Она готова была поспорить, что мумия грустно улыбнулась.
– Не менее сотни раз, – сообщил собеседник. – Но, увы. Реальность неумолима, и всякая вещь в ней действует так, как ей по природе положено. Вытяжка из, – его рука вдруг неуловимо-стремительным жестом коснулась девочкиного лба, сухой веткой царапнула кожу, – из мозга таких, как ты, дает бессмертие. Даже если выпивший передумает. Бессмертный, и хоть убейся. Прости, на глупый вопрос ты получила глупый каламбур в ответ.
– Н-но в этом случае н-надо п-предупредить о-о-о-охотников! – взволнованный Арноха опять начал заикаться.
– Тебе-то что за интерес в охотниках? – спросил князь. – Ты о них беспокойся. – Он кивнул на ребят.
– У него отец из этих самых, – ответил вместо Арнохи Митька, – только его предупреждать, во-первых, бесполезно, а во-вторых, поздно.
– Вот как, – без интереса проскрипела мумия. – В любом случае, думаю, охотники за прошедшие века не изменились. Если бы меня кто-то взялся предостерегать, я бы ответил, что, будь у меня вечность впереди, я бы нашел выход. До сих пор его ищу. И кажется, нашел.
– Ну надо же. – Карина постаралась изобразить точно такую же незаинтересованность, что слышалась в голосе князя. – Я прямо слышу одного знакомого охотника. – Она не стала уточнять, что это был ее родной папа, он же внук пресловутого Леехара. – Давайте лучше о деле. Я так поняла, вы не хотели бы, чтобы карта попала к охотникам. Ну так и отдайте ее нам. Пожалуйста.
– Не отдам, – фыркнул Гедимин. – Во-первых, с какой стати? А во-вторых… у меня ее нет.
– Что-о? – хором завопили все, кроме Арно. Арноха почему-то пытался забиться в глубину своего сиденья, но у него не особо получалось.
– В финале нашей беседы Арисса решила не оставлять мне карту.
– Почему это? – недоверчиво вскинул бровь Диймар.
– А вот из-за них! – И мумия ловким пинком отшвырнула от себя очередную дикобрышь.
Тварюшка, отчаянно визжа, полетела прямо в Карину. Та, памятуя о ядовитых иглах, увернулась и почти пожалела об этом: зверек впечатался в кирпичную колонну. И кляксой стек на пол.
– Вы чего? Вы же ее убьете! – завопила девчонка.
– Одной больше, одной меньше! – огрызнулся князь и заорал в точности, как в момент их встречи: – Аааа! Так это ж ты, ворюга! А ну отдай!
– Что они у вас сперли? – почему-то развеселился Митька.
– Ухо! Ухо мое! – ответил Гедимин Витеньевич и вдруг, выворотив ком земли из пола, метко швырнул его в злополучную тварюшку. Как будто не в темном подвале триста с гаком лет проторчал, а в боулинге. Ком даже не разбился о дикобрышь, снес ее, как грузовик, размазался о стул-выступ, на котором сидела Карина. Тварюшка обмякла в образовавшейся кучи грязи.
– Не, ну это уже перебор, – возмутилась девочка. – Вы маньячина, хоть и типа князь!
– Эта тварь мне ухо отгрызла, – ощерилась мумия. – В моем положении частями тела разбрасываться – роскошь!
Карина слезла на пол и осторожно, стараясь не коснуться игл, подняла зверька. Могла бы не опасаться – иголки обвисли, белый хвостик тоже болтался мокрым шнурком. Но в зубастой пасти тварюшка сжимала нечто коричневое и сморщенное, похожее на очень большой финик.
– Оно? – спросила девочка, осторожно высвобождая нечто из зубенок зверька – Получите ваш… ээ… орган, князь.
– И куда оно мне, такое… пожеванное? – фыркнул Гедимин Витеньевич.
Вот, блин, как будто у него есть хоть что-то не «пожеванное».
– Серьгу вставите, – нашлась Карина, – или три. Да хоть пять.
– Серьгу, ну-ну – растерялась мумия.
Дикобрышь, которую Карина держала за шиворот, тем временем оклемалась, изогнулась и вцепилась лапками в рукав свитера. Вывернувшись из девочкиных пальцев, зверушка резво рванула по рукаву и спряталась где-то в области воротника. Иголки свои она предусмотрительно сжала.
– И что теперь будешь делать? – ехидно поинтересовался Диймар. – Возьмешь домой, привяжешь бантик, назовешь Крошечкой?
Митька молча ткнул его кулаком, спихнув с сиденья на пол.
– А ведь я эту мерзавку в лицо знаю, – сказал вдруг князь. Ухо он, кстати, умудрился приладить на место и даже довольно прочно. – Глянь, барышня, она ж альбинос. Все дикобрыши коричневые, а эта белая. И глаза красные.
«Глянуть» на тварюшку Карина сейчас не могла, потому что та мертвой хваткой вцепилась в ворот девочкиного свитера, и отодрать ее можно было только вместе с деталью одежды. Свитер было жалко. Да и эту хвостатую полудохлую пакость, если честно, – тоже.
– Ее остальные мерзавки лупят почем зря, а она все не дохнет и не дохнет, – подлил масла в огонь князь. – И ведь упрямая какая! Я ж ее тоже лупил-лупил, а она все лезет ко мне да лезет.
– А она в нормальном пространстве выживет? – с сомнением спросила Карина.
– Ни малейшего понятия. Да хоть бы и так – чего ей терять? Не сородичи загрызут, так я за покражи порешу.
