Долго сидел Чуркин в кухне. Откупорил "Горбачева", пригубил. Заговорил с гусем:
- Вот какая штука получилась, брат... Остались мы с тобой в бобылях. Целится моя старуха уходить от меня к соседу-немцу. Надоело, говорит, мое пьянство-гулянство. А что делать? Безработица! Пахал на стройке, через полгода - вон. Хожу как неприкаянный - ну точь-в-точь ты! И крылья тоже подрезаны. Эхма, остались мы с тобой сироты!
Чуркин двинул носом, вытер кулаком глаза. Подошел, погладил гуся, тот понимающе гукнул.
Рождество встречали в квартире Чуркина все-таки весело: сосед-немец, кстати, тоже Ганс, принес тминной - "Кюммеля". Жена Люси сгоношила закусок женщины, они все умеют.
На отдельной табуретке, на газете важно сидел второй ганс - краденый гусь. Перед ним на столе стояла тарелка с салатом "оливье". Так что рождественский гусь в квартире Чуркиных был.
А когда гость и хозяева затянули "Степь да степь кругом", гусь даже по-своему подпевал: га-га-га, га-га...
* "Что, простите?" (нем.)