– Я не пойду, – мотнул головой Григорий, – я же говорю, вам меня не понять. Только по башке дайте так, чтобы Кларисса поверила…
– Давайте уже как-нибудь поживее. – Карина почти физически ощутила, как внутри нее включился режим «что тут думать, прыгать надо». – Мы с Митькой открываем тропу, Рудо и Гриха дерутся. Как оставить Гриху и впустить на тропу Рудо, думайте сами, не маленькие. На тропе берем в кольцо Диймара и, на всякий пожарный случай, Арноху. Если полезут гончие – будем драться. Возражения есть?
– Нету, – удивленно таращась на нее, промычал с пола наследник нецензурной фамилии.
– Тогда вставай. – Рудо с хрустом размял кулаки.
Григорий подпрыгнул как на пружине.
Митька и Карина выскочили в трехмерное пространство и тут же на свежий холодный воздух, превращаясь в волков, что называется, в прыжке.
Перед глазами мелькнуло удивленное лицо Клары. Она только что поднялась на холм. Прав был Григорий, утверждая, что для его пятой точки время шло медленнее, чем для морды. Над Вильнюсом еще даже небо не посветлело. Знаккерша вскинула руку. Вот только воспитательных знаков сейчас и не хватало!
Но на этот раз тропа вспыхнула под лапами, земля поменялась местами с небом, и туманное клочкастое Межмирье заколыхалось вокруг. Карина слегка обогнала Митьку, затормозила и обернулась человеком. Белый волк-подросток (все-таки пока не совсем взрослый зверюга!) едва не снес ее с ног и с тропы. Обошлось, конечно же. Митька превратился в парня.
– Надо же, я в прошлый раз даже не осмотрелся тут…
Странным образом Межмирье, окружившее тропу, несколько отличалось от того пространственного калейдоскопа, который мелькал вокруг путешественников на пути между Третьими городами луны. Словно это лоскутное одеяло было сшито из обрезков других тканей: то безмятежный фьорд в зеленом море, то площадь стеклянно-стального мегаполиса без единого человека, зато с гонимыми ветром бумажными цветами, призраками карнавала.
Интересно, а если сойти с тропы не в пункте назначения, а на полпути?
Ни развить, ни озвучить эту мысль Карина не успела. Сначала на тропе появились Диймар и Арно, а затем хромающий и порядком помятый Рудо.
– Надо быстрее! – еще издали закричал Арноха. – Рудо ранили!
– Как?! – поразилась Карина. – Кто? Клара?
– Ну не Григорий Аблярсов же! – вместо Арнохи ответил Диймар и, не глядя, подставил плечо Рудо. Оказалось, вовремя. Волк навалился на него всем весом, Арно бросился помогать.
– Давай я пойду вперед, а ты – замыкающим, – сказал Митька Карине, как только остальные трое поравнялись с ними.
Она только кивнула в ответ, наслаждаясь привычным с детства моментом понимания с полуслова. До чего же здорово, что Митька снова рядом. Пусть даже далековато – рукой не достать, – в авангарде их маленького отряда.
Митька отправился первым, за ним двинулись остальные парни. Карину даже передернуло, когда она увидела Рудо со спины. Он снял куртку и остался в белой футболке с длинным рукавом. Кожа на его спине была рассечена, злополучная одежка пропиталась кровью. Правая рука висела плетью – то ли ей тоже досталось, то ли рана на спине оказалась так глубока, что в невезучую конечность отдавало сильной болью.
– Чем это тебя? – спросила Карина.
– Словесный знак тефуэтро представляешь себе? Ах ты, мрак, все время забываю, что ты новичок. – Если бы такое сказал Диймар, прозвучало бы обидно. Но в устах Рудо констатация факта была констатацией факта и ничем, кроме оной. – Боевой знак, призывающий хлыст. В умелых руках – страшная вещь. Повезло, что знаккер Кларисса Радова не самый выдающийся боец. У нас, словесников, знак хлыста – тефуэтро, у ритуалистов – свой. Но результат одинаковый. Да не переживай, на нас, волках, все быстро заживает.
– Тебе помогут, – не оборачиваясь, сообщил Митька. Он, похоже, признал Рудо за своего. Но не за старшего, а за равного, что ли. И Рудо не возражал, не выпендривался со своей взрослостью.
Диймар тем временем умудрился переместиться в хвост процессии, поближе к Карине.
– На два слова, – негромко сказал он.
Карина притворилась, что не может оторваться от созерцания Межмирья. Это в самом деле было непросто. Они как раз миновали совсем невероятный лоскут пространства, где сквозь пологие холмы прорывались громадные пузыри наподобие мыльных. И в каждом из них билась невиданной красоты бирюзовая с золотом птица.
– У тебя хорошо получается притворяться дурой, а глухой прикинуться не выходит, – криво усмехнулся Диймар, придвигаясь ближе.
Карина отскочила от него, отмечая про себя, что эта тропа несколько шире привычной. Вот и замечательно, можно держать дистанцию.
– Да не дергайся ты, – с досадой сказал парень. – Можно подумать, я тебя сожрать могу, а не ты меня. Я все с тобой поговорить пытаюсь. Только без охраны тебя не застать никак. Вот и сейчас, как шпион, говорю вполголоса, чтобы Закара лишний раз не бесить. Я его, ясное дело, не боюсь, – зачем-то уточнил он, – но я хочу с тобой поговорить, а не с ним полаяться.
