Ведь, что бы ни случилось дальше, этот момент всегда будет стоять поперек дороги.
Он все еще ждал, когда Бренна оторвет взгляд и выключит газ под сковородой с беконом.
Она положила вилку на бумажное полотенце рядом с остывающими полосками бекона, вытерла руки о заднюю часть джинсов и заправила волосы за уши. Ее грудь вздымалась и опадала от дыхания, а сердце Диллона билось быстрее.
Развернувшись, она отошла от плиты, и, сделав еще один шаг, стала ближе к нему.
Она двигалась медленно, хотя он и не думал, что ее медлительность определялась сомнениями. Бренна Китинг не врежет ему, словно какая-то сумасшедшая, у которой проблемы с головой.
Он обхватил пальцами край столешницы, сдерживая себя, чтобы не потянуть к ней руки и не притянуть её к себе. Он знал, что был пещерным человеком, но это могло подождать. Это было шоу Бренны. Его задачей было следить за ней, игнорируя похоть, обвивающую его позвоночник.
Ее взгляд все еще был прикован к полу, пока она подходила к нему. Она медленно подняла голову, поднимая взгляд от его ступней, по ногам, скользя между бедер, по пряжке ремня, неспешно задержав его на груди и на впадинке между ключицами.
Он пытался не сглотнуть, не облажаться, смотря на то, как она наблюдает за движением его мышц, прежде чем ее взгляд поднялся к его губам. Она задержалась на них, прикусывая нижнюю губу зубами, затем, наконец, посмотрела ему в глаза.
— Ты уверен? — ее хрипловатый голос задел его за живое.
Он слегка кивнул ей в ответ. Он не доверял своему языку. Он скажет ей что-то не то, и спугнет. Он хотел ее именно там, где она была, делая то, что она и делала, даже если она и вовсе не собиралась что-либо делать.
Она приподнялась на носочки, ее ресницы опустились. Он ненавидел это. Он хотел смотреть ей в глаза. Но в этот миг ничто больше не имело значения.
Это был первый контакт, который одурманивал, кружил и искрил, который испепелял. Ее губы были мягкими, как он и ожидал, но они двигались с определенной целью. Она не играла или дразнила, или прощупывала почву.
Этот поцелуй был реальным, и она была серьезна в своих намерениях.
Диллон задумался о том, что происходило у нее в голове, но он думал считанные секунды, потому что, все-таки, был мужчиной, а она прижималась своим телом к нему. Прошло много времени с тех пор, как он ощущал нечто, подобное этому.
Он не мог дать этому определение, но не хотел останавливаться. Вместо этого, он отвечал на ее поцелуй, скользя по ее губам и нежно обнимая. Он сдерживал себя, моля о большем. Все должно было происходить не так быстро, пусть даже он и хотел чувствовать ее обнаженное тело под своим.
От этой мысли ему стало еще труднее. Словно прочтя его мысли, она приоткрыла рот, приглашая его сделать то же самое и пустить в ход язык. Ей не пришлось просить дважды, он, не задумываясь, сделал это. Природа взяла верх. Он просто сдался.
Он усилил хватку, его руки опустились по ее спине к карманам джинсов. Он глубоко засунул пальцы, чтобы прижать ее к себе. Она поерзала, подталкивая его к большему, и обвила руками его шею, одной ладонью обхватывая затылок. Ее пальцы ласкали его там, а язык скользил вокруг его языка.
Жар между ними усилился, переходя в туман, сотканный из похоти и неизведанности. Он не ожидал этого, никогда не ожидал, что встретит ее, но будь он проклят, если спросит о происходящем, или остановится, чтобы понять, что именно происходило. Ведь именно это делало его живым.
Клубок нервов в основании его позвоночника сжался, желая большего. Как же близко она была, должно быть даже чувствовала, как наливался желанием его член, как он увеличивался, твердел. И когда она прижалась к нему и выдохнула у его губ, он получил свой ответ. Он впился пальцами в ее попку, желая сорвать джинсы и прикоснуться к ее коже.
Затем поцелуй изменился, превращаясь в неистовый, жадный, он сильнее прижимался к ее губам, движения его языка стали лихорадочными. Его мысли мчались со скоростью света, но он не мог уловить их смысл. Все, что он знал, был этот поцелуй, и их переплетенные тела. Он хотел ее. Она хотела его. Он чувствовал это. Он улавливал этот аромат.
Он вытащил руки из ее карманов, и приподнял край ее футболки. Когда прикоснулся к ее обнаженной коже и расстегнул лифчик, ее плечи напряглись, и она сделала один шаг назад.
Этого было достаточно.
Она не готова отправиться в это путешествие. Не сейчас. Не с ним.
— Прости, — пробормотала она, возвращаясь к плите и вилке, когда подняла ее, у Бренны руки тряслись. — Я не понимаю, почему это вообще показалось хорошей идеей.
Он прочистил горло, заставил притихнуть эрекцию, хотя напряжение в помещении удерживало его на взводе, а кровь кипела. Он сжал губы.
Вилка опять звякнула, и она положила ее на стол.
— Думаю, мне стоит перенести свои вещи из гостиной и переодеться во что-нибудь чистое. Может, постираю эти, если это не проблема.
