И она вышла.
Я почувствовал такое облегчение, что мог бы запеть. Я поставил на нее и не ошибся!
Маццо подошел к письменному столу, придвинул стул, достал лист плотной бумаги и сказал:
— О'кей, мистер Фергюсон, приступим!
Он открыл одну из папок, вытащил оттуда какое-то письмо, закрыл его своим листком и скомандовал:
— Подписывайте вот здесь!
Я заставил себя сосредоточиться. Что подумает Соня, прочитав записку? Предположим, Дюрант будет рядом и увидит, как она ее читает? Или же она отправится к нему и покажет записку?
— Эй, — рявкнул Маццо, — ставьте живее подпись!
Я сообразил, что уставился глазами в какую-то точку на столе, подняв руку с ручкой. Надо быть внимательным! Я принялся подписывать какие-то бесконечные письма и документы. Это продолжалось более часа. Потом я выбился из сил, отложил в сторону ручку и откинулся на спинку кресла.
— Перерыв! — сказал я, поднимаясь с места и растирая онемевшие пальцы. — Давай-ка, Маццо, чего-нибудь выпьем…
Он подмигнул мне и подошел к коктейль-бару.
— Чего желаете, мистер Фергюсон?
— Я выпью пива, составь мне компанию.
— Прекрасно!
Он открыл холодильник и извлек две жестянки. Отворачивая крышки, он заметил:
— Завтра мы будем бездельничать. Мистер Дюрант уезжает в Вашингтон. У нас будет целых два свободных дня. Поиграем в теннис, да?
Я взял у него стакан пива.
— Точно.
Мы оба приподняли наши стаканы и выпили.
— Ты видел босса? — спросил я равнодушно. — Миссис Фергюсон сказала мне, что ему очень плохо…
— Им всем хочется думать, что ему плохо, но это неправда…
Он резко замолчал и бросил на меня недовольный взгляд.
— Никаких вопросов!
Допив пиво, он вернулся на свое место.
— Давайте продолжать…
Он допустил оплошность…
Хотел ли он сказать, что Фергюсону вовсе не так уж и плохо?
Я перевел взгляд на окно, посмотрел вниз на океан и золотой пляж, на счастливых людей, заполнявших его. Как мне хотелось быть среди них!
— Нам лучше приступить к работе! — повысил голос Маццо. — Мистер Дюрант желает, чтобы все это было быстрее закончено.
Я вернулся к столу и продолжал подписывать бумаги.
К полудню был подписан последний документ. Я отодвинул стул и смотрел, как Маццо нажимает на кнопку селектора.
Клянусь, мое сердце замирало… Получу ли я от Сони информацию, которая была мне так нужна? Если она подаст мне сигнал «да», значит, моей жизни ничто не угрожает. Мне не верилось, чтобы эти люди перевели на мой счет шесть тысяч долларов, а потом убили бы меня. Зачем бросать деньги на ветер? Но если Соня подаст отрицательный знак, тогда я буду знать наверняка, что как только они перестанут во мне нуждаться, моя песенка будет спета. Меня уничтожат.
Я старался сохранять спокойствие. Под этой ненавистной маской по моему лицу струился пот. Я сидел за столом и наблюдал, как Маццо складывает папки. Наверное, в своей жизни я еще не переживал такого тяжелого момента…
Отворилась дверь и вошла Соня, подошла к столу и взяла папки, в то время как Маццо отошел в противоположный конец кабинета.
Она посмотрела на меня, я — на нее.
— Это все, мистер Фергюсон? — спросила она, прижимая к себе папки.
Затем медленно, продолжая смотреть на меня, она отрицательно покачала головой.
Если бы не маска на моей физиономии, она бы увидела, как я перепугался…
— На сегодня все, бэби, — сказал Маццо и встал между нами. Она повернулась и вышла.
— Лакомый кусочек, — сказал Маццо. — Я бы с удовольствием предложил ей покататься на машине.
Я ничего не сказал… Не мог…
На обратном пути в резиденцию Маццо, сидевший рядом со мной в «роллсе», неожиданно спросил:
— Вас что-то грызет, мистер Фергюсон?
Редкая наблюдательность!
Откровенно говоря, я был в панике. У меня из головы не выходила одна мысль: КАК ДОЛГО МНЕ ЕЩЕ ОСТАЛОСЬ ЖИТЬ? И не этот ли сидящий рядом со мной обезьяноподобный человек будет моим палачом? Мне вспомнился его насмешливый голос, когда он сказал, что у меня в банке накапливаются деньги. Я был уверен, что Дюрант обманывал меня.
Я усилием воли справился с паникой.
— Поставь себя на мое место, Маццо, — заговорил я. — Мне это дело действует на нервы…
Он подавил смешок.
— Подумайте о всех тех деньгах, которые у вас накапливаются в банке, мистер Фергюсон! Я бы мирился со всем, если бы мне платили столько, сколько вам.
— Сколько времени это еще продлится? — спросил я.
— Теперь уже недолго… Мистер Дюрант уже завершает дело. Завтра он уезжает в Вашингтон. Оттуда, конечно, привезет новую кипу бумаг на подпись. И это все!
— Недели две?
Я отчаянно пытался добиться какой-то определенности.
— Возможно… Может, и меньше… Все зависит от того, как скоро мистер Дюрант договорится с большими тузами в Нью-Йорке.