Карина, ругая себя безвольной скотиной, снова аккуратно сместилась от края тропы к середине. Сердце, как пишут в девчачьих книгах, «предательски сжималось». От инфаркта не помрешь, но некомфортно. Эх, амур-амур стреляет только в дур…
– Ну, чего? – шепотом спросила она, пялясь на раненую спину Рудо.
– Ты же понимаешь, да? – заговорщическим шепотом начал Диймар Шепот.
– Ээ-э-э-э… видимо, нет.
– Да ладно тебе… Ты не можешь не понимать, что между нами с тобой что-то такое происходит.
– Во как… «такое»? Это какое «такое»? – спросила и с удивлением увидела, как чуть тронутая загаром физиономия Диймара залилась краской. Не гневно-пятнистой краснотой, а мягким ровным румянцем. Даже шрамы из жутких стали… очаровательными. Да уж, шрамы-шармы, не путать порядок букв, собрать мозги в кучу. Сосредоточься, идиотка. Хоть на чем-нибудь!
– Ну, такое… если бы мы были нормальными… э… обычными, это бы назвали «первая любовь». Ну, я не знаю, в твоем случае первая или какая…
Дальше она не слушала. Вернее, не слышала. Что-то громко бухало в ушах. Очень похожее на сердце. То самое, бестолковое.
– …но мы же не можем. У нас такие миссии, с которыми ничто личное просто не уживется, – с жаром продолжал тем временем Диймар.
Карина вспыхнула. Ну не дурак ли? Умеет же все испортить. Можно подумать, это она за ним носится по разным виткам миров. Хорошее изобретение – объяснение в любви со встроенным нафигпосылателем! Пусть запатентует, чтоб его!
Она уже раскрыла рот, чтобы высказать это почти деловое предложение, но не вышло.
Путешественники как раз вступили в ночной фрагмент пространства. Причем не просто ночной – со всех сторон, в том числе сверху и снизу, космос глянул на них миллиардами белых звезд. «Чужие звезды светят нам» – память подсказала Карине подходящий моменту саундтрек. Спустя пару десятков шагов и несколько секунд некоторые далекие светила моргнули-мигнули и оказались сияющими во мраке глазами. Глубинных гончих.
Странным образом Карина почти обрадовалась полупризрачным клочьям тьмы, приближающимся к ним и на глазах перетекающим в силуэты тощих, длинноногих собак.
– Вот это плохо, – процедил сквозь зубы Диймар, извлекая из глубины руки шест. – Ты не забыла, как справилась с одной такой? Давай соберись. Они на кровь волка сейчас в тройном количестве сбегутся. Резанов! – вдруг рявкнул он. – Ты, говорят, лев? Самое время проверить, так ли это.
Арноха кивнул и закусил губу. «Да он и без всякой львиности в драке не пропадет», – подумала Карина. А Митька просто встал наизготовку.
– Меня тоже на свалку рановато, – весело сказал Рудо, легко, без лишних движений превращая здоровую руку в лапу.
Свора гончих без малейших усилий пронеслась прямо по воздуху, или что там заполняло клок космоса вокруг путешественников. Псы зашли с тыла, ребята едва успели развернуться – каждый вокруг собственной оси на сто восемьдесят градусов. А гончие вдруг замедлили бег и начали сливаться одна с другой, как облака в небе, образуя новое облако. Оно росло, росло, казалось частью все того же неба, при этом – парадоксальным образом – невероятно ярко выделяясь на его фоне. Силуэт местами вытянулся, местами расплылся, принимая очертания женской фигуры в длинном платье. Глаза гончих разом закрылись. Белизной сиял теперь только взгляд незнакомки, существенно затмевая звезды.
Силуэт качнулся, змеей скользнул к… Диймару Сгусток тьмы, заменявший женщине лицо (и бывший глубинной гончей секунду назад!) приблизился к лицу парня почти вплотную.
Белые глаза сощурились.
– Ты ведешь девочку в Трилунье, – прошелестел голос, тихий, но доносящийся до каждой точки в пространстве Межмирья, – удивлена, но вос-сс-схищена. Твоя награда ждет тебя.
И, издав легкий, явно издевательский смешок, женщина растаяла. Медленно.
– Идите спокойно, мои собачки вас не тронут, – шепнуло на прощание то, что могло бы быть ее губами, не будь оно просто клоком мрака. – У них сегодня будет поздний ужин… или никакого. – И исчезло. Ни одной гончей не осталось поблизости от тропы.
Путешественники остались стоять соляными столпами.
– Что это было? – наконец спросил Арно.
Вопрос явно носил риторический характер, но у Карины вдруг нашелся ответ на него.
– Это было подтверждение очередной свинской подставы от Диймара нашего Шепота, – сказала она, ощущая возвращение давешней звенящей пустоты внутри. – Я вообще не понимаю, что мне мешает вот прямо здесь и сейчас глотку ему выдрать. И почему он до сих пор таскается за нами, а мы его послать подальше не можем? Книжечку он, видите ли, притащил. Цели у нас, видите ли, совпадают. А сам уже опять договорился с какой-то жуткой тварью, почем мою голову продать! Да не держите меня!!!
Нет, трансформироваться она не успела ни полностью, ни частично. Митька и Арно навалились на нее с двух сторон. А то она бы трилунцу горло перегрызла даже без всяких превращений.