В противоположность спокойствию гор, Марата неожиданно охватило сильное волнение, поднявшееся волной к горлу. Что это? Он чувствует опасность? Или… Нет, не может быть. Сердце его неприятно сжалось, в висках стучало.
Он встряхнулся, спустился к ручью, зачерпнул ледяной воды и умылся. Стало немного легче. Калитин вернулся к камню, сел и начал думать.
Куда делась Мельникова? Она могла пойти в горы и заблудиться… могла сбежать. Ее могли убить. Имеет ли это отношение к взрыву в туннеле? Вполне вероятно. Лариса могла что-нибудь услышать или увидеть, и ее просто убрали как ненужного свидетеля.
Пиротехники у всех на глазах носили в туннель взрывчатку — якобы для съемок. Могли они заранее, еще во время мнимого «взрыва», заложить настоящий заряд? Могли. Никто не следил за каждым их шагом. Могли они специально повредить кабель? Могли. Свет погас, и в темноте, суматохе им легче было проделать все необходимое. Остается главный вопрос. Зачем?
Теперь золото. Откуда Мельникова его взяла? Нашла в кармане куртки? Допустим. Тогда как оно появилось в кармане ее куртки? Подложили? Все тот же вопрос: кто и зачем? Если Мельникова лжет, остается непонятным, откуда у нее самородок. Нашла в горах? Украла у кого-то из членов группы? Привезла с собой? Возможно…
Зачем она показала золото Глафире? Молчала бы, и все было бы в порядке. Не логично.
У Марата закружилась голова. То ли от горного воздуха, то ли от неразрешимой задачи. Как бы там ни было, а Мельникову придется искать. Живую или мертвую. Наверное, будет правильно попросить альпинистов о помощи. Только они смогут тщательно осмотреть окрестности. Киношникам и местным жителям это не под силу.
Господин «Багров» вернулся в дом к обеду. Глафира хлопотала на кухне. Мужчины играли за столом в карты, угрюмо переглядывались.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказал Марат. — С каждым в отдельности.
Никто из членов группы не отказался от разговора, хотя далеко не всем понравилась дотошность приезжего.
К сожалению, эти беседы не помогли делу. Кто что делал в туннеле во время съемок, установить было практически невозможно. Да, все друг друга будто бы видели. Но любой мог отлучиться незамеченным. То же и в отношении ночевки в кишлаке. Все плохо спали. Почти каждый, кроме Глафиры, выходил ночью во двор. Подышать, покурить или в туалет. Мельникову никто не видел. Никто не заметил, как она вышла из дома…
Глава 7
Замок Вальганиуса стоял в широком рукаве туннеля, на возвышении, в стороне от центральной магистрали. Из его фундамента с четырех сторон били широкие, шумные струи темных подземных вод. На острых камнях, окружавших замок, висели клочья белой пены. За камнями начиналась отвесная стена.
Магистр Вальганиус закрылся в своей мастерской. Он работал. Тревожные мысли мешали ему сосредоточиться. Он умел проникать мыслями далеко в будущее. То, что он увидел там, потрясло Вальганиуса. Его длинное узкое лицо побледнело, хотя это казалось невозможным. Все жители подземного города и так отличались бледностью.
Внешность Вальганиуса портила слишком большая вытянутая голова. Во всем прочем он выглядел гораздо внушительнее любого из коренных жителей Жада. Магистр наблюдал, как жизнь под землей постепенно подтачивает жизненную силу драгийцев, этих маленьких и слабых существ. Их кожа стала слишком тонкой и почти белой, а тела — хилыми и болезненными.
Конечно, Вальганиус мог бы обзавестись самым красивым телом, но он считал, что уродство привлекает гораздо больше внимания, чем совершенство, которое быстро приедается. Вальганиус не был уродом, но весь его вид — высокая фигура, острый нос с горбинкой, выдающийся вперед раздвоенный подбородок и пронзительный взгляд глубоко посаженных глаз, — производил именно то впечатление, на которое он рассчитывал. Будь Магистр красавцем, ему бы завидовали, но и только. Он не так глуп, чтобы попасться на удочку тщеславия! Вальганиус сам любил ловить на эту наживку.
Магистра устраивала жизнь, которую он вел на Драгии, куда прибыл как гость, а потом остался насовсем. Здесь к нему пришел настоящий успех. Вальганиус приобрел влияние в кругах правящей верхушки Жада. Ему буквально смотрели в рот. Звание Магистра он присвоил себе сам, так как не нуждался в чужих оценках и отличиях. Вальганиус слишком далеко отодвинул границы невозможного и проник в такие области знания, что оценивать его стало некому. Его попросту боялись.
— Хетт, иди сюда! — громко крикнул он, зная, что секретарь находится в соседней комнате.
