л. А теперь он, наверное, такой, что я вообще не понимаю, почему мы до сих пор тут валяемся, а не бежим сломя голову. Сделал нам Рудо козью морду, гуманист чертов, великий воссоединитель отцов и детей!
Клара что-то сказала ликантропу, и тот, ухмыляясь, поднял морду. Увидел ребят и неторопливо двинулся через улицу в их сторону.
– Вдвоем справимся, – решительно сказал Митька, поднимаясь на ноги и одним движением превращая свои руки в полуволчьи лапы.
Действительно, ликантроп мог превосходить их в силе и массе, не вопрос. Но Григорий в этой ипостаси всего пару дней, вряд ли он уже умеет пользоваться своими силами. А значит, их силы выходили примерно равными.
Григорий в пару прыжков пересек улицу примерился к стене здания и полез вверх, лихо цепляясь когтями за лепнину. Где рельефа стены не хватало, там он без малейшего уважения к культурному достоянию республики вгонял когти в сыроватую штукатурку и подтягивался. Альпинист-походчик, чтоб ему пусто было… Ну ничего, пусть только поднимется на расстояние удара, уж детеныши ему покажут!
Карина на секунду оторвалась от созерцания этой странной версии Кинг-Конга и взглянула на Клару. И вовремя, мрак побери!
Тетка легко взмахнула рукой, начертила ею в воздухе рисунок – что-то похожее на насекомое – и метнула этот знак в сторону ребят.
– Валим! – моментально среагировал Митька.
Не тратя времени на превращения, ребята помчались по крышам, благо знак оказался не очень скоростным. Зато с прицелом у него был полный порядок – насекомовидная фигня следовала за беглецами, как приклеенная.
– Что это такое? – спросила Карина, скользя по черепице и стараясь не грохнуться.
– Понятия не имею, – отозвался Митька. – Но точно ничего хорошего.
Сзади раздались тяжелые шаги и знакомое ухающее похохатывание. Григорий одолел стену и мчался теперь вдогонку за ребятами, явно получая удовольствие от погони и предвкушая, как расквитается с Кариной за то, что повозила его по мерзлой земле, да еще и оружие увела.
Как бы его подзамедлить? Эх, жаль, что она не знает ни одного словесного знака. Хотя… Что там надо? Императив, он же приказ? Нате!!!
– Сиорра палава мье! – С этого заклинания несколько недель и три жизни назад фактически началось ее знакомство с Эррен.
И Григорий-ликантроп рухнул, запутавшись в подоле длинной юбки, покрытой, кстати, по трилунской моде, оборками под немыслимыми углами.
– Вот ты монстр, – не удержался и засмеялся Митька. – Превращаемся! Волками мы… ффуххх… сможем оторваться. И держись за мной.
Карина даже кивнуть не успела – небо и крыши метнулись навстречу. Кувырок, и вот уже по крышам снова бежит серая волчица-подросток, в холке высотой с девчонку. На полкорпуса впереди несется белый волк, а позади громыхает ножищами, ломая черепицу и взметая пену шелковых оборок вокруг волосатых задних лап ликантроп. И паучертов знак-маячок между ними.
Они, конечно же, оторвались. Выскочили на какую-то очередную крышу и вернулись в человеческую форму. Митька согнулся пополам, тяжело дыша и отплевываясь. Карина обхватила себя руками, восстанавливая дыхание. Да, в такой гонке ни боксерская, ни легкоатлетическая, ни даже волчья подготовка не больно-то помогают. Утешало только то, что ликантроп был, мало того, что в длинной юбке в пол, но еще и в плохой форме, и некоторое время до его прибытия они все же выиграли.
– Вот теперь точно попадаться нельзя, – фыркнул Митька, – он тебе припомнит эту юбочку. Специально ты, что ли, его унизить решила?
– Я просто других заклинаний не знаю, – сконфузилась Карина, – я и этот-то знак наудачу бросила.
– Ладно, где там твой талисман? – спросил друг. – Вызывай Арноху пусть сюда идут. Сейчас только соображу, где мы вообще.
– Может, лучше самим в логово? – с сомнением отозвалась девочка. – Там до нас точно не доберутся.
– В засаду попасть неохота, – пояснил Митька, – наверняка существуют знаки, которые могут накрыть дом как бы куполом. Оцепят здание, и все, никуда мы не выйдем. Нет уж, лучше будем свободно перемещаться.
У Карины чуть ноги не отнялись.
– Получается, мой дом в любой момент могут… в осаду взять?
– Угу, вопрос техники. Может, Аблярсов просто знаков таких не знает. Ну так как, связалась с Резановым?
– А, да, сейчас.
Но не успела она тронуть шарик-талисман, как на самом коньке ближайшей крыши возник Арноха. Вскарабкался на конек, шумно выдохнул.
– Вляпались, да?
– Ты… как? Ты что тут делаешь? – обалдела Карина.
– Сам не знаю, – ответил Резанов. – Но проснулся, потому что опять приступ паники накатил. Лежу такой, а меня прямо корежит всего. Мысли лезут, что вы в беде. Подумал сначала, что ерунда, вы же где-то тут дрыхнете. Встал, посмотрел. Вас нет, а в голове уже как сигнализация орет, да еще и дорога светится, прямо маршрут. Не смотри так, Закар, чем хочешь клянусь, так все и было.
– Ну-ну, – неопределенно сказал Митька, сверля Арно глазами, – ты такой весь внезапный, как рояль в кустах. Ладно, звоните Шепоту, и, похоже, идем за картой прямо сейчас.
