– Мило, – прокомментировала Карина, глядя, как остатки существа испаряются с ее платья. – Хорошо, что мне в лицо не прилетело, а то был бы ты покойник, Диймар Шепот.
– Вот тварь, сволочь! – заорал Диймар, молотя кулаками по спинке ближайшего дивана и не обращая на девочку внимания, – урод поганый!
– Кто? – удивилась Карина.
– Карин, помолчи, – попросил Митька. Он, как обычно, головы не терял. Прихватил чей-то забытый на столе бокал, зачерпнул воды из бассейна и плеснул Диймару прямо в лицо. Тот зашипел на сковородочный манер.
– Ты про знаккера Шепота? – спросил он. – Это же твой дед?
– Дед… – Диймар уселся на диван, который только что лупил, и заговорил размеренно и злобно: – Когда мне было десять лет, выяснилось, что я ритуалист, а не словесник, как миллион поколений Шепотов. Он меня сразу не убил только потому, что за пару лет до этого сам лично поправку к закону принял. Что, не знаете? Ну, к закону о том, что жизнь ребенка принадлежит его родителям, опекунам или тем, кого родители выбирают. Поправка напрямую запрещает убивать детей, которые в наследники не годятся.
– Но… почему?.. – Карина с трудом подняла отвисшую челюсть.
– Потому что после последних больших омертвений в Трилунье остались в живых от силы пять миллионов людей и примерно столько же других разумных тварей. Мы вымираем, можно сказать. Каждое убийство равняется преступлению против человечества.
– Я вообще-то хотела спросить, почему такой закон в принципе существует.
– Это-то как раз понятно, – кивнул Митька. – Приняли, наверное, в те времена, когда знаккеры только-только поднялись над простыми смертными, плоскарями, или как там? Замок один, сыновей трое. Проще перебить лишних, чем с наследством заморачиваться. Опять же никаких захудалых ветвей рода не будет. Так?
Немного успокоившийся, но все еще белый как известка Диймар неопределенно дернул плечом.
– Примерно так, – нехотя сказал он. – Еще прикинь, как удобно наследничков в подчинении держать.
Митька медленно закивал.
– А у меня есть младший брат, – Диймар вдруг почти по-настоящему шмыгнул носом, – он еще довольно маленький, знаккерская направленность не определена. Если он окажется словесником, мне конец. А если он ритуалист, то конец обоим, а дед снова женится. Ну, чтобы наследники…
– Как это «конец», если поправка и все такое?
Диймар фыркнул.
– Не обязательно убивать человека, который тебе мешает. Деда называют «великий знаккер», думаешь, просто так? Он исследует древние знаки, вынесенные с первых омертвений. И эти знаки не просто опасные, а смертельные через один. Угадай, на ком он эксперименты ставил? И случись что, никто не смог бы его обвинить. Сказал бы, что верил во внука чуть больше, чем стоило. Да только я и сам не бездарь какой-нибудь… Слушайте, ну его, этот завтрак. Я к себе пойду.
Карина пожала плечами. Митька вообще никак не отреагировал. Диймар откинул сиденье дивана, через который они пролезли в зал, и исчез в глубине предмета мебели.
– Засветили мы твой коридор, – невпопад сказала Карина Митьке, – твоя бабушка, наверное, прикажет его уничтожить.
– Чего там уничтожать-то? – удивился друг. – Стоит отодвинуть диван – и все, нет коридора. – Он внимательно всмотрелся в лицо девочки. – Слушай, Карин, а тебе его совсем не жалко?
– Кого? – не совсем поняла та.
– Да этого идиота, Диймара. Вон, Аблярсова ты пожалела, а этого…
– Слушай, Мить, Аблярсов этот – реально ущербный, неужели не ясно? Его папаша по нему ногами ходил, а тот… короче, стокгольмский синдром налицо. Но я в упор не понимаю, с чего бы Диймара жалеть! С того, что его крутой знаккер убивал-убивал, а убить так и не смог? Что ему пороху хватает гнуть какую-то мутную, но все-таки свою линию? О да, бедолажка!
Митька рассматривал ее внимательно, непонятно, что хотел высмотреть.
– Когда мама и папа погибли, меня ты тоже пожалела как ущербного? Карина так и села. В самом прямом смысле. На диван.
– Мить, ты попутал что-то. Я тебе… ну… сочувствовала. Потому что когда тебе плохо, то и мне тоже. Мы же с тобой как эти…
К счастью, не пришлось мучительно напрягать фантазию, придумывая «этих». Потому что из многострадального соседнего дивана вылез Арноха.
– «Тварник» у тебя в комнате, – сообщил он и снял с плеча Шасть, – а этот персонаж «Тварника» вцепился в меня и, типа, сказал: неси к хозяйке. Забирай ее, и рассказывайте, во что мы опять влипли.
Карина и Митька как смогли стройно пересказали Арнохе все, что произошло на странном «Совете», только что заседавшем в Лунном зале. Сначала Резанов хмурился и жевал губу, как маленький. Потом улегся на диван и запустил руки в глубину пола.
– Ты чего это? – удивилась Карина.
– Ему, прикинь, так лучше думается, – усмехнулся Митька.
Возможно, это реально был отличный способ. Полминуты спустя из южного угла выступили два важных слуги с завтраком на подносах, а еще минутой позже Арно уселся, как полагается, на пятую точку и заявил:
– По-моему, мы не влипли, а нам вообще повезло.
– Как это? – почти хором спросили ребята.
