. Педро Альфонсо Лопес, Андское чудовище, признался: «Возбуждение наступало с рассветом. Я заставлял девочку заниматься сексом со мной и сжимал ей горло руками. Когда всходило солнце, я ее душил. [… ] Мне казалось, что убивать имеет смысл только тогда, когда видно глаза жертвы. Никогда никого не убивал ночью. В темноте это было бы пустой тратой времени, я должен был видеть их при дневном свете…» Этот убийца девочек и насильник действовал с 1969 по 1980 год в Колумбии, Эквадоре, Перу и других странах Латинской Америки. Нельзя с уверенностью назвать точное количество убитых им жертв, но считается, что их было около 300.
6. Фаза фетишизма. Трофеи (сувениры) серийного убийцы
Убийство приносит преступнику огромные наслаждение, но оно достаточно быстро проходит.
Образы, которые СУ создает в своей голове, всегда очень яркие, и эта игра воображения может длиться вечно; в отличие от нее, смерть жертвы подчиняется законам физики, которые невозможно изменить. Все происходит очень быстро, гораздо быстрее, чем в фантазиях убийцы, хотя некоторые преступники стараются затянуть убийство, растягивая наслаждение. Некоторые из организованных СУ забирают на память какую-нибудь принадлежавшую жертве вещь – туфлю, чулок, украшение… или даже часть ее тела. Для убийцы каждый такой предмет несет особое значение и служит для того, чтобы вызывать возбуждение после совершения преступления. Трофеи и сувениры позволяют преступнику вновь и вновь переживать момент убийства на уровне эмоций или воспоминаний[147]. Некоторые записывают видео (Цутому Миядзаки), делают фотографии или аудиозаписи (Майра Хиндли и Иэн Брейди) своих преступлений. В доме Боба Берделлы были обнаружены десятки полароидных снимков, на которых были запечатлены пытки и убийства. Когда Теду Банди задали вопрос, почему он фотографирует своих жертв, он ответил: «Когда ты тяжело работаешь ради желаемого результата, потом не хочешь об этом забывать». Некоторые СУ сохраняют газетные вырезки: так, у Дэвида Берковица был альбом, куда он вклеивал статьи о своих преступлениях и время от времени перечитывал их для поддержки фантазий. Луис Эдуардо Гаравито коллекционировал публикации в прессе о пропаже и убийствах детей, которые он совершил. Благодаря трофеям воспоминания о преступлении не тускнеют; наличие материальных объектов заставляет сильнее работать воображение убийцы и служит дополнительным источником удовольствия. Разглядывая, трогая или вдыхая запах трофея убийца поэтапно воссоздает картину преступления, ужас добычи, сцены насилия и сам процесс смерти жертвы. Эти трофеи встраиваются в последующие фантазии как признание достижений. Так же, как охотник гордится прибитой над камином головой оленя, СУ рассматривает трофей и переживает вновь те чувства и эмоции, которые испытал в момент преступления.
То, что СУ иногда возвращается на место преступления, объясняется именно желанием освежить воспоминания и пережитое удовольствие. Преступником движет вовсе не чувство вины или раскаяния за свои деяния, а сексуальная природа убийства. Так, в одном из интервью, которое Дэвид Берковиц дал Роберту Ресслеру в рамках Проекта исследования личности преступника (PIPC), убийца признался, что ночами, когда он не мог найти подходящую жертву или обстоятельства складывались не в его пользу, он просто возвращался на место преступления. Ему доставляло эротическое наслаждение видеть следы крови на полу или меловые метки, оставленные полицейскими.
7. Фаза депрессии. Эмоциональное охлаждение
После совершенного убийства СУ осознает, что его ожидания не оправдались, и чувствует разочарование. Смерть жертвы не приносит того удовлетворения и удовольствия, которое обещали фантазии. Это может привести к появлению у преступника суицидальных мыслей: разочарование от неудачи в воплощении своей мечты чрезвычайно разрушительно.
Но гораздо чаще встречается другая реакция: в период охлаждения у СУ постепенно вновь пробуждается желание убивать. Преступник планирует новое убийство, но на этот раз с новыми элементами. Организованные СУ действуют преднамеренно, стремясь совершить идеальное преступление. Каждый последующий криминальный акт подпитывает их фантазию, провоцируя обсессивно-компульсивное поведение и превращая убийство в зависимость. Так возникает порочный смертельный круг.
• В доме у Хосе Антонио Родригеса Веги по прозвищу Матавьехас (Убийца пожилых) существовала обитая красной тканью комната, где на специальной полке стояли предметы, украденные из домов жертв: часы, фарфоровые фигуры, вазы, пепельницы…
• Фолькер Эккерт, водитель-дальнобойщик, арестованный после убийства нескольких проституток в Испании, Франции и Германии, хранил в кабине своего грузовика фотографии и пряди волос жертв.