— Мой агент договаривается о работе для меня на телевидении в конце месяца, — соврал я. — Думаешь, я смогу ее получить?
Маццо посмотрел на меня злыми глазами.
— Для чего паниковать? У тебя же будет куча денег! Кому нужна вшивая работа на телевидении, когда у тебя будут тысячи в кармане?
Вот тут уж я точно понял, что они задумали меня убить!
Но я не разрешил себе испугаться еще больше.
— Да-а, ты прав, конечно… Но я еще не привык к мысли о своих больших деньгах.
«Роллс» остановился перед входом в резиденцию. Шофер-японец вылез и открыл заднюю дверцу, сняв кепи и кланяясь.
Мы с Маццо поднялись по ступенькам.
— Как в отношении тенниса сегодня днем? — спросил он. Теперь я уже твердо решил, что если я собираюсь остаться в живых, Маццо не должен догадаться, что мне известно об их планах. Я должен спокойно делать свое дело и ни о чем не беспокоиться. Пусть он так думает…
— Конечно, — ответил я. — Что сегодня к ленчу?
— Пойду поговорю с шефом. Ты знаешь дорогу наверх.
— Я бы не возражал против пары телячьих котлет и салата. Ничего тяжелого, раз мы будем играть в теннис.
Я поднялся по широкой лестнице и остановился на верхней площадке, но Маццо уже исчез. Внезапно мне захотелось выйти в сад и добраться до ворот. На какое-то мгновение я заколебался, но тут услышал неясный звук, оглянулся и увидел одного из телохранителей, который наблюдал за мной. Когда я посмотрел на него, он приподнял шляпу. Игнорируя его, я прошел по коридору, поднялся на лифте, вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь. Я прямиком направился к бару, налил себе большую порцию мартини, отнес бокал на стол и сел в кресло. Посмотрел на три телефонных аппарата на столе, поочередно поднял трубки и убедился, что все они отключены.
Закурив сигарету, я задумался о своем будущем. С первого взгляда оно выглядело беспросветным. Я был уверен, что как только все сделки будут завершены, я отправлюсь по той же дороге, по которой ушли Ларри Эдвардс и Чарльз Дювайн. Думая, я потягивал мартини небольшими глотками. Паника постепенно ослабевала. Мысли становились более ясными. Мне пришло в голову, что если они держат меня в ловушке, то ведь и я тоже держу их в ловушке.
Без моей помощи задуманное ими какое-то очень важное дело может провалиться.
Давай-ка подумаем об этом, Джерри, сказал я себе. Давай внимательно вглядимся в создавшуюся ситуацию.
Они так далеко прошли по этому пути, что теперь им без меня не обойтись.
Допустим, они настолько глупы, что избавятся от меня, как в свое время избавились от Ларри Эдвардса… Что тогда? Они будут вынуждены начать все сначала. Им придется отыскать актера, который смог бы играть роль Фергюсона. Потом нужно будет дожидаться, когда он научится подделывать подпись Фергюсона и имитировать его голос. Последнее вообще весьма сложно. Дюрант уже попробовал иметь дело с одним кандидатом, и у него ничего не вышло. Потом он нашел меня. Ему повезло. Ибо я не только внешне подхожу для этой роли, но я научился подделывать подпись Фергюсона и разговаривать его голосом. Чтобы заменить меня, даже при наличии их огромных денег, потребуется немало времени.
Мои мысли перенеслись на Лоретту. Дюрант завтра уезжает в Вашингтон. Лоретта сказала, что как только Дюранта не будет, сюда явится какой-то священник и привезет свидетельство о браке.
За то, что я поставлю под ним, а также под завещанием подпись Фергюсона, она впоследствии заплатит мне два миллиона долларов. Это ерунда! Я не поверил ей с самого начала. Обещание дал для виду, потому что не забывал о судьбах Ларри Эдвардса и Чарльза Дювайна. Факт тот, что и Лоретта, и Дюрант намереваются разделаться со мной.
И все же.
Без меня они пропадут!
Эта мысль придала мне силы.
Единственное, что я должен сделать, это отказываться подделывать чьи-либо подписи, пока они…
Вошел Маццо, толкая перед собой столик.
— Вот ваш ленч, мистер Фергюсон, как приказано…
Он ловко накрыл на стол, я наблюдал за ним. У меня исправилось настроение. Мне еще о многом надо было подумать, но впервые с того дня, как меня похитили, в конце темного, пугающего тоннеля забрезжил свет.
— Вот, пожалуйста, мистер Фергюсон, — сказал Маццо, ставя передо мной блюдо. — Сейчас пойду сам поем. Приду через полтора часа, тогда и сыграем в теннис. Хорошо?
Я ел с аппетитом. Недавняя паника была забыта. Лоретта явится ко мне. И тогда впервые начнется игра начистоту. Ей придется раскрыть свои карты. Конечно, сначала она очень удивится. Но что она сможет сделать?
Я почувствовал себя настолько хорошо, что без труда обыграл Маццо в трех сетах. Я лупил по мячу изо всех своих сил. И по его пораженной физиономии я видел, что мои подачи ему не по зубам. Он тоже здорово старался, но так и не сумел выйти вперед.
Когда игра была закончена, мы оба были мокрыми от пота. Он мне подмигнул.
— Если вы всегда будете играть с таким подъемом, мистер Фергюсон, вы вскоре сможете участвовать в международных соревнованиях. Я давно не играл в таком трудном матче!