Наконец я вылез из машины, подошел к двери пассажира, потянулся к ручке — и замер.
Джон сидел, уставившись в одну точку. Он дышал и моргал — но при этом был где-то далеко.
Отлично. И что теперь делать?
Наверное, вы сейчас подумали: «Нужно вызвать „скорую“». Да, умный человек поступил бы именно так. Ну а я в течение нескольких минут экспериментировал, тыкая в Джона пальцем и хлопая его по щекам. Все тщетно. Наконец я обнаружил, что можно выманить Джона из машины, используя в качестве приманки отобранные у него сигареты. Шаркая, он медленно шел за ними, словно сомнамбула, и на другие раздражители не реагировал.
Усадив его за компьютер, я дотянулся до мышки и открыл файл с таблицей. Теперь, если кто-нибудь войдет в магазин, то решит, что Джон поглощен работой. Я оглядел творение рук своих, подумал еще немного, затем согнул правую руку Джона и подпер ею его подбородок. Теперь казалось, что мой друг задумался.
Я убрал фильмы, которые клиенты брали в прокат, и разложил по коробкам новые поступления, чтобы это не пришлось делать Тине. При этом мне удалось не вызвать подозрений у пары случайных посетителей, которые почему-то не заметили «Блокбастер», находившийся в двух кварталах от нас. Когда после обеда у меня выдалась свободная минутка, я полистал телефонный справочник, подтащил стул к телефону и набрал номер.
Два гудка, затем в трубке раздался чей-то голос:
— Церковь святого Франциска.
Я замялся.
— Угу, э-э… Мне нужно поговорить со священником.
— Я — отец Шелнат. Чем могу помочь?
— Здравствуйте. У вас есть опыт в демон… демонистике, да? Демонологии? Ну там, духи, одержимые и все такое?
— Ну-у-у… Лично мне сталкиваться с подобными вещами не приходилось. Если люди жалуются на то, что испытывают необъяснимый страх или слышат голоса, мы обычно отправляем их к психологу. Кроме того, во многих случаях помогают лека…
— Нет-нет-нет, я не сумасшедший. — Я бросил взгляд на Джона: тот все еще был без сознания. — Один мой друг…
— Я ни на что не намекаю. Послушайте, заходите ко мне — побеседуем, а если потребуется помощь профессионала, то мой деверь — очень хороший специалист, честное слово. Как вам такая мысль? Может, заглянете?
Минуту я думал, потирая свободной рукой висок.
— Святой отец, как по-вашему, на что это похоже?
— Что на что похоже?
— Сумасшествие. Психическое заболевание.
— Ну, человек никогда точно не знает, здоров он или нет, верно? Больной мозг не в состоянии поставить диагноз самому себе — это все равно что пытаться увидеть свой собственный глаз.
Я еще немного подумал.
— Ладно, предположим, что я взаправду — ну, то есть действительно столкнулся с тем, что выходит за… ОЙ!
Укол в бедро, похожий на укус пчелы. Я вскочил, опрокинув стул; телефонная трубка, повисшая на проводе, стала биться о стену. Я попытался вытащить из кармана шприц, найденный в квартире Джона.
Но не мог.
Проклятая штуковина застряла в ноге. Я потянул сильнее и почувствовал, как рвется кожа и волоски. Сжав зубы, я зашипел от боли; на глаза навернулись слезы.
Я дернул и вырвал шприц, одновременно вывернув наружу карман: на белой ткани виднелась дыра размером с десятицентовик, с кровавыми разводами по краям.
На кончике шприца повисла капля черной вязкой жидкости. И — я постараюсь не материться — когда из этого сучьего шприца полезло черное дерьмо, мне показалось, что оно покрыто волосами.
Нет, не волосами — оно, словно кактус, было покрыто долбаными иголками.
Я уже упоминал о том, что эта штука двигалась — дергалась, будто пытаясь выбраться наружу?
Я бросился в туалет для персонала, держа шприц в вытянутой руке. Хотелось зашвырнуть его в унитаз, но я представил себе, как эта дрянь размножается в городской канализации, и бросил шприц в раковину. Выбежав из туалета, я вытащил из кармана Джоновой рубашки зажигалку, вернулся и поджег извивавшуюся каплю. Она закрутилась, сворачиваясь кольцами, словно дождевой червяк. Конец шприца побурел и расплавился; запахло горящей проводкой.
«Соевый соус», черное вещество с планеты «X», или что там оно такое, горело в пламени зажигалки до тех пор, пока не превратилось в твердую черную корочку. Я стряхнул ее с деформированного шприца, смыл в раковину, а затем пустил воду еще минут на пять. Шприц полетел в мусорную корзину.
Спотыкаясь и дрожа, словно от озноба, я вышел из туалета и снова взял телефонную трубку.
— Алло? Вы слушаете?
— Да, сынок. Успокойся, ладно? То, что ты видишь, — всего лишь галлюцинация.
Бедро казалось подозрительно теплым, словно по венам начал растекаться яд.
— Послушайте, — сказал я, — спасибо, что уделили мне время, но, похоже, вы ничем не можете…
— Сынок, давай начистоту. Мы оба знаем, что ты в полной жопе.
Я оторопел.
— Прошу прощения?
— Твоя мама пишет на стенах собственным дерьмом. Сын мой, мир мертвых ждут большие перемены. По океанам сгнившей плоти прокатятся волны червей. Ты увидишь это, Дэвид, увидишь своими собственными глазами. Так гласит пророчество.