– Ничего себе повезло, особенно если экзамен завалю и к Кларе попаду, – добавила Карина, а про себя подумала, что без боя она не сдастся, а значит, Трилунье еще узнает, почем халва.
– Сами же говорили, большая часть наших бед – от незнания, – спокойно и веско сказал Арно. – Теперь у нас есть шанс заполнить пробелы. Я лично смогу узнать хоть что-то о частичном омертвении и способах спасти отца. Да-да, Закар, ты уже потом сам с ним будешь отношения выяснять, а я не обещаю, что сохраню нейтралитет. Но это будет потом. Но это мой личный интерес, ага. Не он главный. Главное, что, пока мы учимся, Рудо вылечит свои раны и вернется домой. И закончит подготовку Над для детенышей. Понимаете? Возможно, он их даже перевезет туда из… ну, где они сейчас прячутся?
– Мрак, я понимаю! – вскричала Карина. – Арношечка, я теперь тоже буду граблями в полу елозить, от этого явно умнеют! Нам надо найти карту как можно ближе к дате икс, то есть к дню Смены лет. И переправить ее Рудо. Это же мегаидея – спрятать волчью карту в логове!
– Точно, – поддержал Митька. – Над может и не успеть стать логовом. Я вообще-то не знаю, сколько на это надо времени. Пока там детеныш приживется да почувствует себя в безопасности… Но до того момента можем у тебя, Карин, спрятать. Или у меня. Хотя, нет, дерьмо идея… Диймар Шепот приглашен и к тебе, и ко мне. Засада.
– Тогда надо поторопить Рудо с выздоровлением, – хмыкнула Карина, – и пусть уже хоть на голове стоит, но чтобы к Новому году волчата чувствовали себя в Над как дома. А мы… ну что мы, наши очередные вечные каникулы в очередной раз медным тазом накрылись. Будем учиться.
– Тем более что мотивация у нас, прямо скажем, железная, – поставил точку в разговоре Митька.
Глава 25Знак, обращающий вспять
Для Карины было очевидно, что невнятное условие «две стадии до конца года» привело Эррен в замешательство. Но несмотря на это, никто не торопился хватать ребят за шиворот и волочь в классы. Во всяком случае, до конца завтрака. Поэтому Карина, Митька и Арно спокойно налопались блинчиков с абрикосовым вареньем, крошечных жареных осьминогов и заполировали все это невероятным десертом – замороженными мандаринами.
– Вот это точно Мастер намастерил, – сообщил Митька, отрывая от фрукта очередную дольку – ледяную, сладкую, брызжущую соком. – Пока он не приехал, до такого во дворце не додумывались.
– Угу, берешь мандарин и суешь в морозилку, – засмеялся Арно. – Действительно, в жизни не догадаться.
Карина жевала молча.
– Я думаю, завтра начнется, – сказала она наконец, – учеба в смысле. Поэтому сегодня надо навестить Рудо. Узнать, как он себя чувствует, да новости рассказать. И спросить, не умеет ли он творить этот самый знак, обращающий процессы вспять. Потому что рюкзак мне надо не просто высушить, а сделать так, будто он и не намокал никогда. Арнох, я еще кое-что попросить хотела. Ты мне аккумуляторы не замкнешь? Те, что в смартфоне и в плеере. И в камере. Ну, чтобы они работали долго.
– Замкну, – коротко кивнул Арно, – и тебе, Закар, тоже. Только при одном условии.
– О-па! Каком? – Карина слегка удивилась.
– Ничего особенного. Давайте сегодня быстренько смотаемся на Землю. Ненадолго. Позвоним Кире, Леле и Женьке, предупредим, чтобы нас не теряли. И я с Валериком на связь выйду… спрошу, списались ли они с Гедимином Витеньевичем. Да и вообще, нам на Землю надо, чтобы аккумуляторы зарядить, прежде чем их замыкать.
– И чего мы тогда сидим? – Митька встал и двинулся на выход, правда, не упустил возможности прихватить еще мандарин, на дорожку, так сказать.
– А что, мы не коридором пойдем? – спросила Карина у Митькиной спины.
– Не-а, вон через тот выход спустимся почти в зал дворцового Информаториума, – ответил Митька. – Он не такой крутой, как городской, но узнать, где гостя разместили, там можно.
Спускаться на небольшой круглой площадке было еще экстремальнее, чем подниматься. Навстречу им бросились город и море. На этот раз Карина углядела среди дворцов-островов еще и сады-острова. Над всей этой ослепительной красотой реяли птицы, мелькали драконоиды незнакомых пород… И все это стремительно надвигалось на путешественников.
– Арнох, ты как, нормально? – спросила Карина, как только площадка заняла свое место в мозаичном узоре на полу очередной галереи.
– Ага, – беззаботно отозвался друг.
– И не страшно?
– Нет, я высоты не боюсь. Эй, Карин, ты чего, думала, что я трус какой-нибудь, что ли? Ну ты даешь! Да я на самом деле боюсь, только когда ты в волка превращаешься. Но к оборотням теперь придется привыкать, по сути, сам ведь такой же.
Арноха вдруг помрачнел, симпатичное, чуть детское его лицо стало жестче. Он даже на Митьку немного стал походить.
– Мне страшно, что отец умрет, – быстро и сквозь зубы проговорил он, – а еще… я же не дурак, понимаю, что однажды, Мить, ты до папы доберешься и спросишь с него по полной программе за своих родителей и… и Люсию тоже. А я не смогу в стороне остаться. Он мой папа, хоть у нас и сложно все.