ПСИХОПАТИЯ – ЭТО ОБРАЗ ЖИЗНИ, ОСОБЫЙ СКЛАД ЛИЧНОСТИ, А НЕ ПСИХИЧЕСКОЕ РАССТРОЙСТВО ИЛИ ПСИХОЗ.
В настоящее время ст. 20.1 Уголовного кодекса содержит формулировку «любая аномалия или психическое расстройство» вместо используемого в ст. 8.1 УК 1973 года расплывчатого термина «безумец».
Статья 20.1 УК определяет, что для того чтобы обвиняемый был освобожден от уголовной ответственности, он должен находиться в состоянии, в котором «не может понять незаконность своего деяния или действовать в соответствии с этим пониманием». Иными словами, для признания человека недееспособным (для его освобождения от уголовной ответственности) современное положение требует, чтобы биологическая составляющая (т. е. аномалия или психическое расстройство) несла ответственность за психологическую или нормативную составляющую (т. е. за невозможность отдать отчет в незаконности своих поступков или действовать в соответствии с этим пониманием)[258].
На протяжении истории Испании юриспруденция по-разному относилась к преступникам-психопатам, и в последнее время картина изменилась радикально. До недавнего времени подтвержденный диагноз «психопатия» фактически не влиял на ход процесса. Многие приговоры Верховного суда вынесены исходя из того, что психопатия представляет собой нарушение (аномалию) личности и что когнитивные (понимание) и волевые (желание) способности тех, кто страдает психопатией, не нарушены. Это означает, что человек не только отдает себе отчет в совершаемых поступках, но и делает именно то, что хочет и, следовательно, несет уголовную ответственность за свои противоправные действия. В приговоре Верховного суда от 18 марта 1948 года появляется точное описание преступного поведения психопата, хотя ни в одном месте не дается прямого указания на этот термин[259]:
«Эта группа, к сожалению, достаточно многочислена. Такие люди живут вне этических принципов и бунтуют против закона. Их не сдерживает ничего, кроме страха наказания, и в своем поведении они руководствуются исключительно удовлетворением своих низменных инстинктов. Эта группа – настоящий очаг преступлений самого тяжелого характера».
Термин «психопатия» появится в последующих судебных решениях, и будут заложены основы, определяющие, что это не психическое расстройство. Это хорошо видно на примере решения Верховного суда от 24 января 1979 года: «Психопат – это психически нормальный человек, и совершенно невозможно исходить из тезиса, разделяемого истцом, что „психопатия“ синонимична психическому заболеванию».
До 1988 года Верховный суд утверждал, что психопатия – это не психическое расстройство, поэтому ее нельзя было рассматривать как основание для изменения уголовной ответственности. Но 1988 год стал поворотным для Испании, и изменение научной доктрины привело к пересмотру судебной практики[260].
Психопатия была включена в число психических заболеваний в CIE-9[261], и вскоре Верховный суд сделал заявление, что «психопат, безусловно, не душевнобольной в строгом смысле этого слова, поскольку он не теряет контроля, но все же болен психически»[262],[263]. Это решение создало прецедент, что психопатия – это действительно психическое расстройство, и, следовательно, к ней можно применить статью 8.1 Уголовного кодекса 1973 года об обстоятельствах, освобождающих от уголовной ответственности[264].
Сегодня, когда Верховный суд говорит о психопатии, он не обращается к понятию Гейра (первичный или чистый психопат), а опирается на понятие «психопатические личности» (в настоящее время – расстройства личности), разработанным Куртом Шнайдером в 1923 году[265]. Правда, в судебной практике встречаются исключения, как, например, в случае преступления – ролевой игры, о котором шла речь в главе 18. Применив критерии PCL-R к Хавьеру Росадо, психологи вынесли заключение, что перед ними первичный психопат, но в позднейших документах уже используется термин «расстройство личности». Иногда, когда это расстройство связано с другими патологиями, оно может рассматриваться как отягчающее обстоятельство или же трактоваться как дополнительный довод в пользу неполного освобождения от уголовной ответственности.
В случае чистой психопатии (расстройства антисоциальной личности с признаками психопатии) не применяются меры, изменяющие уголовную ответственность.
«В документах Верховного суда нет ни одного прецедента применения решения для случаев чистой психопатии в полном объеме [… ] хотя приговор Верховного суда от 18 июля 1990 года признает, что гипотетически это возможно»[266].