Я оторвал трубку от уха, посмотрел на нее с опаской, словно она могла меня укусить. Затем медленно повесил ее…
— Дэвид Вонг?
Я повернулся. У кассы стоял лысый чернокожий мужчина в костюме.
— Да…
— Детектив Лоуренс Эплтон. Пойдемте со мной. И ваш друг тоже.
— Я не могу бросить магазин. Мы с Джоном — единственные…
— Мы уже связались с владельцем; он пришлет замену. Заприте дверь, когда будете уходить. Пожалуйста, следуйте за мной, сэр.
Глава 3На допросе с Морганом Фрименом
В «переговорной» комнате полицейского участка я сидел в одиночестве. Слева от меня находилось прозрачное с одной стороны зеркало, в котором отражался я, сидящий на стуле: сгорбленная спина, растрепанные волосы, щетина на бледном лице, словно плесень на фарфоре.
Парень, тебе нужно сбросить вес.
Я сидел там уже минут тридцать — или два часа, или полдня. Если вы думаете, что время останавливается в приемной стоматолога, значит, вам еще не приходилось сидеть в одиночестве в комнате для допросов. Известный трюк: вас оставляют в тишине, и вы варитесь в собственном соку, вина и сомнения прожигают дыру у вас в животе, а на кафельный пол вытекает правда.
Знал ведь, что Джона надо отвезти в больницу. Черт побери, нет чтобы позвонить в «Скорую» сразу же после телефонного разговора с ним! Вместо этого я полдня страдал фигней, а тем временем черная дрянь разъедала Джону мозг.
Человек, способный найти правильное решение только спустя несколько часов после того, как совершил ошибку, — вот вам определение «тормоза».
В комнату вошел Морган Фримен и положил передо мной конверт из плотной бумаги. Внутри лежал и фотографии. Вскоре к нам присоединился еще один полицейский, белый. Что-то в их поведении раздражало. Они напоминали хищных птиц, бросившихся на добычу. А ведь я не преступник. Не я же торгую этой черной дрянью.
— Спасибо, что согласились прийти, мистер Вонг, — сказал Морган Фримен. — Бьюсь об заклад, ночка у вас выдалась нелегкая. Ну, если уж на то пошло, она и у меня вышла непростая.
— Угу. Могу посоветовать отличное средство — большой стакан горячего напитка «Пошел ты к черту». — А где Джон?
— С ним все в порядке. Он беседует с офицером полиции в одной из соседних комнат.
Я не мог вспомнить, на какого актера похож чернокожий коп, и поэтому мысленно прозвал его Морган Фримен. Хотя теперь, когда я его рассмотрел, то понял, что он совсем не похож на Фримена: крупнее, круглощекий, с бородкой, бритоголовый. Он представился, но его имя я забыл. Коротко стриженный напарник топорщил усы: вылитый Дж. Гордон Лидди[5], стандартный коп из модельного агентства. Я невольно подумал о том, что он выглядел бы гораздо круче, если бы тоже побрил голову.
— Джон разговаривает? Правда? — спросил я.
— Не волнуйся, парень. Вы оба расскажете нам чистую правду, значит, о том, что ваши версии не совпадут, можно не беспокоиться, верно? Мы — твои друзья. Я не заставлю тебя сдавать анализ мочи, не буду спрашивать о том, что за история вышла у тебя в школе с тем мальчиком, Хичкоком.
— Эй, я не имею никакого отношения…
— Я же говорю — на этот счет можешь не волноваться. Тебя ни в чем не обвиняют — просто расскажи, что ты делал вчера ночью.
Инстинктивно мне захотелось соврать, но в последнюю секунду я сообразил, что не совершал ничего противозаконного. По крайней мере насколько мне было известно. Хотя мой голос почему-то звучал виновато.
— Ходил на вечеринку у озера. Вернулся домой после полуночи. В два заснул.
— Точно? Может, ты заехал в бар «Одно яйцо» выпить стаканчик на сон грядущий?
— На сон грядущий?
— Все твои дружки там были.
Господин полицейский, у меня только один друг…
— Нет. Вы же знаете, мне утром на работу. Я сразу поехал домой.
Я понимал, что нужно рассказать ему о ямайце, но меня удерживал инстинкт — ничего не сообщать копам по собственной воле. Что за бред! На моем месте должен быть Роберт Марли — ведь это он раздавал черное волшебное масло, которое, похоже, создает трещины во вселенной. Настоящее преступление, да?
Я вспомнил, как эта дрянь, словно червяк, вылезала из шприца, потом подумал, что она попала в Джона, и содрогнулся.
— Ты нормально себя чувствуешь?
Мой голос донесся до меня словно со стороны.
— Ага.
По телу прошел пульсирующий заряд какой-то странной энергии и потек наружу через мою грудную клетку.
Шприц.
В кармане.
Уколол мне ногу.
Пятно крови.
Движется. Внутри Джона. Внутри меня.
Внезапно мир стал невыносимо ярким, словно кто-то увеличил насыщенность цвета, словно я вдруг начал принимать сигнал высокой четкости. Я увидел мотылька на противоположной стене комнаты и заметил, что одно крылышко у него надорвано. Я услышал, как кто-то говорит по мобильнику, и понял, что этот человек стоит на тротуаре рядом со зданием.