Хетт, слуга и секретарь Магистра, вздрагивал всякий раз, когда слышал пронзительный и скрипучий голос своего хозяина. Он сразу же поспешил на зов. По дороге ему попалось одно из тех ужасных созданий, которые слонялись по просторным хоромам Вальганиуса. Хетт никак не мог привыкнуть к ним. Эти отвратительные, жуткие существа подчинялись только своему хозяину. Казалось, что остальных они просто не видят и не слышат. Хетт прекрасно понимал, что это обманчивое впечатление. Он не раз становился свидетелем сверхъестественной ловкости, силы и бесстрашия уффов, как называл их Вальганиус. А еще уффы обладали феноменальной памятью. Хетту казалось, что они видят не только глазами, но и затылком. Не было такой мелочи, которую они упустили бы из внимания. Хотя о каком внимании могла идти речь? Живое внимание, присущее обычным жителям Жада, у них напрочь отсутствовало. Ничто не могло взволновать уффов, этих чудовищ, заставить их обернуться, посмотреть теплым, осмысленным взглядом. «Только Тьма могла породить подобное!» — не раз думал Хетт, обходя странных слуг Вальганиуса десятой дорогой. Вот и теперь секретарь торопливо отступил в сторону, пропуская одного из них.
— Хетт, ну где же ты, принеси мне мой трейл.
— Хорошо, господин Вальганиус, сейчас, — ответил секретарь, входя в комнату.
Если бы не щедрая оплата его услуг, Хетт давно сбежал бы. В замке Магистра все казалось противоестественным: поведение самого хозяина, общество его неприятных слуг и даже сама обстановка жилища. Вещи и те проявляли необъяснимые, с точки зрения Хетта, свойства. Вот, к примеру, огромные тяжелые зеркала в черных металлических рамах распространяли странные ароматы и являли отражения несуществующих в пределах замка жильцов и предметов. Проходя мимо, секретарь старался не смотреть в их пугающую серебристую глубину. Он опасался, что вместо собственного отражения увидит там какое-нибудь кошмарное видение.
Секретарь подал Магистру трейл и вышел из мастерской. Теперь он свободен. Трейл надолго займет хозяина. Иногда Вальганиус проводил с трейлом так много времени, что Хетт успевал соскучиться. Как ни странно, уффы тоже «скучали». Без Вальганиуса они становились вялыми и неповоротливыми.
Так было раньше. На этот раз секретарь не мог дождаться, когда хозяин уедет. С некоторых пор жизнь Хетта изменилась. Он и не предполагал, что с ним может произойти нечто подобное. Хетт боялся разоблачения… но был не властен над собой. Чего ему стоило скрывать свои чувства от хозяина! Хвала Богам, Вальганиус не слишком интересовался его неприметной персоной. Заслуженная секретарем репутация послушного и скромного помощника теперь работала на него. Хетт кое-чему научился от Магистра: он распознал скрытые пружины, которые управляют ходом событий. Одна из таких пружин — репутация. Стоит заслужить доверие, и открывается возможность воспользоваться им в своих собственных интересах.
Хетт ушел к себе в комнату и занялся просмотром корреспонденции. Постепенно мысли секретаря вернулись к тому, что стало для него постоянным источником радости и печали.
Мелодичный перезвон оторвал Хетта от запретных мыслей. Вальганиус снова призывал своего секретаря. Счастливое выражение его лица сменилось на привычное натянуто-вежливое. Излишнего подобострастия Магистр не приветствовал.
Хетт столкнулся с хозяином в коридоре.
— Я срочно уезжаю, — заявил Вальганиус и указал на скромную металлическую коробку с ручкой. — Возьми вот это и проводи меня к сетлею.
— Хорошо, господин.
Секретарь молча шел за Магистром. Ему с большим трудом удалось скрыть свою радость. Металлическая коробка оказалась довольно тяжелой и оттягивала руку. «Что там такое?» — гадал Хетт. Его мучило любопытство.
Уффы выглядывали из окон первого этажа замка. Их лица казались масками.
Единственная дорога, ведущая к замку Вальганиуса, была выложена красными плитами. Узор, выбитый на каждой плите, если на него посмотреть, вызывал сильное головокружение. Дабы избежать неприятностей, следовало идти, не глядя под ноги. Иначе можно упасть. Хетт давно привык ко всем премудростям жизни в усадьбе Вальганиуса, он мог пройти по этой дороге с закрытыми глазами.
— Съезди домой на пару дней, — милостиво разрешил Магистр. — Если хочешь, — с иронией добавил он и многозначительно улыбнулся, садясь в сетлей.
Хетт принялся благодарить. При этом он внутренне похолодел, его сердце замерло от страха. Неужели хозяин подозревает его в чем-то? Лицо секретаря сохраняло спокойное, приветливое выражение.
Вальганиус уехал, не дослушав благодарностей Хетта. Закрывая ворота за черным сетлеем господина, секретарь чувствовал себя сбитым с толку. Он вернулся в замок. Уффы отпрянули от окон и разбежались по комнатам. «Мог ли Магистр догадаться? — ломал голову Хетт. — Нет, он просто проверяет меня».
Секретарь много раз убеждался в невероятном коварстве и хитрости Вальганиуса. И все же он решил, что не стоит придавать слишком большого значения уловкам господина.
Свобода! Хетт знал, как распорядиться ею. Его жизнь так и осталась бы серой и монотонной, как у большинства драгийцев, если бы не любопытство. Он грешил им с самого детства, обожая подслушивать и подсматривать. Здесь, в усадьбе, он следил за хозяином. И вот однажды ему открылось нечто необыкновенное…
В замок Вальганиуса тайно привезли огромный темный ящик,