– За картой? – вытаращился уже Арно.
– Прямо сейчас? – Карина даже немного рассердилась. Во Митька раскомандовался!
– Угу, потому что деваться некуда. – Митька глазами указал в ту сторону, откуда они прибежали.
Огонек знака сиял уже совсем недалеко. Григория-ликантропа слышно не было, но долго ли так будет продолжаться? Вот-вот объявится. А где-то еще Клара и Люсия шествуют по нарядным вильнюсским переулкам, как два темных призрака.
Арно вытащил телефон и набрал номер Диймара.
– Куда ему идти, не сюда ведь? – спросил он у Митьки.
– Дай-ка сюда. – Митька забрал у Резанова трубку и быстро и не очень разборчиво заговорил. Посыпались местные непроизносимые адреса. Весь разговор занял от силы секунд десять, но Карине показалось, что вечность. И все это время знак неумолимо приближался. – Хорошо, что Шепот соображает быстро, – сказал Митька, отключаясь, и обратился к Арно: – Ты сядешь на меня верхом, только не вздумай пинаться. Кариныч, ты как обычно. Мы сейчас вернемся туда, откуда прибежали, только другим путем.
– Мить, ты достал командовать, – проворчала Карина и перекинулась.
– А ты достала не слушаться, – парировал друг и тоже превратился.
Подошел к остолбеневшему (и побледневшему!) Арно и как вышколенный конь опустился на колени передних лап. Мальчишка не особо ловко, но без травм и потерь умостился на поджарой мощной спине юного волка. И в третий раз за ночь перед ними понеслись черепичные крыши и темное небо.
Волки не оборачиваются на бегу. Человеческим уголком сознания Карине ужасно хотелось узнать, как далеко (или как близко!) от них движется знак-маячок в виде светящегося насекомого. К сожалению, разворачиваться на триста шестьдесят градусов с паузой на ста восьмидесяти было ну совсем некогда, а крутить волчьей шеей ну совсем неудобно. Поэтому ей оставалось только гадать, где же их преследователь.
Они остановились у подножия холма, довольно высокого и совсем небольшого в диаметре. Прямо под ногами начиналась тропа. Не лунная, конечно. Обычная трехмерная, довольно широкая, вымощенная псевдодревним булыжником, она спиралью обвивала холм.
Карина превратилась в человека в Митькиной манере – не останавливаясь. По инерции пробежала несколько шагов вперед, неуклюже балансируя.
– Звоните Диймару, где его носит? – выдохнула она.
Митька тоже превратился на бегу, одновременно сбрасывая Арноху.
– Сама звони, – засмеялся он, – хитрая какая, я за тебя отдуваться не стану.
Они с Митькой, похоже, в очередной раз синусоидами не совпали. У Карины сейчас был приступ серьезности, а Митька бурлил и пузырился, как новогодняя кола. Фигурально выражаясь, конечно же.
– Идиоты, – грустно покачал головой Арно, вытаскивая мобильник.
Звонок послышался так близко, что Карина подпрыгнула.
– Слушаю тебя очень внимательно, Арно Резанов, – с издевкой проговорил Диймар, выныривая из глубины холма.
– Ты давно тут? – спросила Карина. – И как ты умудрился добраться раньше нас?
Диймар пожал плечами и продемонстрировал свой шест, прежде чем упрятать его в глубину руки. Паркурщик недоделанный, его-то, в отличие от волков, ни один увидевший за глюк не примет. Эх, жаль, она не видела, как он по улицам несся.
– Не знаю, Гедеминас Закараус, зачем нам туда. – Диймар указал за свою спину, на холм. – Там ничего нет. Чисто глубина холма. Можно пройти насквозь, но больше никуда. Ни с чем не соприкасается.
– Тебе это не кажется подозрительным? – усмехнулся Митька.
– Не особо. Думаешь, мало в мире предметов, которые ни к чему глубиной не прислоняются? Да примерно столько же, сколько тех, что любой другой гранью ни к чему не придавлены. Кстати, – в Карину полетел ее рюкзак, она кое-как его поймала, – держи. Камера твоя внутри вместе с остальным барахлом. Мрак! Это еще что за дерьмо?
Последняя реплика относилась явно не к ней.
Карина не успела оглянуться, получила хороший удар по затылку и впечаталась лицом в заснеженную поверхность холма. Под снегом, разумеется, оказалась земля. Шпильки дружно повыскакивали из волос, концы длинных прядей оказались в грязи. Ох, а голову-то как больно…
Она кое-как перевернулась и села.
Несчастные первые метры тропы являли собой безумное зрелище. Неведомо как добравшийся незамеченным Григорий в разодранной юбке и полной «боевой трансформации» одной лапой сгреб за шиворот Арноху, а второй бестолково размахивал в воздухе. Он пытался стряхнуть Митьку-волка, который мертвой хваткой вцепился зубами ему в загривок и наверняка, прокусив куртку, добрался до кожи. Потому что в довершение страшной картины происходящего ликантроп еще и голосил, и завывал, щедро перемежая «у-у-у-у!» и своим фирменным «у-хаха!». Диймар же, отскочив на несколько шагов, раскручивал боевой шест.
– Ууу-га-хаха! Резанов! Это за пушку! – Аблярсов кое-как замахнулся свободной рукой-лапой. Впрочем, даже «кое-какого» замаха хватило бы, чтобы Арнохины ошметки красиво разлетелись по тропе, холму и ближайшей улице.