— Правда нормально, — отвечает Дон. Она вертится и слегка наклоняется: рюкзак двигается вместе с ней, внутри ничего не смещается. — Кажется, плотно сидит. Думаю, сейчас все хорошо. Думаю…
Ее взгляд падает дальше, за Уордена, вдоль хребта и еще дальше, где облака вдруг расходятся и вдалеке появляется…
— Гора Пук! — произносит Дон быстрее, чем успевает остановиться.
Уорден удивленно хлопает глазами.
— Гора… Пук? — повторяет он медленно.
Дон вновь смотрит на горы, по которым они карабкались, думая, не поздно ли еще сигануть с вершины. Ее лицо пылает, пылает как никогда.
— Да… — Не в силах продолжить, она просто показывает. — Ведь эту гору так называют?
Уорден оборачивается. Это самая высокая гора на горизонте, местами запорошенная снегом, ее каменная вершина теряется высоко в облаках. Легкого пути к ее пику не будет, по крайней мере отсюда не видно, и от одного только взгляда на нее Дон начинает подташнивать.
Лукас был прав. Жуткая гора.
Если Уорден и испугался, то виду не подал.
— Ты про Вороний Коготь? — спрашивает он. — Ты ее назвала горой Пук?
— Не я, — торопливо уверяет его Дон. — Так ее Лукас назвал.
— А, Лукас… — Губы Уордена искривляются в усмешке. — Ну, тогда понятно.
Словно услышав их, Лукас останавливается, оборачивается и смотрит на них, прикрывая глаза от солнца. Сначала он видит Дон, потом замечает Уордена, и, вероятно, ему это не сильно нравится.
Парни пару мгновений глядят друг на друга, будто между ними происходит дуэль за сердце дамы.
— Почему ты зовешь эту гору Вороньим Когтем? — спрашивает Дон, чтобы нарушить тишину.
Уорден наконец отвлекается.
— Потому что таково ее название, — говорит он, забывая про Лукаса. — Как-то раз я спер у наставников карту. На ней она называлась именно так.
Ответ был настолько разумным, что Дон не сразу соображает, какой очевидный вопрос нужно задать следующим.
— Что? Ты украл карту? — наконец спрашивает она. — И она все еще у тебя?
Уорден качает головой.
— Но у меня фотографическая память.
— Значит, ты знаешь, где мы?
— Я знаю и где мы, и куда мы идем, — отвечает Уорден. И снова его губы кривятся в усмешке. — А еще я знаю, как нам отсюда выбраться.
32
У Дон много вопросов:
1. Как ты украл карту?
2. Ты правда собираешься сбежать?
3. Почему бы тебе просто не закончить программу, как все?
4. Что будет, если ты умрешь?
А самое главное:
5. Ты возьмешь меня с собой?
И именно в этот момент к ним возвращается Кристиан, чтобы узнать, почему они мешкают.
— Чего вы копаетесь? Вы всех задерживаете.
Уорден и глазом не моргнул.
— Да просто ремни ей закрепил, — отвечает он. — Не истери.
Кристиан вроде бы хочет возмутиться. Однако передумывает.
— Шевелитесь, — ворчит он и разворачивается, чтобы уйти. — Ночью вам тут точно не понравится, уж поверьте.
Дон следит за отступлением наставника. Даже Кристиан боится Уордена. Если кто и может отсюда сбежать, так это он.
Уорден, приподняв одну бровь, шутливым жестом приглашает ее проследовать за Кристианом, словно все это — одна большая шутка.
— Идем?
— Идем, — отвечает Дон.
И возвращается к своей Стае.
33
— Гора называется не Пук, — говорит Дон Лукасу, — а Вороний Коготь.
Уже почти ночь. Они шли вдоль хребта почти весь день, перед ними постоянно возвышались зловещие горы. Вечером они спустились по узкой тропинке к долине с крутыми склонами, затем снова вышли к опушке леса и, следуя вдоль небольшого ручья, оказались на берегу еще одного озерца.
Здесь, среди деревьев, немного теплее. Легкого ветерка достаточно, чтобы не тревожила мошкара, и даже отражение гор в воде выглядит довольно красиво и безмятежно, если не думать о том, что на эти горы придется лезть.
Стая устраивается на ночь на берегу. Дон следует за Лукасом в чащу, чтобы набрать сучьев для костра. Впервые за день им удается поговорить.
— Я знаю, что она называется не Пук, — отвечает ей Лукас. — Я же тебе сразу сказал. Просто она выглядит менее жутко, если дать ей какое-нибудь тупое название.
— А это и правда тупое название, — кивает Дон. — Я даже произнести его не могу, настолько оно тупое.
— Я знаю, в этом и фишка. — Лукас выдыхает длинную струю пара. — А кто тебе сказал, что она называется Вороньим Когтем? Это Уорден так ее назвал?
(По тому, как он произнес имя Уордена, Дон понимает, что Лукас ревнует.)
— Он видел ее на карте. Говорит, что украл карту наставников и точно знает, где мы сейчас.
Лукас фыркает, не отрывая взгляда от веток:
— Украл!
— Да, украл. Ну типа взял без спросу, понимаешь?
— Это было до или после того, как он с ней мутил? — спрашивает Лукас, не поднимая взгляда.
Дон смотрит на него в изумлении:
— Что?
— Эмбер, — отвечает Лукас. — Ты не знала, что они спят?
