Потому что твоя собака попала внутрь.
– Ага.
Хоуп, ждавшей в вестибюле, ТиДжей крикнул:
– ВСЕ ЧИСТО, ДЕВОЧКА. МЫ ВЫХОДИМ!
Я направился к двери и сказал:
– Мне разрешено позвать весь карантин на собрание, или это может сделать только Оуэн?
– Погоди секундочку, для чего тебе нужно собрание?
Я резко остановился у двери в коридор, повернулся лицом к ТиДжею, понизил голос и сказал:
– Ну… посмотреть, кто еще хочет попытаться сбежать из этой долбаной тюрьмы.
– И ты хочешь, чтобы все об этом знали?
– А почему нет?
– Даже красные?
– ТиДжей, я не думаю, что цвет команды что-то значит за этими оградами.
– Я говорю не об этом. Я говорю о том, что ты хочешь вывести из карантина где-то сто пятьдесят пациентов с высокой степенью риска.
– Да ну, остынь. «Высокая степень риска» – так мы говорим о новичках, верно? Все остальные проверены на пауков.
– Оуэн не проверен. И еще много кто. Да, новичков мы проверяем всех, но тьма народа здесь что-то вроде дедов, потому что когда мы предложили проверить всех, Оуэн стал размахивать револьвером.
– Но если они не превратились в монстров до сегодняшнего дня, значит, мы можем быть уверены, что…
– Ты уверен? Мы вообще не знаем, когда Карлос подцепил эту заразу. И девица, которую ты едва не пропустил, она неделю ходила в таком же виде, как ты и я, с паразитом внутри. Она сама сказала. И сколько таких, как она, у нас здесь сидит? Подумай об этом, и сейчас. Если ты выведешь кого-нибудь за эти ворота, ты будешь отвечать за все, что они могут сделать снаружи.
– Но я отвечаю и за то, что будет, если я оставлю здесь неинфицированных людей, и их сожгут, когда военные сбросят сюда ядерную бомбу.
– В этом ты прав.
– Черт побери, ТиДжей.
– Послушай. Допустим, ты прав. Допустим, они собираются превратить всю больницу в кратер. И это означает, что кто-то должен заставить их передумать. Те, кто вырвется отсюда, должны сразу же сообщить по командной цепочке, что здесь, в карантине, заперты невинные и неинфицированные люди. Так что эта группа должна будет действовать как представители тех, кто внутри. Нужно представить карантин с хорошей стороны. Значит, надо отправить людей, про которых мы знаем, что они чистые. Они будут послами во внешний мир, верно?
– Но мы не знаем, сколько времени у нас осталось…
– Я еще не закончил. Если, с другой стороны, мы поможем инфицированным выбраться в город, и они начнут сеять хаос да еще размножаться, тогда некоторые чуваки посмотрят на карту с маленьким красным кружком вокруг больницы и нарисуют большой красный круг вокруг всего города. Верно? И, подумай, внутри него окажется твоя девушка. И Джон, и вообще все в этом городе, кто тебе не безразличен.
– Включая заведение, где делают кубинские сэндвичи.
– Ага, и коктейль «Куба Либра». Ты пробовал их кофе, приятель? Мы не имеем права дать бомбе сжечь это место.
– Помнишь официанток?
– Мммм. Кто бы не отвечал там за прием на работу, он, безусловно, любит толстые задницы.
– Порядок, договорились. Кто с нами идет?
– Ну, человек-паук, похоже, нам придется принять трудное решение.
В коридоре за котельной нас с ТиДжеем ждали семеро. Вдобавок к Хоуп там стояли Каталка с Кори (курчавый юноша, приехавший в грузовике прямо передо мной), старик, чье имя я не знал, Ленни (невысокий и лысый белый парень, который выглядел как Виззини из «Принцессы-Невесты») и две женщины, услышавшие шум и пришедшие из комнаты отдыха.
Мы рассказали всем о туннеле и двух трупах. Старик небрежно спросил у ТиДжея:
– А какая там стена, ниггер?
ТиДжей, не моргнув, ответил:
– Северная.
Старик задумчиво кивнул и сказал:
– Как я и думал. Этот котел обслуживал несколько зданий, пока не разрушили старую больницу и не построили новую прямо на ней. Где-то пятьдесят или шестьдесят лет назад. И в то время, если черный случайно касался белой женщины, шедшей по тротуару, его брали и ночью подвешивали при свете факелов, хотя, конечно, с тех пор многое изменилось. Мы с друзьями в 60-е организовали блюграсс-бэнд…
– Я думаю, Расист Эд прав, – сказал Ти-Джей. – Как далеко до другого конца, Эд?
– Э… речь идет о туннеле длиной в полмили, Ленивая обезьяна. Долго ползти. Я-то не смогу, только не с этими коленями. Знаешь, тогда у рабочих были тележки, на которые они ложились, и была система блоков: ты просто лежал на спине, а большой сильный негр поворачивал рукоятку и тянул тебя…
– Ну, у нас нет системы блоков, так что придется сделать что-то вроде наколенников, иначе к концу пути наши колени будут напоминать гамбургеры. И если Расист Эд прав, впереди семьсот – восемьсот метров туннеля; придется очень долго ползти по кирпичам и грязи. Если вы в хорошей форме, держу пари, сможете проделать это минут за двадцать, а вот если нет, будете постоянно останавливаться и отдыхать, стоя на коленях, и это может занять час. Первый вопрос: кто в силах? Поднимите руки.
Все, кроме Расиста Эда.
– Нас восемь, и это уже достаточно много. Если бы я выбирал оптимальное число людей для этой миссии, я бы остановился прямо на этом.
– Я не уйду без Терри, – сказал лысый парень. – Если он не идет, я остаюсь.
– Я еще не закончил! И я говорю, что не жду, будто вы оставите здесь своих любимых, но мы не можем взять всех.
– Я должен сказать Деннису и ЛеРону, – сказал Каталка.
– Кэти и Денни, – добавила Хоуп.
– Теперь вы видите, что у нас уже больше дюжины. Подумайте, кого еще вы хотите, но если вы зайдете слишком далеко, то побег группы, которая должна доставить известия наружу, превратится во всеобщий побег, за которым последует полномасштабный армейский ответ. Нас должно быть максимум пятнадцать человек…
– А что с больными? – спросила Хоуп. – И доком?
ТиДжей вздохнул и помассировал голову.
– А что с ними?
– Кэти – одна из сестер. Она сказала, что некоторые из больных так плохи, что они долго не протянут, если их не перевести в настоящую больницу. Больные диареей очень плохи, потому что обезвожены.