После службы и беседы с отцом Сергием я вернулся в келью дяди Толи.
– Ну как, поговорили? – спросил он.
Я вкратце рассказал ему содержание разговора с настоятелем. Дядя Толя немного оттаял и принялся срезать с липовой чушки тонкую стружку. Судя по оборотам речи, дядя Толя пришел в монастырь совсем не потому, что частые запои прерывались краткими периодами "активного отдыха", как большинство работников.
Выяснилось, что когда-то он объехал всю страну, имел ученую степень, квартиру в профессорском доме в Челябинске и новое пальто типа "джерси".
Что привело его в обитель, я выяснять не стал. Дядя Толя мгновенно
"закрывался", стоило только заговорить с ним о "прошлой" жизни. Кажется, он искал покоя. Надеюсь, нашел...
Около полуночи я заснул. Затемно встал, но дядя Толя, оказывается, был на ногах уже в 4 утра. Ему предстояло натопить печь в церкви, а мне – успеть на единственную утреннюю электричку из Единовера.
Ушел по-английски. Тихо прикрыл дверь кельи и уже перед самыми воротами встретил Анатолия. "Что тебе пожелать?" – спросил он. «Счастливого пути», – ответил я. "Ну, счастливого пути..." Я, почему-то смутившись, пожелал удачи.
Прости, дядя Толя. Я желаю тебе и всем нам, издерганным нашей суетной жизнью, покоя...