• В 1988–1989 годах Цутому Миядзаки похитил и убил четырех девочек и расчленил их тела. Полиция обнаружила видео всех убийств, вставленные между эпизодами записанных Миядзаки передач.
• Джерард Джон Шейфер хранил украшения, женскую одежду и предметы, принадлежащие его жертвам. Кроме того, он писал рассказы и рисовал серии рисунков с повешенными, задушенными и утопленными женщинами. Все это было найдено во время полицейского обыска в его доме.
• 8 декабря 1977 года Деннис Линн Рейдер убил 25-летнюю Нэнси Фокс и снял с ее тела жемчужное ожерелье. Для воплощения своих сексуальных фантазий он часто использовал чулки, снятые с жертв.
13Хроники криминальной Испании
История страны – это также история ее преступлений.
Нам внушили, что СУ – это продукт американского общества, но на самом деле это явление существует в любом социуме.
КАЖДАЯ СТРАНА ПОРОЖДАЕТ СВОИХ УБИЙЦ.
То, в чем США действительно принадлежит первенство, – это описание, изучение и классификация феномена СУ. Помимо этого, огромным достижением американской политики стали информационная прозрачность и свобода слова в прессе: убийства не замалчивались[148].
В Испании долгое время существовала цензура, и казалось, что в стране нет ни преступлений, ни преступников. 1974-й стал годом первых убийств Банди, Рейдера и Гейси. Безусловно, количество охотников на людей на Аппенинском полуострове было не столь впечатляюще, как в США, но тем не менее они существовали. Их преступления скрывались властями, правда стала известна только в период демократических преобразований с выходом хроник «Черной Испании», в которых описывалась криминальная обстановка внутри страны. Испания – это страна преступников такого масштаба, как Мануэль Дельгадо Вильегас по прозвищу Арропьеро или Франциско Гарсия Эскалеро (Матамендигос). Арропьеро – самый страшный СУ в истории страны, чьи преступления пришлись на период с 1964 по 1971 год[149]. По его собственному признанию, он убил 48 человек с помощью трагантона – удара ребром ладони в шею, который сдавливает гортань и вызывает смерть от удушья. Этому приему рукопашного боя он научился, проходя службу в Испанском легионе. Он стал первым в истории страны преступником, которого сопровождала полиция во время допросов на месте преступления. Матамендигос, Убийца попрошаек, с детства страдал шизофренией. В 1987–1993 годах он лишил жизни 11 бездомных. Ни Дельгадо, ни Эскалеро не были хладнокровными организованными СУ в американском стиле: это были люди с психическими расстройствами, которые не несли уголовной ответственности за свои действия. В какой-то мере их можно считать жертвами системы, поскольку медикаментозного лечения не проводилось: их просто бросили на произвол судьбы.
После Человека-волка из Альяриса (10 жертв), Сакамантекаса (6), Энрикеты Марти (5–7), Харабо (4), Каталины Доминго Кампинс (1–5), Дельгадо Вильегаса (48 жертв, по словам самого преступника, но не все из них доказаны) и Гарсии Эскалеро (11) в 1987 году появился первый убийца в американском стиле: харизматичный манипулятор и психопат Хосе Антонио Родригес Вега. На счету этого испанского Теда Банди 16 убитых пожилых женщин. В 2003 году Альфредо Галан, Убийца с колодой карт, застрелил шестерых людей из пистолета Токарева – огнестрельного оружия советского производства[150]. Появление Родригеса Веги и Галана ознаменовало новую криминальную эру в Испании. Эти преступники по манере поведения не похожи на своих предшественников. Возможно, Испания изменилась настолько, что теперь у нас есть тип убийц, близкий к европейским и американским СУ?
Во время диктатуры многие преступления скрывались от широкой общественности, поскольку было важно создать впечатление, что в Испании нет убийств. В то время как в остальной Европе граждане боялись преступных действий Иоахима Кролла (Германия) или Иэна Брейди и Майры Хиндли (Англия), на Апеннинах сохраняли видимость спокойствия, как и в Советском Союзе, где отрицалось существование Чикатило. Убийцы оставались неизвестными, а настоящие мотивы СУ замалчивались. Чтобы продемонстрировать эффективность, полиция новой Испании порой шла даже на арест невинных людей.
В нашей стране были потрошители[151], ангелы смерти, черные вдовы, массовые убийцы, странствующие убийцы и, конечно же, интригующие преступления, которые так и остаются нераскрытыми. Основатель еженедельника El Caso, Эухенио Суарес, утверждал, что в Испании убивают «мало и плохо, по крайней мере, если сравнивать с другими странами».
В Испании убивали, руководствуясь эмоциями и чувствами или из-за конфликта базовых интересов: нарушение границ, наследство, семейная вражда, отчаяние… Испанское общество разрешало все споры практически античными методами.