С 1990 по 2014 год мы видим, что число признанных совершенно невиновными Верховным судом составляет всего 3 %. Если дело рассматривается нижестоящими судебными органами (Верховный суд региона и Провинциальный суд), то 7 %[267].
Кроме того, 39 % приговоров, определяющих полную дееспособность психопата, вынесены Верховным судом, в то время как оставшиеся 43 % – нижестоящими судебными органами.
Таким образом, современная линия судебной практики, принятая Верховным судом в последние годы, – рассматривать психопата (лицо с расстройством личности антисоциального типа с чертами психопатии) как человека, полностью способного нести ответственность за свои действия.
Источник: Ignacio Esteban, La imputabilidad del psicópata en el sistema jurídico español, en Revista de Derecho Penal y Criminología, n.o 6, 2016, pp. 138–154.
Юридическая ответственность психопата в зависимости от типа судебного органа:
Источник: Ignacio Esteban, La imputabilidad del psicópata en el sistema jurídico español, en Revista de Derecho Penal y Criminología, n.o 6, 2016, pp. 138-154
В решении № 5100/2013 от 7 октября Верховный суд точно определяет, когда следует применять полное освобождение, когда – частичное освобождение и когда – смягчение приговора по аналогии[268]:
1. Полное освобождение.
Для его применения необходимо рассматривать каждый конкретный случай, чтобы выяснить, влияла ли психическая болезнь на дееспособность обвиняемого; важно установить, находился ли он в неустойчивом состоянии из-за психоза в момент события. [… ]
На вынесенный приговор будет сильно влиять факт, находился ли человек в состоянии острого психотического расстройства или нет. Также полное освобождение будет применяться, когда, помимо расстройства личности, присутствуют другие патологии или обстоятельства (такие как наркомания или высокая степень алкоголизма).
2. Частичное освобождение.
Несмотря на то что обвиняемая страдала от психотического расстройства с идеями бреда, [… ] в момент совершения преступления она не находилась в дезадаптированном состоянии из-за этого расстройства, и, следовательно, ее способность понимать и желать не была существенно нарушена.
Таким образом, частичное освобождение будет применяться, если в момент событий лицо, обвиняемое в совершении преступления, понимало незаконность своего поступка, но психическое расстройство не повлияло на свободу его выбора.
3. Смягчение приговора по аналогии.
Преступник не находится под воздействием психотического приступа, и не доказано серьезное нарушение способности себя контролировать.
Самое распространенное в случаях расстройств личности – применение Верховным судом смягчающего обстоятельства согласно статье 21.7 в связи со статьей 21.1 Уголовного кодекса.
22Мы тоже убиваем
Женщина ударяет ножом не один раз, а продолжает, пока не кончатся силы. Она делает не один выстрел, а расстреливает всю обойму. И за те века, которые она провела в изоляции на кухне, ее любимым ингредиентом стал яд.
Есть много того, что мужчины и женщины делают по-разному. В том числе и совершение убийств. По статистике, убийц и СУ среди мужчин гораздо больше, но и женщины бывают не менее опасными. В большинстве случаев они убивают молча, расчетливо и осторожно и остаются безнаказанными, не вызывая подозрений после совершения преступлений. Они используют собственные способы и руководствуются своими мотивами, лишая жизни мужей, любовников, друзей, а иногда даже детей. Убийство не связано с половой принадлежностью убийцы, это всегда результат поведения, и женщина может найти мотив, чтобы пойти на крайний шаг.
Криминология и связанные с ней науки, такие как психология, психиатрия, социология, антропология или уголовное право, долгое время женскую преступность игнорировали[269]. Возможно, потому, что она не представляла собой такой очевидной социальной проблемы, как мужская, из-за небольшого числа случаев и низкой распространенности в обществе.
Однако за последние десятилетия женская преступность выросла[270]; имена представительниц слабого пола встречаются в хрониках убийств, похищений, домогательств, насилия над несовершеннолетними, терроризма или торговли людьми. И они выступают не только сообщницами, но и авторами.
Преступления женщин-убийц вызывают в социуме большой резонанс прежде всего потому, что разрушают устаревший стереотип о женщинах как о нежных и хрупких созданиях, которые неспособы совершить такие мужские действия, как планирование преступления, убийство или убийство с отягчающими обстоятельствами. Исторический и культурный контексты утверждали, что женщины по природе своей предназначены для ухода и обучения, а не для того, чтобы причинять боль или убивать.