— Почему?.. Когда?.. — Дон трясет головой. — Ерунда какая-то…
Лукас пожимает плечами.
— Можешь не верить, — говорит он, забираясь все дальше в чащу. — Спроси кого хочешь. Думаешь, почему Кристиан постоянно такой злой?
Дон молчит.
— Ревнует, — продолжает Лукас. — Он сам хочет быть с Эмбер, а она втюрилась в Уордена, вот он и отрывается на остальных. К тому же Кайла на него даже не смотрит, сколько бы он ни держал ее тут, так что…
— Разве он не может быть уродом просто так, без причины? — спрашивает Дон.
Лукас снова пожимает плечами.
— Такова жизнь, — отвечает он, наклоняясь за очередной веткой. — Зато Уорден достал карту, так что кому от этого плохо?
По его тону Дон понимает, что разговор окончен, и ее это устраивает. Лукас уходит дальше, а она возвращается со своей охапкой веток в лагерь.
Уордена и Эмбер нигде не видно.
34
Еще одна долгая ночь.
Дон уже не переживает из-за горы Пук / Вороньего Когтя.
В смысле, конечно, переживает — завтра они должны дойти до ее подножия, — но в основном она думает только об Уордене. И Эмбер. О том, как руки Уордена схватили ее, когда он спас ей жизнь на скале. О мускулах на его руках и зеленых глазах.
Она думает, каким сильным он ей показался, когда затягивал ремни и лямки на ее рюкзаке, о том, как она чуть не упала на него. Она была бы не против упасть на Уордена.
Ночь долгая.
Все мужчины в жизни Дон — кроме младшего брата — одинаково мерзкие.
У нее ни разу не было настоящего парня. Она встречалась то с одним дебилом, то с другим, причем больше от скуки. Больше из желания быть как все, быть нормальной. А нормальные девочки всегда с кем-нибудь встречаются. Вот и Дон встречалась.
Скука.
Ну и Джулиан, конечно, был не подарок.
Вы это уже знаете. Постоянно укуренный бармен средних лет. Да, он водил Дон по тусовкам, но, опять же, он не сильно молод, начал лысеть, и от него постоянно воняет.
(Все-таки бармен средних лет.)
Плюс он постоянно спрашивает Дон, есть ли у нее подруги, согласные на тройничок, достал уже.
(И у Дон нет подруг.)
(И вообще — фу!)
Так вот.
Бывает, живешь-живешь, не замечая кого-то, пока однажды не пойдешь с этим человеком в поход или не начнешь выполнять какое-то общее задание. Ты начинаешь проводить с ним больше времени и вдруг сознаешь, что, возможно, он не так уж тебе и безразличен.
(Иногда такое происходит ближе к концу похода, иногда вы приходите домой и только тогда понимаете: о чем, черт побери, вы думали, ведь теперь момент уже упущен.)
Да.
Дон, похоже, как раз на этой стадии. Она сама не своя.
Уорден красивый и всегда задумчивый.
Лукас красивый и жизнерадостный.
Где сказано, что Дон нельзя хотя бы попробовать поразвлечься?
(Вообще-то об этом сказано в «Правилах и распорядке “Второго шанса”». Правило номер шесть: члены группы не могут сожительствовать.)
(То есть никаких связей.)
(#отстой)
Но правила созданы, чтобы их нарушать. А Дон оказалась здесь как раз потому, что уже доказала свою готовность нарушать правила.
Итак, раз на горизонте появляется Уорден, а вместе с ним большая вероятность любовного треугольника, давайте отвлечемся на минуту и обсудим Уордена, Лукаса и Дон.
Значит, Дон нравится Лукас. Он забавный, добрый и симпатичный, постоянно смешит Дон. Благодаря ему дни тянутся не так медленно, и он всегда рядом, когда Дон нужна помощь.
Лукас хороший парень. Миру нужно побольше таких парней.
А Уорден?
Уорден загадочный.
Уорден опасный.
Уорден всегда задумчивый, мрачный и сексуальный.
Именно такие парни нравятся Дон.
(Прости, Лукас.)
35
— Я угнал грузовик.
Наступило утро. У Дон не получается смотреть на Уордена, не краснея и не проверяя, нет ли поблизости Эмбер, но вот они снова шагают рядом. (Прости, Лукас.)
Утро было вполне заурядным. Подъем на рассвете. Утренние процедуры. Завтрак. Сборы. Поход.
Бла-бла-бла.
Они прошли через лес короткой дорогой к другому озеру, обошли его вокруг и снова поднимаются среди деревьев вверх, но в сторону от хребта, по другой стороне долины, опять к ущельям и скалам.
Впереди угрожающе возвышается гора Пук / Вороний Коготь. Она кажется невероятно высокой, даже отвесной. К вершине по-прежнему не видно ни одной нормальной тропы.
Вечером Медвежья Стая разобьет лагерь у ее подножия. К завтрашнему полудню они будут стоять на вершине. Однако Дон старается об этом не думать. Она подозревает, что до ужаса боится высоты.
И старается отвлечься, выпытывая у Уордена его Историю.
— Я угнал грузовик, — говорит Уорден. — Угнал, поехал в небольшое путешествие и разбил его, а когда очнулся в больнице, мне сказали, что я могу пойти либо в колонию для малолетних, либо сюда. И вот я тут.
Он из штата Орегон, из Кус-Бэя.