Следом за ней в прореху ввалились остальные, а девчонка зачастила скороговоркой:
– В городе луны. Длятебятамнетбольшеглубины!
Стена сомкнулась за ними. Вернее, не совсем за. «Створки» теперь удерживали Григория Аблярсова хорошим капканом.
– Ууууыыыааа! Выыыыпустииитееее! – завыл он.
Интересно, а этот вой тоже следствие… ликантропизации (Карине ужасно понравилось это наскоро выдуманное слово) или следствие его дурного характера, помноженного на паршивые манеры и истеризм?
– Выпустим, мы ж не звери какие, – сказала Карина, – но извини, не раньше, чем назад пойдем. А сейчас простите, Григорий Петрович, у нас дела.
– Да уж, – задумчиво произнес Рудо, оглядываясь. – Целая уйма дел. Мы ведь не в трехмерном пространстве башни, знаете ли. Тут должен быть музейный зал. Это была не стена, а проекция стены. Мы через ее глубину вышли… ну, вот сюда. Надо понимать, мы на верном пути. И еще, – он снова обернулся к зажатому кирпичными зубами ликантропу, – ты почему в юбке носишься, упоротое ты создание?
– Ээээ… Это я тебе потом расскажу, – слегка смутилась Карина. – Давайте уже кого-то тут искать, видимо, князя. А то я замерзла до жутиков.
Глава 19Гедимин Витеньевич
– Слушай, Рудо, а как ты вообще нас нашел? – спросила Карина, оглядываясь вокруг.
Глубина стены привела их в классическое подземелье, словно сошедшее с декорации к исторической драме, – низкие своды, каменные арки, разве что вместо каменных же плит под ногами был земляной пол, не слишком хорошо утоптанный, надо заметить. Освещение отсутствовало, как и все прочие излишества. Но волкам на темноту было начхать, а Диймар быстренько сотворил ритуал – светящийся мотылек, огорчительно напоминающий очертаниями следящий знак Клариссы, завис над его головой.
– Разбудил Марка, – хмыкнул белый волк, – и объяснил ему ситуацию. Лев сначала собрался отправиться со мной, но я его развернул. Еще не хватало человеческих детенышей оставить без присмотра. Тогда он показал мне вход в коридор, и вот я здесь. И тебя, Карин, я не выдал. Цени.
– И что, выход из коридора прямо у башни? – с подозрением спросил Митька.
– Нет, братишка, на вокзале. Я просто вспомнил наш разговор про достопримечательности. А потом уже… – и Рудо красноречиво постучал пальцами по собственному носу, – два детеныша, ликантроп и… – Он покосился на все еще пришибленного с виду Арноху: – И вот он. Мимо не пройдешь.
– Что значит «вот он»? – тихо спросил Арно.
– Пока не разобрался, – развел руками Рудо, – извини, некогда было.
– Тихо вы, – нервно бросил Диймар, – не на прогулке. Знак-мотылек исправно освещал небольшой пятачок вокруг трилунца. За пределами этого круга, вернее, неровного, подрагивающего пятна темнота была – по контрасту – совсем непроглядной. Ясное дело, Диймар чувствовал себя не в своей тарелке. А когда его обуревали подобные ощущения, то всем вокруг жизнь тоже пирожным не казалась.
– Мне кажется, что мы на одном месте топчемся, – пробурчал Диймар.
– Нет, – спокойно отозвался Митька, – мы совершенно точно удаляемся от выхода, воздух немного ухудшается. Скоро ты тоже это почувствуешь.
– А я уже чувствую. – Карина принюхалась. – Пахнет, как на кладбище.
Вообще-то она хотела сказать «как из могилы». Вот только совершенно не хотелось отбиваться от вопросов, откуда она знает, как пахнут могилы, и объяснять, что ниоткуда, мол, фигура речи такая.
Митька успокаивающе положил руку ей на плечо. А ведь друга здорово помяло в драке! Ликантроп всей массой грохнулся на Митьку-волка. Кости-то у того крепкие, но есть еще мышцы и всякие нервные окончания.
– Мить, тебе это… больно? – шепотом спросила Карина.
– Ничего, переживу, – лаконично отозвался тот, но волчья острота зрения подсказала Карине, что физиономия его сменила цвет.
Человеческая логика подсказала – на красный. Вот ведь, как гадости говорить, так в жизни не зарумянится, а как минимальную заботу принять (да что там заботу, слова одни), так сразу, как пушкинская барышня, заполыхал щеками.
– А мне интересно, куда делась Люсия, – вдруг задумчиво сказал Арно, – в самолете они были вместе.
– Я тебе больше скажу, – Карине было совсем неприятно говорить и даже думать о бывшей подруге. Но ее очередное исчезновение ничего хорошего не сулило, – они уже вместе с Клариссой у холма побывали. А во второй раз тетка явилась туда без нее. Не знаю я, чего они там намутили, но ничего хорошего. Хотя у нас тут и так дела не фонтан, я, например, замерзла, как не знаю что. Как сосулька последняя. Сотворил бы ты пару согреваек, Диймар Шепот.
– Пару чего? – удивился тот.
– Ну, согревающих знаков.
– Тебе понравилось, что ли… – Но знаки все-таки сотворил.
Вот и отлично. С сухими, хоть и грязными, волосами да в просохшей одежде можно и по подземельям полазать. Гораздо лучше, чем на грани банальной, мерзкой простуды.