– Выживет, – встрял Диймар. – Дикобрыши не твари абсолютной глубины, как гончие, например. Они просто предпочитают полуомертвелые места.
Ну, что бы там ни предпочитали дикобрыши вообще, эта конкретная зверюшка предпочла залезть Карине за шиворот. И теперь девчонка очень надеялась, что та будет и дальше держать свои колючки крепко сжатыми. Не хотелось проверять, насколько малявка в действительности ядовита.
– Значит, – осторожно повела плечами Карина, убеждаясь, что зверек притих и шевельнуться не решался, – мама не оставила карту здесь из-за вот этих?.. Чтобы не погрызли, что ли?
– Или не стащили, как мое ухо, – кивнул князь. – Или по причине, которую она мне не сообщила. Но факт есть факт, карты у меня нет.
Засада. Неужели беготня по крышам, драка, холод – все было зря? Злость и разочарование накатили на Карину таким грузом, что ей неодолимо захотелось спать.
– Ну так и сказали бы сразу, – огрызнулась она, ежась от предсонного озноба.
– Сразу? А поговорить сначала? За три века я тут, знаешь ли, заскучал.
Три века… три века… И не с кем пообщаться, вконец одичать можно. Снаружи-то жизнь идет и мир меняется. И язык тоже меняется. Надо же! Карина мысленно обругала себя за невнимательность.
– Если вы просидели в этой своей одиночной камере столько времени, то почему так современно разговариваете? – спросила она. – Да еще на русском без акцента. Вы нам тут случайно лапшу на уши не вешаете?
Мальчишки изрядно напряглись. Князь заметил это и снова с горем пополам растянул безгубый рот в улыбке.
– Твоя мама едва-едва меня понимала, – с каким-то мечтательным оттенком произнес он, – а я едва разбирал, что говорит она. Но символьер уровня Ариссы Корамелл, без сомнения, найдет общий язык с таким старым пнем, как я. С ее стороны было очень великодушно, уходя, оставить мне вот это.
Коричневая рука легким взмахом указала на нишу в стене. Впрочем, «ниша» – громко сказано. Несколько вынутых кирпичей образовывали скорее впадинку в вертикальной поверхности. И там стоял радиоприемник.
– Четырнадцать каналов в FM-диапазоне, – невесело усмехаясь, продолжил князь. – За шесть лет я освоил современные русский и родной литовский. А главное, приостановил увлекательный процесс схождения с ума.
– То есть сюда проникают радиоволны? – деловито осведомился Митька, при этом недоверчиво щурясь. – А источник энергии?
Мумия раскрыла было рот.
– Я знаю, – перебил Арноха, – у радиоволны тоже есть глубина, и она неограниченно растяжима. Волны вообще очень странные объекты. Вот что с электричеством, я не понял. Хотя… понял! Батарейки. Мне однажды пришлось так их перемкнуть, что октокоптеру от Урала до Москвы хватило долететь. Неужели они годами работать могут?
– Очевидно, могут. – Князю явно не понравилось, что его перебили, но он сдержался. – Я вам продемонстрирую, – и отработанным жестом крутанул регулятор громкости приемника. «Еще одна новинка этой недели из серии «Гид по забытым местам», между прочим, от именитого автора Антуана Пьера Абеляра… – бодро застрекотал голос из динамика, – в собственном переводе с французского, текста немало, но еще больше роскошных фотографий…»
– Ого, у меня его визитка, – сказал Арно. – Жаль, не автограф.
– Ну ладно, и чего мы тогда сидим? – поинтересовалась Карина. – Карты нет, пошли отсюда.
Слезла со своего «постамента» и направилась в сторону выхода. И за эти пять шагов чуть не разорвалась от противоречий. Кто бы ей раньше сказал, что она пожалеет первого же встречного мерзавца, который получил бессмертие за счет гибели волчонка… ребенка! Да фиг бы она поверила.
Но этого, полумертвого, нераскаявшегося, пытающегося не сойти с ума… Этого ей было жалко.
Только ее жалость не делала князя Гедимина меньшим мерзавцем.
И все равно – жалко.
Ах ты, черт.
Дикобрышь легонько царапнула коготками кожу. Вот ты ж пакость, когти-то, может, и не ядовиты, но такие грязнущие, что, если цапнет до крови, – привет, гнойник.
– Эй, не так быстро, – остановил ее голос князя.
– Что еще? – обернулась Карина.
Мальчишки так и сидели на наколдованных Диймаром недостульях.
– Я же не сказал, что ваш визит совсем уж бесполезен… для вас. – Карина готова была поспорить, что мумия прищурилась, и прищур ее был какой-то нехороший. – Я знаю, где Арисса спрятала карту. И расскажу в обмен на одну услугу.
– В чем подвох? – тут же спросил Митька.
– Мить, погоди, – попросила Карина. Ей ужасно захотелось получить повод задушить в себе жалость к мумии. – Ну скажите, что ли, чего вы от нас хотите?
– Не от вас, а только от него. – Костлявая коричневая конечность указала на Арноху.
– Меня? – удивился мальчик. – Ну ладно, говорите. Сделаю, что смогу.
– Я хочу, чтобы ты меня убил, – просто сказал князь.
Тишина повисла в полумертвом воздухе подземелья. Даже дикобрыши притихли по углам.
– Что, простите? – переспросила Карина, надеясь, что ослышалась. – Вы обалдели такое требовать? К тому же, если вы бессмертный, то как, интересно, Арно вас… того? Тьфу, даже говорить об этом не хочу. Ребят, вы чего сидите? Пошли отсюда. Только время потеряли и Кларе подставились.