Надежным и сильным.
— Кажется… — шепчет Лукас, — лучше мне пока полежать тут. — И чуть погодя: — Дон, тебе тоже страшно?
95
Дон проходит футов пятьдесят, прежде чем осознает, что все-таки ушла.
Она постаралась устроить Лукаса как можно удобнее. Чтобы ему было тепло и сухо, насколько это вообще возможно. Оставила ему почти всю еду — те крохи, что были.
Вряд ли он долго протянет. Тем более если она не приведет помощь.
Она вдруг становится одержима мыслью спасти Лукаса. И Эмбер. Всех, кто еще жив.
Дон оказывается на краю обрыва еще до того, как понимает, что пошла не в ту сторону. Но вовремя останавливается, разворачивается, бежит обратно к их пещере и проносится мимо, не успев убедить себя, что ей лучше остаться.
Не успев почувствовать морозность воздуха.
Проходя мимо укрытия, она вроде бы слышит, как Лукас зовет ее по имени. Голос звучит слабо, прерывисто, и ей хочется вернуться к нему, лечь рядом, утешить его, согреть и притвориться, что ей не страшно.
Но он умрет на этом хребте, если она не пойдет дальше.
Если не приведет помощь.
И Дон продолжает бежать, продолжает двигаться. Туда, где, по ее предположениям, пролегает тропа. Навстречу Брендону и Эвану.
Навстречу Уордену.
Через какое-то время адреналин иссякает, и ее охватывает холод.
От мороза щиплет лицо, ветер забирается под куртку, но когда Дон останавливается, становится только хуже. Она не видит ничего дальше луча фонарика, помощь не идет, спасения нет.
Ей хочется есть, тело обессилено.
Дон бредет по камням, заставляя себя двигаться вперед, но не понимая, где находится и кто она в непостижимом замысле великого мира.
Вокруг только камни и ночь, она пытается сбежать и от того, и от другого, а как только закрывает глаза, видит кровь, пропитавшую куртку Лукаса. И этого достаточно, чтобы идти вперед.
Она не вернется.
Она не даст ему умереть.
96
Но Лукас все равно может умереть, Дон это знает.
Она тоже может.
Она онемела от холода, голода и усталости. Увязла в своих мыслях, словно в болоте, тело не отвечает даже на самые простые команды. Она падает, раздирает ладони о камни и остается лежать; над ней воет ветер, так что закрыть глаза и уснуть будет просто.
В принципе, мороз не так уж суров, а на камнях лежать удобно. Такое приятное чувство, словно куда-то плывешь. Ей хорошо, есть не хочется. Дон закрывает глаза, зная, что, если не открывать их, больше холода никогда не почувствуешь.
Ей кажется, что тело ужасно отяжелело. Просто сесть — уже непростая задача, а снова встать — невыполнимое свершение. Когда она поднимается на ноги, перед глазами все плывет. Она боится потерять сознание.
Ветер грозит заморозить насмерть. Или сбить с ног, и уж тогда она точно решит уснуть.
Дон минуту стоит на месте, а потом заставляет себя идти. Луч фонарика освещает землю перед ней, и Дон знает, что никакой тропы тут нет. Она идет вперед только наудачу.
Она помнит, что где-то там ее караулят Брендон, Эван и Уорден, и если они ее схватят, то точно убьют, а если нет — убьет холод.
Она знает, что шансы у нее невелики и, скорее всего, она умрет, но еще она знает, что от нее зависит жизнь Лукаса. И жизнь Эмбер, отзывчивой и заботливой. Дон не сомневается, что для нее Эмбер сделала бы то же самое, да и не только для нее — для любого из их группы, что бы они о ней ни думали.
Она продолжает идти. Непроглядная тьма, неровные камни, невыносимое жжение в мышцах при очередном подъеме и спуске.
Дон ставит ногу не туда и падает на голые камни. Падает неудачно, ударяется очень сильно. Подворачивает лодыжку, разбивает руку. Теряет фонарик, его свет гаснет.
Она пытается встать и едва не кричит от боли. Это конец. Дальше ей не идти.
В этот раз мысль уснуть уже не кажется соблазнительной. Погибнуть тут, в горах, и больше никогда не чувствовать холода… Нет!
В этот раз Дон хочет идти дальше. Ради Эмбер и Лукаса. Ради себя самой.
Но она не может.
Просто-напросто не может.
97
Дон там не умрет.
Эта ночь даже не покажется ей особенно тяжелой — она потеряет сознание.
Весь остаток ночи она проведет в состоянии благословенного беспамятства. Все происходит, пока она в отключке и ничего не соображает.
А когда приходит в себя, уже светит солнце. Потом она пробует шевельнуться и понимает, что лежит в чьем-то спальном мешке.
В тепле.
И в сухости.
А владелец спального мешка внимательно за ней наблюдает.
Это Бриэль.
98
Черный Медведь сидит на камне посреди небольшой каменистой площадки напротив Дон. Перед ней стоит ее почти наполовину заполненный рюкзак. Бриэль не выглядит уставшей или осунувшейся, как Лукас или сама Дон. Да, заметно, что она провела какое-то время в лесу, однако погибать тут она точно не собирается.
Бриэль молча протягивает батончик из гранолы, и Дон тут же его проглатывает. Она так хочет есть, что с трудом разрывает обертку.
Бриэль протягивает ей еще один батончик.
