– Я говорила, что не причастна к этой проклятой катастрофе! – Голос Клариссы, усиленный эхом башни-колодца, чуть не оглушил девочку. – В том омертвении пропала моя мать и… и Дирке Эрремар, мой друг. И ты, знаккер Резанов, не смеешь являться через столько лет и бросаться обвинениями!
– Что ты, дорогая знаккер Радова, я и не думал ничем бросаться. Ты спросила, я ответил. Моя ли вина, что тебе в простой информации о положении дел видятся обвинения? Может, в глубине своей прекрасной души ты понимаешь, что заслужила их? Или ты думаешь, что я пришел, едва не сдохнув в межпространственной мертвечине, лишь для того, чтобы предъявить счет за парочку аппаратов восьмилетней давности? Как мелочно!
– Но ведь Дирке вовсе не пропал, – услышала вдруг Люсия собственный голос. – Он… он же где-то здесь.
Оглянулась в поисках подтверждения своих слов. Дирке не было. А лицо красивой Клариссы приняло какое-то совсем странное выражение.
– Что ты сказала? – проговорила она тоже с непонятной интонацией. Как-то настороженно, что ли.
– Я… он… – растерялась Люсия. – Он где-то здесь.
– Я здесь. – И парень-волк выступил из стены.
Ах, вот оно что! В глубину решил запрятаться. И поставить ее в неловкое положение. Люсия хотела было это прокомментировать, но почему-то не смогла. Дирке смотрел на хозяйку так, будто… будто… не было подходящих слов – решительно надо что-то делать с собственным словарным запасом! Но ощущение от этого взгляда было такое, словно заиграла музыка. И почему-то ужасно захотелось, чтобы и на нее кто-то смотрел именно так. Как будто хочет запечатлеть в памяти каждую черту.
Кларисса уже справилась с собой.
– Ты все тот же, – сказала она, как будто с усилием. – Мрак побери, совсем, как тогда…
Дирке молчал, поедая прекрасную хозяйку глазами. А та, похоже, приняла какое-то решение. И почему-то Люсии показалось, что оно никак не связано с сияющим взглядом Дирке.
– Арнольд, я попрошу кого-нибудь проводить Дирке в гостевую башню. Потом обсудим цель твоего визита, и… дальше будет видно, что делать.
Арнольд Ромуальдович кивнул, соглашаясь. Интересно, а Кларисса замечает, насколько плохо ее собеседнику?
– Дирке нельзя покидать замок, – сказал Резанов.
– Я это знаю лучше тебя! Вне закона за предательство и тому подобное. – И снова обратилась к Дирке: – Бедный мой, я знаю, ты никого не предавал. Я тоже долго доказывала, что не уничтожала проклятую лабораторию! Теперь все встанет на свои места. Оставайся в Дхорже, ты здесь дома.
Она покрутила кольцо на пальце и вытянула вперед руку. Из кольца ударил луч света и развернулся в прозрачный экран, на котором высветилось веселое девчоночье лицо с такими же большими, как у Клариссы, но зелеными глазами, обрамленное забавной стрижкой из рваных прядей. Несмотря на прозрачность экрана, изображение было очень четким. Люсия видела его со своей стороны как бы в зеркальном отражении.
– Евгения, – строго сказала Кларисса, – почему ты опять у центрального талисмана? Где Седой? Оставил тебя одну?
– Он тут, он просто дал мне посмотреть! Кто пришел, мама? Мою сестру привезли?
– Сколько раз повторять, она тебе не сестра. Вон из талисманной! Седой? Не смей пускать ее сюда.
– Простите, госпожа знаккер Радова! – Девчонку на экране сменил мужик, в самом деле седой. – Больше не повторится. Кто прибыл?
– Дирке Эрремар, – коротко ответила та. – Ты знаешь, что делать. Распорядись, чтобы нашего давнего друга устроили, как подобает. Одному Мебиусу ведомо, насколько Дирке требуется отдых после тропы мертвецов.
– Момент, госпожа! – И лицо Седого исчезло с экрана.
Кларисса встряхнула рукой, экран снова свернулся в тонкую сияющую трубочку, та истончилась, стала лучиком света и втянулась в кольцо.
– Изящно! – прокомментировал Резанов. – Зрак, вправленный в кольцо?
– Само кольцо тоже глубинный артефакт, – ответила хозяйка. – Над ним сотворен ритуал, автоматизирующий прямое обращение к глубине при определенном жесте, даже если я сама не являюсь четырехмерником.
В дверном проеме вырос Седой, похожий на каменную глыбу. Коротко кивнул всем собравшимся и обратился к Дирке:
– Следуй за мной.
Тот покорно кивнул и пошел, так и не сводя взгляда с Клариссы. Едва шею себе не свернул, вписываясь в проем, явно хотел глаза в башне оставить. Проходя мимо хозяйки, чуть тронул ее за руку. И она не отодвинулась.
Седой и Дирке исчезли в темноте коридора, или что там было по ту сторону башни. Кларисса снова обратилась к Резанову.
– Расскажи, знаккер Резанов, что же тебя сюда привело. – Она быстро пошевелила пальцами, не поднимая рук. Изящный, но непонятный рисунок лилового цвета быстро растворился в воздухе. Из воздуха же материализовались три кресла с лиловой обивкой и завитушками, как на музейных экспонатах.
– Итак, – расположившись в кресле, снова заговорила Радова, – участвовать в восстановлении Иммари ты не можешь. Но пришел сюда, рискуя собой. Значит, тебе что-то от меня надо. И ты что-то хочешь предложить взамен.