Митька снова с шумом втянул воздух. Карина последовала его примеру, и ей ужасно захотелось избавиться от того, что вдохнула. В воздухе разливалась знакомая холодная картонная сухость. Не так жестко, как в омертвениях, но очень узнаваемо. К горлу подкатил ком.
– Стойте, – глотая этот ком, выдавила она, – Митька правильно про воздух сказал. Знаете, что происходит? Он мертвеет. Мы сейчас как будто в омертвении, только таком… слабо концентрированном, что ли. Рудо дальше идти нельзя, он же взрослый.
– Мысли мои читаешь, сестренка, – грустно отозвался белый волк. – Только одних я вас не отпущу.
– Ну да, нам очень пригодится твое омертвевшее тело. Полезная в хозяйстве вещь, чего уж там. А главное, детенышам твоим ненаглядным ты дохлый нужнее, чем живой!
Приключенцы топтались на месте, осматриваясь. Вообще-то в такой тьме кромешной даже с волчьим зрением было неуютно. Диймар запустил своего светлячка полетать по подземелью. Свет знака позволил увидеть все тот же коридор с арочными сводами без каких-либо боковых ответвлений или там поворотов. Хотя Карине показалось, что колонны, поддерживающие своды, как-то придвинулись с обеих сторон к путешественникам. Коридор сужался. Значило ли это, что они вот-вот куда-то выйдут?
Рудо быстро пробормотал заклинание, материализовал себе вполне уютный диван и расположился на нем.
– Ненастоящий, – пояснил он, – через час развоплотится, но я надеюсь, что вам этого времени хватит.
– Нормально, – прокомментировала Карина, – кто в капкан, кто на диван, все по-честному А ты, случайно, никаких очистительных заклятий не знаешь? А то я лицом в землю влетела, понимаешь ли. И это самое лицо у меня уже чешется. Платком только хуже размазала. Брови Рудо взлетели под самые дреды.
– А я-то думаю, почему ты такая грязная бегаешь и ничего не предпринимаешь? – И следующее заклинание, превратившись из огненных слов в поток теплого воздуха, умыло девочке лицо. – С волосами потом разберемся, на них время потребуется, – подмигнул белый волк.
Арно наблюдал за происходящим со своим обычным дружелюбным любопытством. А Митька с Диймаром словно соревновались, «какая туча у нас мрачнее». Только причины мрачности у них, похоже, были разные. Через пару сотен метров Диймар вдруг снова остановился. Его лицо, подсвеченное знаком-мотыльком и изукрашенное шрамами надо лбом, выглядело жутко.
– Мрак безлунный, я понял, на что это похоже!
– На омертвение, – фыркнул Митька, – спасибо тебе, Капитан Очевидность.
Диймар даже отмахнуться не потрудился.
– Лунную тропу помните? – отрывисто спросил он. Карина и Митька синхронно кивнули, не заботясь о том, виден ли их «ответ» в неверном освещении. – Так вот, кроме естественных лунных троп существуют еще искусственные. Технически это не тропы, а коридоры между нашими витками, то есть последовательности предметов, соединенных глубинами, и все такое. Но эти коридоры оказались мертвыми. В переносном смысле. А в прямом они убивают тех, кто рискует по ним ходить, да еще и не сразу, а медленно и мучительно. Частичное омертвение…
И замер, не договорив.
Карина замерла тоже. В голове сложился пазл. Он сам по себе был кусочком другого пазла, но и это все же больше, чем ничего.
– Арно, вот что с твоим отцом! – чуть не завопила Карина. – Все сходится! Смотрите, Люсия исчезла, потом объявилась в Трилунье, причем, судя по тому, как она уже освоилась, когда я ее увидела, проболталась там пару недель. И она назвала Резанова… ну, старшего, конечно, «наставником». Он ее туда каким-то образом переправил, только с ней все в порядке. Ну, может, не все – извини, Мить, – может, я просто не увидела!
Митька посмотрел на нее – как тогда, когда Марк отхватил лапу Кире, – как на безнадежно слабоумную, но любимую эээ… кого-нибудь.
– Я правильно сейчас понимаю, – вкрадчиво спросил он, – что мы премся через вот такой вот коридор? И возможно, мертвеем?
Диймар открыл было рот, но его перебил молчавший до сих пор Арно.
– Скорее всего, нет, – сказал он. – Если мы с точки зрения пространства – дети, то нам ничего не грозит, если я правильно помню то, что Карина мне про омертвения рассказывала.
– В целом ты прав, – кисло подтвердил Диймар, – за исключением того, что это не омертвение и не коридор. То есть, тьфу, коридор, конечно, только не между витками. И я такое впервые наблюдаю.
– А коридор между витками ты, надо понимать, сто раз видел? – не удержалась от шпильки Карина.
– Не сто, а всего два, – хладнокровно ответил тот, – в Дхорже есть вход в один из последних существующих. И госпожа знаккер Радова показывала его некоторым стадиентам, тем, кто с четырехмерными способностями. Потому что, возможно, однажды нам придется разрушать или строить подобные вещи. И не факт, что мы это переживем. Так что, да, Карина Радова, я знаю, о чем гово… Ох ты, папа мой не Мебиус, это еще что за?!
Возглас относился к странному звуку, вдруг заполнившему пространство, – не то топотку, не то пошлепыванию по земляному полу. Звук издавала стая самых странных существ из всех, когда-либо виденных Кариной. А ведь она за последнее время навидалась таких необычных тварей, что ой-ой-ой.