— Стиральная машинка и сушилка в кладовке за этой дверью. — Он кивнул в сторону выхода из кухни, хотя она по-прежнему смотрела на сковороду с беконом, а не на него.
— Спасибо, — ответила она, ее голова была опущена, когда она выходила из кухни, а он остался стоять на месте раздумьях, как после этого они должны были прожить оставшуюся неделю.
Глава 6
Ой. Ой. Что вообще это было?
Что было с ней не так? Что она сделала? Где были ее мозги?
Почему этот поцелуй должен был быть не таким, как все остальные? И с кем? Диллоном Крейгом — мужчиной с ношей, которая была ей не по силам?
Мужчиной, которого по желанию бабушки она даже не должна была знать.
Привалившись к двери, Бренна прижала пальцы к своим губам, к груди и крепко сжала бедра, но все еще чувствовала его. Она чувствовала его всем телом, с каждым вдохом ощущала его аромат и вкус, когда скользила языком по губам.
Черт возьми, она не имела права целовать мужчину, в постели которого спала!
Отношения между ними и без того были напряжены. Теперь все станет еще хуже. Она должна найти способ добраться до бабушки. И тогда она задумалась, что подумала бы она, если бы узнала, где Бренна укрылась от бури?
Импульсивно она схватила телефон с прикроватной тумбочки. Батарея была разряжена, как и сказал Диллон. От этого ей стало немного легче. Он не соврал ради того, чтобы удержать ее здесь. Но ему и не нужно было врать, или все-таки нужно было, когда она явно была готова на авантюру.
Она плюхнулась на середину кровати и уставилась в потолок. Затем нахмурилась. Как и в доме бабушки, у Диллона над постелью был вентилятор. Лопасти неподвижно висели, кончик каждой был резной, и дата сливалась с затейливым узором. Каждая лопасть была украшена одинаково. Но даты были разными, а у основания лампы были вырезаны все даты, которые были ранее две тысячи седьмого года.
То, что она утром увидела в амбаре Диллона, не оставило сомнений, что свою работу он выполнил. Когда она неустанно задавала ему вопросы, то ее сердце разрывалось от его загнанного взгляда, и это все, что имело значение. Но теперь, она хотела знать, что же значат даты. Вряд ли он расскажет ей хоть что-то после поцелуя.
Ее мозги, наверное, немного подморозило. Другого объяснения просто и быть не могло. Она не целовалась с незнакомцами. Она не подстрекала, не бросала вызов и не позволяла им разрешать ей извиваться вокруг них. И, нет, она не совсем извивалась вокруг него, но Боже, она так хотела этого.
Бренна прижала оба кулака ко лбу и застонала. Она была завалена снегом с мужчиной и зависела от его гостеприимства, но не прошло и двенадцати часов, как она сошла с ума. Застряла в этой замороженной истории. Время, проведенное в снежном плену, стало причиной ее странного поведения.
Если не считать того, что она в это не верила. Диллон был причиной ее поведения. То, что ее к нему тянуло. Ей было интересно, кем он был, и почему бабушка держала информацию о нем в секрете. Она испытывала сочувствие к тому, через что ему пришлось пройти за границей, и чего ему стоило вернуться в цивилизованный мир. Ей был интересен смысл его творений. А теперь и поцелуй.
Ох, и этот мужчина умел целоваться. Тыльной стороной ладони она прикоснулась к губам, ощущая его прикосновения и то, как кололась его щетина, чувствовала мышцы его шеи и плеч, кончики коротко стриженых волос, жар его рук.
Честно говоря, ей не хотелось его останавливать. Прикосновение его кожи к ее, его пальцев к ее лифчику шокировали, и она замерла — неподвижными стали ее спина, плечи, наклон головы. Почему такая ее реакция не отпугнула Диллона?
Но что сделано, то сделано, не могло и речи быть о том, чтобы прятаться в спальне все ее пребывание здесь. Во-первых, не она одна увернулась и сбежала, когда обстановка накалилась. Во-вторых, она умирала с голоду.
Она села, поднялась с постели и схватила большую сумку, чтобы разобрать вещи. Выбрала другую пару джинсов и красный рождественский свитер, который бабушка связала ей в прошлом году. Пряжа была из мягкого шелковистого мохера, а оттенок идеально подходил к ее цвету волос, кожи и глаз.
Нужно было принять душ, вымыть голову и нанести свежий макияж, и она будет готова закончить приготовление завтрака, который бросила ради умопомрачительного поцелуя. Также она надеялась, что сможет убедить Диллона Крейга, что она не такая дрянь, какой, вероятно, он ее считал.
Бренна приготовила завтрак в одиночестве, съела его одна и вымыла посуду. И хотя она растянула это на час, ее хозяин так и не появился, не дав ей шанса в чем-либо себя убедить. Ладно. Будь что будет, раздумывала она, расхаживая по хижине и выискивая чем бы заняться.
Она предположила, что он вернулся в амбар, или, возможно, сейчас работал в клинике. Разыскивать его, чтобы не оставаться в одиночестве, казалось очень плохой идеей, особенно когда шторм пошел на второй виток. Шквальный ветер с грохотом бил в окна, и от его порывов огонь в камине плясал. Она поняла, что электричество было временным явлением в этом мире.