— Последний. Пока что. Впереди долгий день.
Второй батончик Дон съедает чуть медленнее — успевает почувствовать вкус шоколада. Закончив, она отбрасывает обертку.
— Как ты меня нашла?
Бриэль пожимает плечами. Ее лицо по-прежнему непроницаемо. Невозможно сказать, о чем она думает: о Дон, обо всей это ситуации или о жизни в целом.
— Твой фонарик. Я увидела свет. Ты знаешь, что ты не на том хребте?
Дон кивает.
— Уорден раскидал пирамидки, — говорит она. — Стало темно. Мы заблудились.
— Ты могла погибнуть.
— Я все еще не уверена, что жива.
По словам Бриэль, Дон почти дошла до самого главного хребта, но упала. Вот почему Бриэль заметила свет ее фонарика — и вот почему Брендон с Эваном тоже могли его видеть.
— Я шла за ними от лагеря, — рассказывает Бриэль. — Вчера утром. Когда вы с Лукасом пошли обратно. — Бриэль смотрит на Дон. — Смелый поступок. Выступить против Уордена…
Дон смотрит в сторону.
— Он должен понести наказание за убийство Алекса и Кристиана, — говорит она, — как бы сильно мне ни хотелось сбежать.
Дон чувствует усталость и слабость, хоть она и поела, и отдохнула.
Бриэль хрустит пальцами.
— Вставай. Нам надо идти. Я не знаю, где парни, но они точно где-то поблизости.
Дон не отвечает. Она вслушивается в звуки гор. Однако слышит только ветер. Ничто не намекает на то, что Брендон, Эван и Уорден где-то рядом. И все же они точно где-то тут, Дон это знает. Время Лукаса на исходе.
Время Эмбер тоже.
99
По словам Бриэль, Кайла пустилась в погоню вместе с парнями.
— По ней не скажешь, что она довольна всем происходящим, — говорит Бриэль, — но идти до шоссе без Уордена она тоже не намерена.
— Ну а ты? — спрашивает Дон. — Они не переживали, что бросили тебя?
— Обычно меня не замечают, — пожимает плечами Бриэль. — То есть Уорден точно заметил, я даже не сомневаюсь, но все остальные? Да они тебе даже имя мое не назовут.
Она рассказывает, что, когда Дон и Лукас начали ссориться с Уорденом, она спряталась, а когда четверо членов Стаи пустились догонять беглецов по следам на снегу, она вышла из укрытия, собрала все, что нашла, и пошла за ними.
— Ты не обижайся, — продолжает Бриэль, — но я не особо верила, что вы с Лукасом сможете добраться до базы, тем более в метель. Я знала, что Уорден, скорее всего, подумает, что я ушла с вами, а остальные про меня даже не вспомнят, так что я решила держаться позади и добраться до безопасного места, пока остальные грызутся друг с другом.
Она говорит все это таким будничным тоном, словно постоянно решает вопросы жизни и смерти, словно двое из Стаи не погибли, а остальные не рвутся друг друга убить.
А потом улыбается.
— Но я рада, что нашла тебя. Я не хотела, чтобы ты умерла.
Они собирают вещи и отправляются в путь.
Утро выдалось хмурым, хребет покрыт свежим снегом, однако видимость гораздо лучше, чем накануне. Хорошо видна вершина хребта: та тянется далеко вперед и где-то на горизонте сливается с вершиной главного хребта. Обрывается она далеко за ними, там, где сейчас Лукас.
Хотя растянутая лодыжка ноет, Дон ухитряется проворно хромать по каменистой насыпи. Бриэль внимательно следит за ней и идет поблизости, как будто боится, что та снова упадет, а Дон гадает, почему Бриэль вообще ее не бросила.
Но Бриэль определенно не собирается сбегать, и Дон рассказывает ей про Лукаса, расщелину среди камней и кровь. О том, как Лукас был ранен и что теперь им нужно спасти не только Эмбер, но и его.
Бриэль слушает ее с мрачным выражением лица. Когда Дон доходит до того места, когда она упала и разбила фонарик, Бриэль хмурится и качает головой.
— Полная жопа, — говорит она, и Дон не может с ней не согласиться.
— Ты сказала, что шла за Уорденом и парнями, — говорит Дон после долгого молчания, — но, как я поняла, ты их еще не нагнала.
— Пока нет, — отвечает Бриэль.
Дон смотрит на юг вдоль хребта, который служит им тропой, — на две-три мили выпирающих снежных вершин.
— Значит, они все еще там, — говорит она, и ее охватывает дрожь, — где-то перед нами.
Девушки выворачивают свои куртки наизнанку, яркими цветами внутрь, чтобы не так выделяться на свежем снегу. Прямо за ними, на севере, высится Вороний Коготь. База на юге. Уорден и все остальные тоже, без сомнения, должны быть уже там.
Дон не знает, что планирует делать Бриэль, если вдруг они увидят Уордена и его шайку. Вероятно, прятаться: Бриэль не из тех, кто вступит в схватку. Наверное, этот вопрос прояснится ближе к делу.
А пока она пытается сосредоточиться на дороге: аккуратно переставляет одну ногу за другой, бережет поврежденную лодыжку. Идет за Бриэль и старается быть максимально бесшумной, то и дело останавливаясь и внимательно осматривая дорогу и вперед, и назад в поисках любых признаков жизни.