– Насчет моего участия в восстановлении Иммари… – усмехнулся в ответ Резанов. – На твоем месте я не торопился бы ставить на мне крест, дорогая знаккер Радова. Оборудование погибло, но, к счастью, я заполучил материал. На Земле объявился детеныш.
– Знаю. Прошел в Третий город луны. Мой человек ищет его. И найдет.
– Я даже подскажу, где искать. В моем доме. Под надежной охраной. Так что советую тебе начинать продумывать планы взаимовыгодного сотрудничества. Но сейчас я по иному поводу…
– Ах, вот как…
Люсия изо всех сил сохраняла нейтрально-вежливое выражение лица. Откуда местная знаккер знает про Митьку? Если только… они не говорят о разных детенышах. Карину засекли во время ее путешествия в «чудесный город» (рассказ о котором Люсия сочла бредом или враньем, но, видимо, ошиблась). А в доме Арнольда сейчас живет Митька. А ведь это информация, которой можно воспользоваться… Потом. Когда она получше поймет, что тут происходит и где в происходящем ее место.
– Посмотри на девочку, Кларисса, – велел тем временем Арнольд. Как, интересно, можно повелевать таким слабым голосом? Да еще так, чтобы даже Кларисса послушалась? Но она послушалась. Фиолетовые глаза остановились на Люсии.
– Она изгой семьи Закараускасов, – продолжил Резанов. – Как в Трилунье их имечко сокращают? Закараусов? Четырехмерник и знаккер-ритуалист. И изгой. Угадай, по какой причине? Недрогнувшей рукой подвела родителей под мой ритуал уничтожения плюс сокрытие.
Потому что жаждет занять подобающее место в подлунном мире. Ее бабка, моя наставница, – наивный романтик – решила убрать ехидну подальше от семьи. Но мы-то с тобой понимаем, что таких надо держать поближе. На глазах и под рукой.
Люсия почувствовала себя пустым местом – обсуждают ее, словно она отсутствует. Но знаккеров ее чувства не волновали. Ну, погодите. Она еще заставит себя уважать.
– Да уж, если змею правильно греть на груди, она укусит не тебя, а кого прикажешь… – поддержала Кларисса. – Вижу, к чему ты клонишь, старый друг. Ангелия передала тебе право на жизнь девчонки. Но ты не можешь обучать ее сам. А я не возьмусь за это ради одних только твоих прекрасных глаз. Тем более что время их не пощадило.
Арнольд картинно воздел руки. А Кларисса сощурилась и прямо впилась глазами в кончики его пальцев. Белые пятна на них стали явственнее. Что это такое, интересно?
– Когда я просил о благотворительности, дорогая? Во-первых, я передам девочке один из ключей к Банку Львиной луны. Тебе не придется заботиться о ее содержании. Во-вторых и в главных, ты получишь такой же ключ. Я никогда не слыл скупцом, не так ли?
– О, так прояви еще немного щедрости. Совсем чуть-чуть. Передай девочке дом в Третьем городе луны. Нет-нет, не фамильную резиденцию. Домик на Яблоневом склоне. А мне – крошечную хижину во Втором городе луны, у Малого фонтана на площади Великих открытий.
– Ах ты, хитрая змея, – восхищенно всплеснул руками Арнольд. – Уговорила-уболтала, благо твои прекрасные глаза от времени не пострадали. По рукам, моя красавица. Только помни: все блага твои навек, но девочку вернешь по первому требованию.
Клара улыбнулась тонко и светло:
– Как только пожелаешь, дорогой друг. Позволь, я провожу девочку хотя бы до холла, потом вернусь к тебе. Ох, прости, не только глаза, но и память у меня по-прежнему девичья. Сделку надо скрепить.
Оба знаккера подняли руки. Кларисса правую, а Арнольд левую. Они синхронно зашевелили пальцами, рисуя… то есть творя, знаки. В воздухе быстро нарисовались огненными контурами два льва, совершенно идентичных. Они приблизились друг к другу и вдруг со странным звуком слились в одно непонятное изображение. Оно завертелось, превратилось в сплошные линии, те скрутились воронкой, и знак исчез.
– Отлично! – Кларисса вскочила на ноги, словно была не элегантной дамой в пене клетчатых оборок до самого пола, а Люськиной ровесницей в драных джинсах. Повинуясь жесту ее руки и очередному невнятному рисунку в воздухе, перед Резановым материализовался стол, а на нем – кувшин с напитком и стакан. – Не скучай без меня. Я провожу девочку, и мы обсудим все прочее. За мной, дорогая. Тебя ждут великие дела!
Вот это был уже совсем другой разговор!
Люсия со всех ног, волоча за собой чемодан, выскочила за Кларой в темный коридор. Он оказался узким и вообще не совсем коридором, а лестницей, ведущей вверх.
– Мы находимся под землей, – пояснила Кларисса. И вдруг так резко остановилась, что Люсия едва не врезалась в нее. – Ко мне обращайся «наставница» или «госпожа знаккер Радова». Я буду звать тебя по имени, Люсия Закараус.
– Закар. – Люсия вовремя вспомнила, что сильные мира сего не любят робких овец. – Я же изгой семьи. Пусть у меня будет собственная фамилия.
Госпожа знаккер Радова кивнула и одобрительно улыбнулась.
– Хорошее решение. Может, тебе и в самом деле предстоят великие дела, а, Люсия Закар?
– Я очень на это надеюсь. Но Арнольд Ромуальдович…